Что-то новое

18

Гай рассматривал Причиндалы Сына Маминой Подруги и тихо ржал.

Тот, кто придумал такое название обладал очевидным чувством юмора. В системе звезды по имени Мама было тринадцать планет, самая крупная из которых — Мамина Подруга — была по объему и массе суммарно больше остальной мелочи. Сын Маминой Подруги — единственный спутник планеты, имел продолговатую форму, специфический красный цвет поверхности и был похож на…

Изначально база сталкеров представляла собой одну огромную сферу, примерно на треть погруженную в грунт. Потом места стало не хватать и рядом достроили еще один корпус — чуть больше по размеру. Так у Сына Маминой Подруги появились Причиндалы.

— Мы не сможем учить тебя по классической схеме, — сказал Иоахим. — Три года летных курсов — это слишком долго, верно?

— Верно.

— Есть ускоренный вариант, но…

— Но — что?

— Я могу и не выдюжить…

— А вы — то тут причем? — удивился Гай. — Я думал, имеются в виду гипнопрограммы, или виртшлем, или что — то подобное…

— Именно. Только хрена с два ты найдешь в наших дебрях лицензионную гипнопрограмму для пилота. Ты представляешь себе, как они работают?

— Ну — у–у…

— Понятно. Объясняю: берется успешный пилот, запихивается в медкапсулу и проводится ментоскопирование тех участков его памяти, которые касаются обучения и опыта пилотирования. Кодируется, потом — абра — кадабра, сим — салябим и загружается в мозг ученика пакетами, объем которых зависит от индивидуальных способностей и восприимчивости. А потом уже ученик отрабатывает полученные воспоминания на практике — ну, чтобы сделать их актуализировать, сродниться с полученным опытом. А знаешь, почему сейчас почти никто не обучает подобным образом?

— Почему?

— Люди мрут как мухи. Мозг не выдерживает, лопаются сосуды, температура поднимается… Киборгам в этом смысле проще — но ты же не киборг?

— Неа.

— Ну вот. Это первая причина. А вторая причина — подключаться приходиться чуть ли не напрямую, по большому счету оборудование — это всего лишь фильтр между памятью донора и сознанием реципиента. Раньше умели хранить объемные пакеты мнемо — данных, теперь — технология практически утеряна. Может, на Пангее кто — то и умеет делать записи на кристаллы памяти, но мне сие не известно! Так что придется нам с тобой полежать на соседних койках несколько суток… — фон дер Бодден аккуратно, почти ювелирно подкорректировал курс корабля, сверился с данными приборов и снова обернулся к парню. — Короче, ты хорошенько обдумай это предложение по бартеру. Просто я признаюсь честно, что обдеру тебя как липку. От цены за транспортник и гроша не останется! Всё дело в том, что я буду обязан многим людям, и долги эти придется отдавать… Ну смотри — я знаю лабораторию, где есть оборудование. Я знаю доктора, который может провернуть операцию. И знаю реабилитационный центр, в котором буду валяться подобно овощу после того, как у меня из мозга высосут драгоценный — неповторимый жизненный опыт. Заодно уж и приведу себя в порядок — а то похож стал на бурдюк! — сталкер ухватил себя за объемное пузо. — А это стоит бешеных денег! Твой транспортник потянет тысяч на восемьсот — девятьсот, по расценкам Причиндалов. Вот, считай, останется от них кусков тридцать. Сделаешь со мной пару рейдов стажером, оформим тебя сталкером… Нормально?

— Нормально. Только я и понятия не имею, что вы из себя представляете как пилот… Я беру, по сути…

— Кота в мешке? Пойдем, покажу тебе кое — что…

Иоахим фон дер Бодден провел парня по узким коридорам рейдера в свою каюту. Здесь было на удивление аккуратно: койка идеально застелена, на полу — ни соринки, на стене в зацепах висит отполированный лазган и пара фотографий. Вот к фотографиям Гай и присмотрелся.

В стройном молодом военном с щегольскими усиками было сложно узнать нынешнего толстого сталкера. Форма и награда на его груди заставили парня озадаченно хмыкнуть, и он глянул на вторую фотографию. Здесь снова был Иоахим фон дер Бодден — уже зрелый мужчина — вместе с целым экипажем на фоне самого, пожалуй, знаменитой модели тяжелого бомбера в освоенном космосе — «SternWolf‑88».

— Я, конечно, дремучий провинциал, но «Волки» с Нойшванштайна это чертова легенда… Вы — единственные, кроме гэлов, кто умыл Конфедерацию кровью.

Иоахим довольно осклабился.

— И, в отличие от гэлов, мы сделали это в космосе! Ну что, как ты думаешь, знания и опыт, которые находятся в этой старой башке стоят транспортника?

— О, да! Думаю, да! А сколько вам лет — то? — конфликт за Нойшванштайн был попыткой Конфедерации восстановить репутацию за Атенрай- через пять лет после того позорного поражения.

Сталкер сделал неопределенный жест рукой. На самом деле, ему могло быть и сто, и двести лет — на Нойшванштайне было распространено вмешательство в генетический код ещё на уровне эмбриона, да и медицина была одной из лучших.

— И еще один вопрос… Зачем все эти сложности? Вам действительно так нужен этот транспорт? Нужны деньги? Зачем?

Иоахим фон дер Бодден, сталкер с многолетним стажем, боевой пилот Нойшванштайна, ас и герой космической войны вдруг смутился.

— Я жениться надумал, — сказал он.

— О, мои поздравления! Но есть один нюанс, мистер фон дер Бодден…

— Ну — ну?

— Мне нужно будет заглянуть на Абеляр.

— Далековато! По какой — такой надобности?

— Семью повидать, с отцом пообщаться… Не виделись миллион лет!

— Семья — это святое! Тогда давай так: прилетаем на Причиндалы, пристраиваем твое барахло, официально заключаем бартерный договор по обмену транспортника на мнемо — данные, ложимся на декаду в клинику — а потом как раз отправимся обкатывать твои навыки по пути на Абеляр! Но учти — этого будет мало! Месяца три ты со мной посталкеришь — это уж точно!

В целом — Гая всё устраивало.

— Говорят Причиндалы СМП, «Тень отца Гамлета», принимайте пеленг, заходите на посадку… Это что еще за хрень прилипла к твоему брюху, старик? — раздался бодрый голос из динамика.

— Это для того мероприятия, о котором я тебе рассказывал, Гарри.

— Ты помнишь, что я в деле, старик?

— Забудешь тут… Пеленг принял, иду к четвертому доку…

Гай слушал диалог станции и Иоахима, и понять не мог — у них что, диспетчер — тоже сталкер? О чем и спросил.