Натюрморт с часами

Обряд продолжался: малыш то изображал равнодушного священника, то скорбящих, то могильщиков, которые дожидались, стоя в стороне и покуривая, скучая и время от времени крестясь. Потом один из них, совершенно спокойно, с печатью недетской серьезности на лице, взял полуголую куклу без одной ноги и опустил ее в неглубокую раку. После минутного размышления начал ее решительно закапывать. Крест, из двух палок, воткнул в головах могилы. Но окончательная верификация смерти давалась нелегко. Крест падал, мальчик его поднимал и опять втыкал в твердую почву, дело шло трудно, ребенок разнервничался и вправду заплакал.

Но, сынок, — жилец вздрогнул от возгласа, и тогда заметил мужчину, который наверняка уже некоторое время стоял здесь, у дверей, тоже наблюдая за похоронами куклы.

Смотри, — всхлипывал мальчик, показывая отцу разъехавшиеся палки. Отец снова сложил их крест-накрест, закрепил какой-то проволокой, воткнул острым концом посреди могилки. Новый крест наклонился, но не упал. Мужчина слегка приобнял мальчика. Собачка опасливо приблизилась к холмику, тщательно обнюхала символ, и, подняв ногу, пометила место. Молодой человек в своем укрытии рассмеялся.

Он подумал, что такое невидимое присутствие в чужой жизни содержит в себе что-то созидательное, что-то от скрытой, неизвестной силы. Соседний двор, пространство с ореолом его силы, теперь опустел, исчезла и собака, постепенно загорались огни. Лег подбородком на подоконник, перемещая перышко из одного угла рта в другой, его охватила какая-то бесчувственность, сонливость. Дверь скрипнула, и в снопе света во двор шагнула девушка, с волосами, замотанными полотенцем, она несла таз, из которого выплескивалась вода; вот вода вылилась, прямо на ту детскую могилку, потерянную в темноте.

Мария, — позвал было молодой человек, но закашлялся, едва не подавившись попавшим в рот перышком, так и не ставшим инструментом писателя. Девушка остановилась в дверях, прислушалась, вздрогнула и вбежала в дом, оставляя за собой темный след, не взглянув вверх. (Тот, кого позвали, сначала смотрит налево и направо, подумал жилец, задыхаясь, рассматривая свой мягкий, топорщащийся плевок, и только, если опять окликнуть, посмотрит вверх, на балкон, на крышу, на крону дерева, или, где вы там есть, если вы не попугай, выучивший имена, или ангел, и летите. Никто не ожидает, что к нему мог бы обратиться Бог, это он хотел сказать).

Мария, — повторял он, сидя на полу, окончательно потеряв всякую надежду. Может быть, он и уснул. Кто знает, как долго с нижнего этажа слышался звук Девочкиного голоса, смешанный с упоительными кухонными запахами. Но это ему напомнило, что он весь день ничего не ел, что дико голоден. И он спустился, паря в пламени теплого аромата, как герой мультфильма.

Если бы он, прежде чем закрыть за собой дверь, обернулся и посмотрел вверх, то, возможно, смог бы увидеть, как крохотная душа куклы подлетает к окну и приникает к стеклу.

Ты уже печатался? — Госпожа Девочка отхлебнула суп, который дымился перед молодым человеком, когда он, застеснявшись, дул на полную тарелку. С разорванного пакетика ему подмигивал веселый нарисованный петух, и он вспомнил людоедскую рекламу, недолговечную телевизионную басню, в которой этот же менестрель с удовольствием прихлебывал куриный супчик и болтал ложкой в тарелке.

Да, — ответил он утвердительно, и уже видел себя, как из маленького ранца достает засаленный, помятый журнал и немного небрежно, как это бывает, протягивает ей. Дама благоговейно, так ему кажется, берет журнал, надевает очки, на мгновение делающие ее неузнаваемой, сосредоточенно смотрит, немного откинув голову. Жилец наклоняется над столом, едва не столкнувшись с ней лбом, что Девочку озаряет внутренним светом, делает моложе. Она благодарно, пытливыми глазами следит за пальцем молодого человека, палец скользит по гладкому переплету.

Ей известно, что «Летопись» публикует только господ… Ага, Коста Крстич, два стихотворения… Почитаем.

Она закрывает журнал и продолжает есть, это писателю немного обидно. Он бы и сам указал ей хотя бы на краткую биографию («Коста Крстич, родился в Крушедоле», — вычеркнули 24 мая, зодиакальный знак Близнецов, — изучает медицину, пишет стихи и рассказы»), это примерно как объявление, приглашение к переписке.

Ты существуешь, — говорит Девочка, не переставая жевать (она уже перешла к жареным колбаскам), и хотя для кого-нибудь это может звучать как ходьба по мелководью, для Косты, — так зовут нового жильца, — как мы слышим, это звучит приятно.

Я писал о снах и об отце, — заводит он опять разговор, но ему неловко от того, что у него во рту громко хрустит огурец.

А о чем же еще? — отзывается Девочка со знанием дела, равнодушно, корочкой хлеба собирая соус с тарелки и облизывая пальцы.

Вы правы, — соглашается Коста восхищенно, раздумывая, не объелся ли. Он взял бы еще кусочек, но Девочка больше на него не смотрит и не угощает. Составляет маленькую тарелку в большую, и отодвигается от стола. Собачке, крутящейся рядом, бросает остатки кишок, снятых с колбасок, и та их ловит в воздухе.

Видишь, я думала, что уже не люблю есть в компании, как животное, — сказала она, понюхала полураспустившуюся розу в вазе, потянулась за сигаретами, передвинула журнал на хлебные крошки.

И с тех пор ничего? — спрашивает, закуривая. Немного сбоку наклоняется над титульным листом, — с сентября восемьдесят восьмого?

Ничего, — признается Коста, наблюдая, как жир, вытекший из колбасок, затвердевает на дне тарелки.

Ах, я совсем забыла, — Девочка встает на стук в дверь. Идет медленно. Коста замечает, что до ужина она успела переодеться. Оставшись один, он запихивает в рот разрезанную пополам, полу-остывшую картофелину, а голоса приближаются.

Я вас отрываю от ужина, зайду завтра, — она подходит к нему со спины, он цепенеет. Рот у него набит, он не знает, куда деваться, оборачивается к Марии, которая стоит перед ним и улыбается.

Я закончил, — он пытается оправдываться, дожевывая. Девушка протягивает ему руку, в другой поклажа.

Это мой новый домочадец, — Девочка представляет бедолагу, немного снисходительно, немного насмешливо. — Он тоже писатель, душенька.

Мы знакомы, — говорит Мария тихо, словно не веря, и смотрит ему в глаза.

Вы знакомы, — Девочка разочарована.

По клубу литераторов, — встревает Коста, потому что, наконец, сумел проглотить то, что было во рту, и неловко подносит руку девушки к облизанным губам. Поцелуй щелкает, как умелый удар кнутом.

Ну, не как попý, - вскричала Девочка сквозь смех, зажимая уши ладонями. Мария помогает убрать со стола, она не теряется, знает, где что стоит, заметно, что здесь она своя.

Словно все уже было, — говорит молодой человек, все еще стоя в дверях кухни, и вдруг хватается за голову. Женщины застывают с мокрыми руками и смотрят на него. Это продолжается некоторое время. Девушка прерывает молчание. — Для кофе уже поздно? — спрашивает она. — Я сама, — отвечает Девочка, вы идите. И все продолжается, словно кто-то упал и встал.

Что ты мне хорошего принесла? — спрашивает Девочка девушку. Теперь они сидят и курят. Кофе никуда не годится. Мария открывает чемоданчик и достает косметику.

Я про вас думала, — говорит она убедительно, — эта компактная пудра подойдет идеально.

Наверное, жутко дорогая, — отнекивается Девочка. Зажмуривается, когда девушка мягко втирает ей маску.

Эти тени придадут вашим глазам глубину осеннего неба, — убеждает Мария и, как художник, который наносит краску прямо на натурщицу, отходит от Девочки и оценивающе ее рассматривает, поворачивая той голову то влево, то вправо.

Я выгляжу, как индеец, — отмахивается Девочка перед зеркалом.

Вы всегда так говорите, — Мария терпеливо кивает, смешивая новую краску для волос.

И каждый раз ты меня разрисовываешь, как пасхальное яйцо, — вылетает у Девочки раздраженно, по-старушечьи, — дай-ка сюда…