Страница 78 из 92
— Погодите вы. Как они будут знать, что мне надо показывать?
— Что вам надо, они и сейчас знают. А тут еще будет обратная связь. Сейчас только вы сами смотрите — что вам показывают. V так они тоже будут смотреть — что вы смотрите. Чтоб совершенствовать работу.
— Что, все время смотреть?
— Почему все время? Думаете, смотреть на вас — это такое счастье? Ну, вы же тут с программы на программу переключаете? Они тоже смогут. Просто у них будет больше программ. С вас — на меня, с меня — на другого, с него — опять на вас. И будут делать выводы.
— Какие выводы?!
— Такие. Что вы больше всего любите смотреть?
— «Новости»… Ну, я не знаю. Ну, «Что? Где? Когда?». И что?
— Ну вот. Они по кабелю посмотрят, что вы любите, и учтут: «Что? Где? Когда?» Зачем? С кем?.. Ха-ха-ха! О! Смотрите! Что это он так похудел?
— Потому что это не он, а она.
— Настроечка, а?
— Слушайте, а вдруг у них там тоже будет врать настройка? Вы тут сидите, они на вас смотрят, а вы там — синий! А? Ха-ха-ха! Синий змий! -
— Остроумно… У кого, значит, по-вашему, настройка будет врать?
— Ну ладно. А может, не настройка! Может, он там сидит, а сам — дальтоник! А? И вы опять — синий! Ха-ха-ха! Ха-ха!
— Кто — сам дальтоник?
— Ну ладно… А может…
— Что — может?
— Может, они там уже начали?..
— Что?
— Ну, то, что вы сказали.
— А что я сказал?
— Да так, ничего.
— Ну так сидите и смотрите.
— Я и смотрю.
— Ну и все. Хватит болтать. Смотрим дальше…
1986
РЕЖИССЕР. Начнем. Вчера мы с вами продвинулись, сегодня закрепим, да?
АКТЕР. Да.
РЕЖИССЕР. Значит, с самого начала. В хорошем настроении. Соберитесь. Давайте.
АКТЕР. Мой дядя самых честных правил.
Когда не в шутку занемог.
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог…
РЕЖИССЕР. Стоп. Так, очень хорошо. Очень хорошо, но надо чуточку уточнить. Вот вы читаете: «…и лучше выдумать не мог». Вы это читаете так, что я могу понять, что он лучше просто не мог выдумать. А ведь он не просто не мог. Он мог, но не хотел! В этом-то вся его трагедия как дяди! Что там было выдумывать, когда он уже занемог? Поняли мою мысль? Давайте!
АКТЕР. Мой дядя самых честных правил.
Когда не в шутку занемог.
Он уважать себя заставил
И лучше…
РЕЖИССЕР. Стоп! Стоп! Вот здесь. Давайте подумаем: может быть, то, что он заставил уважать, это как-то более иронично? Вот думайте вместе со мной! Думаете? Хорошо. Ирония в чем? В том, что дядя-то вроде совсем уже занемог, так? Занемог, занедужил, захворал… Сам хворает, а уважения требует! Тонко, да? Поэтому и читать это надо тоже тонко, так, чтобы токи побежали не от вас к зрителям, а в обратном направлении! Ясно? Давайте.
АКТЕР. Мой дядя самых честных пра…
РЕЖИССЕР. Стоп! Вот! Вот сейчас я понял! Вы тоже поняли, да? Мы же читаем как? Мы читаем впрямую — «мой дядя». И может возникнуть ощущение, что это наш с вами дядя! Это получается лобово! А у автора тут что заложено? У него заложено, что дядя — это, может быть, вовсе и не дядя! То есть дядя, но совсем не мой! И не ваш!
Понимаете? Тут надо брать более общо! Обобщите мне дядю… Может быть, бровью как-то повести! Нет, лучше левой — это тоньше! Давайте!
АКТЕР. Мой дядя самых чест…
РЕЖИССЕР. Ага! Чувствуете? Уже гораздо ближе! Но не к тому. Потому что сейчас вы мне что делаете? Вы мне сопоставляете! А надо противопоставлять! Разницу чувствуете? Надо, чтоб я вдруг ощутил: вон дядя… Он где-то там, далеко… Он там, а мы как бы кричим ему: «Ого-го-го-го! Дя-дя-я!..» Понимаете? Тогда тут возникает конфликт между вами и дядей! Причем это контраст тонкий! Не так чтоб уж прямо черно-белое… А так, синевато-зеленоватое… Понимаете? Давайте.
АКТЕР. Мой…
РЕЖИССЕР. Хорошо!
АКТЕР… дядя…
РЕЖИССЕР. Хорошо!
АКТЕР…самых…
РЕЖИССЕР. Стоп. Очень хорошо. Но уже лучше. Тут вы меня уже где-то зацепили. Но я вам скажу, чего тут еще нет. Тут у нас еще нет вас. Дядя уже где-то есть! А где вы? Я же должен видеть дядю через вас. Понимаете? То есть видеть вас с вашим отношением к не вашему дяде! Который как бы занемог и как бы заставил уважать. И… как там дальше у автора?.. У вас такой вид, как будто вы где-то не понимаете.
АКТЕР. Где-то да…
РЕЖИССЕР. Вот!!! Вот, наконец! Вот оно, главное! Ведь когда есть понимание, тогда нет чего? Нет искусства! Понимаете? В искусстве надо где-то недопонимать! То есть понимать, но не до конца! Чтоб оставалось еще место! Тут главное — чувство меры, то есть насколько именно мы с вами сегодня должны недопонимать! Как только вы это схватите, у вас все возникнет! Нет, определенно мы сделали шаг, мы продвинулись, мы сегодня где-то тронулись, да?
АКТЕР. Где-то да…
РЕЖИССЕР. Да-да, хорошо. Тут, нам, конечно, еще предстоит поработать с автором — текст пока сыроват… Но не все сразу. В искусстве нельзя спешить!
1980
— Входите, Оленька! Осторожно, здесь тумбочка. Захлопнем дверь… Так. Ну вот, вот мы и одни!.. Какое счастье иметь друзей с квартирами… Давайте ваш плащ, снимайте туфли, надевайте тапочки… Я не форсирую?.. Просто у них пол намазан. Сейчас мы будем пить вино, слушать музыку… Имеют право два человека на маленький праздник?.. Где-то здесь у него пластинки… Так, выбирайте. Скрябин или Гайдн? Правильно, мне тоже больше Пугачева. Сейчас мы будем пить! Рислинг венгерский… Любите? А я боялся… Симпатичный? Кто? А, это хозяин дома. В жизни он хуже… Кстати, я должен ему сейчас… Буквально минуту
— Алло! Это ты? Это я… Да… Да… Еще нет… Не твое дело… Оставлю под половиком…
— Оленька, извините, теперь все. Штопора нет — я протолкнул. Давайте за вас!.. Знаете, я так давно хочу вам сказать… Вы… Я так люблю… Ваш почерк на машинке… Я, когда читаю, ничего не соображаю, все мысли о вас… Вчера дошло до того, что я забыл подшить копию к делу! Представляете?! Кстати, пока я вспомнил… Буквально минуту..
— Алло! Дайте пятый. Алло, это ты? Это я. Слушай меня внимательно: бегом беги в ППО, возьми у них наш ТРП и там, где у нас стоит один и семь, поставь сто один и восемь!.. Больше не надо, будет подозрительно…
— Оленька, извините… Эта работа… Сумасшедший дом. Еще рислинга?.. Давайте за Венгрию! Вы не были? Оленька, это что-то… Будапешт! Это какая-то сказка, можно сойти с ума. Говорят. Нет, мы бы поехали с вами в Испанию! Помните, у Хемингуэя? Они там убивают быка на корриде и посвящают его своей даме. Интересно, да? Когда в мире так с мясом… Шучу! Я бы посвятил своего быка вам! Кстати, хотите есть? Он сказал — сырок кисломолочный… Вам смешно… Неудобно? А вы на диван — прямо с ногами…
Я не форсирую?.. И вот думаешь: взять — и на самолет, где ничего: ни работы, ни этих рож, ни машин… И не думать ни о чем… Кстати, пока не забыл… Буквально два слова…
— Алло! Это вы? Узнали?.. Ну, помните, я к вам приходил? Такой еще — в пиджаке?.. В пиджаке и фары вдребезги… Уже сделали?! Только левую? А правую… Как это — еще столько же?! Вы что? Вы думаете, я их печатаю? Да нет, да я… Да я не отказываюсь… Это вам спасибо… И пожалуйста… И извините…
— Представляете, Оля? Фары для «запорожца», а унижаешься, как из-за «мерседеса»… Боже мой, о чем я? Вы здесь, вы на меня смотрите, а я с какой-то ерундой… Вы знаете, когда вы рядом, я чувствую, что я еще многое могу! Вот как в том фильме… Помните, когда он — раджа, а у нее мать парализована. И отец… А сестра немая… Но потом у них все поправляются, и они уходят вдвоем… Идут, идут… Помните? Вам не жарко? Вы так раскраснелись — снимите кофточку… Я не форсирую? Даже наоборот?.. Ну, тогда сейчас мы возьмем — и перевернем Пугачеву!.. Куда вы? Tам нижний выключатель… А я пока один звонок…
— Алло! Мама, перестаньте кутать ребенка! А я говорю, перестаньте кутать! Да, я считаю, достаточно двух пальто. Надо закалять!.. То, что вы просили, я купил. Нет, по девяносто не было. Я вам дома объясню, почему не привезли!..