Страница 12 из 92
— Ты что наделал? — закричал человек, добавляя после каждого слова два других. — Мне этот котлован по плану месяц копать надо! А теперь из-за тебя норму поднимут!
И человек произнес в адрес Спиркина яркую речь, в которой нефольклорным было только слово «зараза».
Спиркин вернулся домой, сел на стул и стал думать.
— Автобус! — подумав, сказал он.
В автобусном парке Спиркин вошел к директору.
— Я потерял пуговицу, — сказал он. — В вашем автобусе. Вчера или сегодня.
Директор открыл рот, чтобы сказать то, что ему хотелось, но, поглядев на Спиркина внимательно, сказал:
— Где ж я вам ее возьму? В каком автобусе?
— Третьего маршрута, — сказал Спиркин. — Золотая пуговица. Со львом.
— Со львом, — тихо повторил директор. — Так сейчас автобусы на линии. Двадцать шесть машин!
— Я подожду, — сказал Спиркин.
— Да, может, пуговицу-то вашу подобрал кто-нибудь, — осторожно сказал директор.
— Этот вариант я рассмотрю позже, — сказал Спиркин.
— Ага, — сказал директор. — Понимаю. Ну, идите на кольцо и ищите себе на здоровье. Скажите, я разрешил.
К ночи Спиркин проверил двадцать четыре машины. Пуговицы не было.
В восемь утра Спиркин вошел к директору автобусного парка. Увидев Спиркина, тот побледнел.
— Где еще две? — спросил Спиркин.
— Сейчас, — торопливо сказал директор. — Только вы не волнуйтесь. Одну машину у нас забрали для «Интуриста». Расширяются связи с другими странами…
— А вторая? — строго спросил Спиркин.
— Вторая в аварию попала, — вздохнул директор. — Водитель в больнице, машину на авторемонтный повезли.
В больнице Спиркину сказали, что шофер очень плох и свидания с ним не разрешаются.
— У меня особый случай, — сказал Спиркин.
— Так у него уже были из милиции, — сказали Спиркину. — Или вы из…
— Я «из», — сказал Спиркин.
— Только постарайтесь его не утомлять, — предупредили Спиркина. — Для него сейчас покой — это жизнь.
— Ясное дело, — сказал Спиркин.
Шофер лежал, забинтованный с ног до головы. Ему было нехорошо.
— Я насчет пуговицы, — сказал Спиркин. — Я в вашем автобусе ехал и пуговицу потерял. От пиджака. Может, конечно, и в другом автобусе, который в «Интурист» забрали, но вам лучше вспомнить.
— Не понимаю я, — сказал с трудом шофер. — Чего нам от меня надо?
— Что тут понимать? — удивился Спиркин. — Золотая такая пуговица. С буквами и со львом. Не видели? Вы думайте, думайте, я не тороплю.
— Плохо мне, — сказал шофер.
— Очень плохо, — подтвердил Спиркин. — Потому что нельзя так небрежно относиться к своим обязанностям.
— Мама, — сказал шофер, теряя сознание.
Из больницы Спиркин поехал в «Интурист». Там удалось выяснить, что в его автобусе каких-то французских ученых повезли на космодром, где им покажут запуск ракеты.
— Как туда попасть? — спросил Спиркин.
— По коридору прямо и направо, — ответили ему. — Там у нас медпункт.
— Над собой смеетесь, — заметил Спиркин.
У космодрома его остановили.
— Золотая пуговица, — сказал Спиркин.
— Это вчерашний пароль, — сказал часовой.
— Разве? — удивился Спиркин.
— Слишком много работаете, — сочувственно сказал часовой. — Себя не щадите…
Возле ракеты Спиркин увидел автобус. В нем никого не было, кроме водителя.
— Вы тут золотой пуговицы не находили? — спросил Спиркин.
— Пуговицы? — переспросил водитель. — А вы спросите, может, кто-нибудь из ваших подобрал.
И водитель, забыв удивиться тому, что понимает французский язык, кивнул в сторону громадной ракеты.
На лифте Спиркин поднялся к самому люку ракеты. На площадке перед люком стояли французы, которым наши что-то объясняли. Спиркин протиснулся поближе к одному из французов.
— Вы тут пуговицы не видели? — прошептал он.
— Тс-с-с-с! — сказал француз, делая вид, что его интересует ракета.
«Хам», — подумал Спиркин и повернулся к другому французу:
— Вам тут пуговица не попадалась? Я ее в автобусе потерял. Такая, со львом.
Француз заулыбался и закивал в сторону ракеты.
— Там? — тихо спросил Спиркин. — Как она туда попала?
Француз снова кивнул на ракету и поднял большой палец.
— Еще бы, — сказал Спиркин. — Такая пуговица!
И тихонько влез в люк.
Внутри ракеты было тесновато. Спиркин стал искать. Он обшарил все что можно, но ничего не нашел.
Спиркин опустился в глубокое кресло и начал размышлять. От размышления его оторвал шум закрывающегося люка. Он хотел встать, но раздался мощный гул, и огромной тяжестью Спиркина вмяло в кресло.
— Что за шутки? — прохрипел Спиркин. — Алло!
В ответ перед ним загорелись лампочки, тяжесть увеличилась. А потом Спиркин услышал голос.
— Чижик, — позвал голос. — Я — Лютик.
И спросил про какие-то параметры.
— Это вы меня? — с трудом спросил Спиркин. — Я сам здесь случайно!
— Это ты, Чижик? — удивился голос. И сказал, чтоб Чижик перестал валять дурака.
Спиркин сказал, что это Спиркин говорит, и чтоб голос сам перестал валять дурака и выпустил бы его отсюда, потому что ему некогда.
Спиркин услышал, как голос совещается с другими голосами. Из-за сильного треска он разобрал только три фразы: «Надо было согласовывать!», «Разгильдяйство!» и «Лишить премии!»
— Кого лишить? — заинтересовался Спиркин.
Однако голос больше не откликался, вместо этого
Спиркин услыхал: «В эфире — «Маяк». Передаем концерт по заявкам воинов-пограничников». И вместе с первыми звуками песни «Я люблю тебя, жизнь…» Спиркин стал невесомым. Побарахтавшись в воздухе, он добрался до иллюминатора. Там, соперничая в блеске с двумя пуговицами на пиджаке Спиркина, неспешно плыли звезды…
…Спиркин вылез из люка, спрыгнул на землю и посмотрел по сторонам. Вокруг была пустыня. Спиркин хотел подумать что-нибудь, но не успел. Земля перед ним зашевелилась, и оттуда стали выскакивать люди.
«Дружинники, — понял Спиркин. — В милицию поведут!»
«Дружинники» окружили Спиркина. Один из них вытащил какую-то трубу и приложил к губам.
— Планета Марс приветствует посланца Земли, — услыхал Спиркин.
— Тьфу! — сказал Спиркин. — Я-то испугался.
— Тебе нечего бояться, — сказал марсианин в трубу. — Мы ждали тысячи лет, пока вы сможете принять все знания нашей цивилизации. И вот этот великий час настал!
Все марсиане согласно затрясли головами.
— Вы тут пуговицы не видели? — спросил Спиркин. — Золотая пуговица такая, от пиджака.
Марсиане обеспокоенно переглянулись.
— Мы не знаем пуговиц, — сказал главный. — Но мы умеем делать хлеб из песка, и овладели антивеществом, и победили все болезни, и мы ждали тысячи лет, и вот настал великий миг…
— Это все ясно, — сказал Спиркин.
Он повернулся и полез в ракету. Закрывая люк, он увидел, что марсиане отчаянно скачут и размахивают руками. «Пуговиц не знают, — подумал Спиркин. — Дикари!»
Он уселся в кресло. Надо было продумать дальнейшую линию поиска. Внизу суетились маленькие фигурки. Потом они пропали. Спиркин думал. Внезапно он хлопнул себя по лбу и тут же стартовал с Марса.
«Шляпа! — выругал он себя. — Вот шляпа!»
Он удовлетворительно перенес перегрузки и перешел к состоянию невесомости.
Вскоре в иллюминаторе показалась Земля. Спиркин прилепился к стеклу и стал смотреть на родную планету. Из Европы торчал посадочный ориентир — труба авторемонтного завода. Спиркин напряг зрение, и ему показалось, что там, на заводском дворе, в огромной куче железного хлама, вспыхнул золотой лучик. Спиркин улыбнулся и, мурлыкая «Я люблю тебя, жизнь», устремил корабль мимо каких-то звезд и галактик к своей сияющей цели.
1975
Тот день начался как обычно.