Чешуя

Антон попятился. Песчаный вихрь принял форму человечка и двинулся к замершему мальчишке.

— Ш-ш-ш… — прошептал человечек. — Ш-ш-ш…

Антон хотел закричать, но песчаный вихрь забился ему в рот и в глаза.

Когда он очнулся, за окном по-прежнему было темно. Уф, хорошо, что Даша ничего не заметила! А то ведь Шпилю расскажет.

Антон с трудом поднялся, размял затёкшие руки и ноги, осторожно собрал осколки. Странно, что песка на полу совсем нет. Он подумал немного и решил, что часы были пустые, а тот вихрь и человечек ему померещились со страху. Осторожно подвинул шкатулку, чтобы пустое место от часов не бросалось в глаза, и тихонько вышел, унося разбитые стёклышки. Завернул их в несколько салфеток и выбросил.

Ночью ему снился песок. Горячий, тяжёлый. Песок забивался под одежду, сыпался в уши, в глаза, в нос и в рот. Антон пытался освободиться, но получалось плохо. Текучий и вязкий песок неотвратимо погребал под собой задыхающегося пленника.

Утром он проснулся измотанным и вялым. Но это, наверное, оттого, что ночью переволновался, когда залез, куда не следует.

В комнату Шпиля он больше не заглядывал, Дашу разговорами не донимал и вообще старался быть тихим и незаметным.

Ночью ему снова снился песок, неотвратимо засыпающий его с ног до головы.

С утра Даша спросила:

— С тобой всё хорошо? Не заболел? Ты странно выглядишь…

Антон заверил её, что с ним всё в порядке. А сам долго разглядывал себя в зеркале в ванной, пытаясь понять, что с ним не так.

Вроде выглядит, как обычно. Бледный только чуток. И уставший, хотя ничего не делал.

На третью ночь он уже не пытался барахтаться в грудах песка. Сил нет. Пусть сыпется.

…кто-то тряс его за плечи и звал по имени. Он еле-еле разлепил глаза, с трудом сосредоточился и разглядел встревоженную Дашу.

— Наконец-то, Антон! Что случилось?

— Ничего…

— Я тебя добудиться не могла целый час. Наверное, ты всё-таки заболел!

— Да, может…

Признаваться в содеянном Антон не хотел ни за что. Если Шпиль его выгонит, он пропадёт! Надо как-то самому разобраться.

Дашка принесла градусник, велела померить температуру и пошла заваривать чай с малиной. Но Антон знал: не поможет.

Промаявшись до вечера, он решился. Позвонил Полозу. Тот уже спас его один раз — может, поможет и теперь?

— Да, кто это?

— Ну, это я… Антон… помнишь меня?

Полоз помолчал пару секунд, потом улыбнулся:

— А, новый воспитанник Шпиля? Помню, конечно. Что стряслось?

— Я… ну, мне нужна помощь…

— В чём дело?

— Я… — губы предательски задрожали, и Антон едва сумел сдержаться. — Ну, разбил часы… в комнате у Шпиля. Туда нельзя, а я полез… теперь болею… ну, и песок снится… я не знаю, что делать.

— Так, не паникуй. Давно болеешь?

— Третий день…

— А Дашка что?

— Ну, она не знает…

— Ладно. Мы с другом сейчас приедем. Жди.

Через полчаса к нему в комнату вошёл Полоз с незнакомым здоровенным мужиком. Антон хотел испугаться, но Полоз сказал:

— Это мой друг и одноклассник, Ужик.

«Какой же это Ужик? Это целый Удавище!» — подумал Антон.

Ужик осторожно пожал ему руку и прогудел:

— Очень приятно.

— Так, теперь иди отвлекать Дашку, а я посмотрю, что тут у нас.

Ужик кивнул и вышел.

Полоз выслушал сбивчивый рассказ Антона о песочных часах и снах, а потом велел ему лечь ровно и не шевелиться. Начертил в воздухе несколько странных знаков: они светились неприятно ярким бело-голубым светом и висели перед Полозом как в кино. Одни гасли тут же, другие сияли, пока Полоз их не развеял.

— Хм, интересно, — протянул он. — Ладно, надо ещё изучить место, где те часы стояли.

— Не говори Даше, — слабо запротестовал Антон. — Она Шпилю расскажет.

— Не расскажет! — усмехнулся Полоз. — Спорим?

И Антон поверил. Поверил, что Полоз точно знает, как лучше.

Полоз высунулся за дверь и позвал Дашу и Ужика.

Когда они подошли, он вышел из комнаты, но дверь закрывать не стал, и Антон всё прекрасно слышал.

— Ты права, Даша, — начал Полоз. — Антон нездоров.

— Что с ним? Надо «скорую» вызывать. Существ я здесь не видела. Да и откуда бы? Он из квартиры не выходит, а тут у нас всё закрыто печатями, знаками и ещё Шпиль знает чем.

— Это да. Так, Даша, дай слово, что то, что я скажу, останется между нами.

— В чём дело? — голос у Даши напряжённый. Натянутый как поводок, с которого рвётся пёс. Антон видел такого однажды: пёс, привязанный к перилам у магазина, увидел кота и прыгнул. Длины поводка не хватило, и он, захлёбываясь лаем, тянулся вслед убежавшему коту, натягивая поводок изо всех сил. Антон тогда подумал: точно лопнет!

— Дашь слово — всё расскажу.

— Хорошо. Никому. Кроме дяди.

— Нет. Никому — это и дяде тоже. Это будет наше дело. Мы и без него разберёмся.

— А если нет?

— А если дядю постоянно дёргать, он обрадуется?

— Нет, конечно, но тут особый случай. Антону же плохо!

— Антон и сам не хочет Шпиля втягивать. К тому же это ты ему племянница. А Антон кто? Никто. Если Шпиль решит, что от мальчишки одни проблемы, может его и в детдом сдать. Ты-то родная кровь.

— Шпиль не такой.

Теперь, судя по голосу, Даша нахмурилась.

— А ты считаешь, это неправильно больше заботиться о своих родных, чем о чужих?

— Правильно. Но…

— Вот и дай слово. Тебе в любом случае ничего не грозит.

— Да что случилось-то⁈ Ладно, обещаю: никому не скажу! Говори!

— Антон разбил песочные часы в комнате Шпиля. Видимо, сломал печать. И выпустил кого-то. Мне кажется, это песочный человечек. Надо посмотреть на то место, где часы разбились.

— Песочный человечек? Он же убьёт Антона!

— Уже третий день убивает. Времени мало, сама понимаешь. Открывай комнату. Я знаю: ты хочешь звонить дяде. Но ты обещала. Да и не успеет дядя помочь. Придётся и самой что-то делать. Я уверен, мы справимся сами. Не можем не справиться!

Даша промолчала. Сходила на кухню за ключом.

В комнату Антона сунулся здоровяк Ужик и сказал:

— Не бойся, пацан! Всё будет хорошо!

Антон кивнул, но бояться не перестал. Разве что самую малость: ведь Полоз сказал, что они справятся сами.

В комнате Шпиля они провели почти полчаса. Антон извёлся и испереживался. Но наконец к нему зашёл Полоз, за ним Даша и Ужик