Страница 13 из 81
Наконец, уже проваливающийся в сытую истому Руслан отодвинул тарелку и сказал:
— Спасибо! Так, и какой у нас план?
— Ты мне скажи, — отозвался Бьёрн.
Поднялся, потянулся и добавил:
— Нужен кофе. Я варю, а ты рассказывай, какой у нас план.
Руслану пришлось сосредоточиться изо всех сил, чтобы не задремать прямо за столом. Потом поспишь, а сейчас надо думать.
— Ладно. Так, нам нужно поговорить с тем мальчиком из первого подъезда и выяснить, что случилось в лагере. Если всё так, как сказал тот… хм, туман, то надо уговорить мальчика съездить к этому люку и попросить прощения, так?
— Ага.
— А этот туман не обманывает? Вдруг он хочет убить пацана?
— Вряд ли. Для вранья эта тварь слишком примитивна. А даже если попытается, у него не выйдет.
— Кстати, а его можно как-то уничтожить?
— В принципе да. Огнём.
— Значит, возьмём на всякий случай «бензинку». У тебя же есть?
— Есть, — односложно ответил наставник, следя за джезвой.
— Хорошо. И, кстати, надо ещё определиться с тем, как поговорить с мальчиком.
Тут Руслан задумался: у них ведь нет полномочий, чтобы его допрашивать.
— Ну-у, — неуверенно протянул он, — можно просто подстеречь пацана на улице и расспросить. Если он там приятеля бросил, то наверняка его совесть мучает. Есть шанс, что он во всём сознается.
— А если не сознается? Или сознается, но не захочет с нами ехать? Силой его волочь предлагаешь?
— Нет, конечно.
— Уже хорошо. Какие ещё варианты?
— Так, можно попытаться зайти к нему в квартиру под видом журналистов: типа у вас тут детей находят… Или как будто мы соцопрос проводим! Соцопросы очень разные бывают, кстати, — можно любую подходящую тему взять: летние лагеря, инциденты с детьми, безопасность района…
— Неплохо, но и журналистам, и социологам пацан или его родители могут отказать.
— Так, волонтёры тогда? Те, которые людей ищут. У меня номер Регининого знакомого есть — можем попросить помочь. С добровольцами из такой организации люди, мне кажется, охотнее говорить будут.
— Хм, возможно, — Бьёрн поставил перед учеником кружку чёрного кофе. — Но они редко людей по квартирам опрашивают.
— Ну да… — Руслан невольно принюхался: потрясающий аромат! — Тогда давай Антону Иванычу позвоним! Люди из спецотдела наверняка могут официально даже с детьми общаться. И родителей его уговорят, если надо…
— Ну уж нет! — фыркнул Бьёрн. — Видели мы сегодня тот спецотдел!
— Ну не все же такие…
— Не все. Но кого Иваныч пришлёт — фиг его знает. А ему самому этим всем заниматься некогда. Нет. Я им это дело не отдам.
Наставник был настроен решительно, и Руслан попытался найти компромисс:
— Я недавно пересекался с их стажёром. Он вроде нормальный парень. Давай я попробую его найти и уговорить сходить с нами? У него и корочка есть, и полномочия, но он будет с нами как бы неофициально. А если он откажется, тогда с волонтёрами как-нибудь попробуем.
Бьёрн пару минут молча пил кофе. Потом сказал:
— Ладно, это твоё дело, так что тебе решать.
Было заметно, что наставник не в восторге, но Руслан был благодарен ему за то, что тот признал право ученика выбирать способ действий.
Руслан позвонил в спецотдел и попросил дать ему координаты стажёра Кошкина, который беседовал с ним в июне по поводу Рябиновки. Номер ему не дали, но обещали передать запрос самому Кошкину в начале рабочего дня, то есть в восемь ноль-ноль.
Видящие перетрясли рюкзаки, чтобы точно не забыть ничего нужного, привели себя в порядок. А в четверть девятого позвонил Кошкин. Услышав, в чём дело, он обещал приехать на Фрунзе в девять и помочь по мере сил.
В нужный двор все прибыли ровно без опозданий.
— Нам нужно узнать, — не здороваясь начал Бьёрн, — знает ли что-то пацан по поводу люков в лагере «Новая смена» и их содержимого.
— Я понял, — кивнул Кошкин. — Давайте попробуем. Доброе утро, кстати!
После обмена рукопожатиями все трое двинулись к первому подъезду.
— Почему вы лично ко мне обратились? — поинтересовался стажёр, когда они подошли к входной двери.
— Нужна помощь честного спецотделовца, — признался Руслан.
— О, даже так? Польщён, — улыбнулся Кошкин.
Из подъезда вышла бабуля с таксой, и видящие проскользнули в дом.
— Так, нам на второй этаж, — сказал Руслан.
Прикинул, куда какие окна выходят. На площадке четыре квартиры. Мальчик смотрел из окна слева от подъездной двери. Значит, его квартира пятая.
— В пятую квартиру.
Дверь открыл светловолосый мужчина с настороженным взглядом.
Не дав ему заговорить, стажёр махнул корочками и строго сказал:
— Специальный сотрудник Кошкин. Ваш сын дома? У нас к вам несколько вопросов.
Мужчина покосился на соседскую дверь и буркнул:
— Заходите.
— Папа, кто там? — послышалось из глубины квартиры.
— Выйди на минутку, — отозвался мужчина.
Повернулся к незваным гостям:
— Пройдите в комнату, пожалуйста.
Он махнул рукой в сторону ближайшей двери, и видящие зашли в гостиную. Хозяин квартиры проследовал за ним. Отодвинул стул у письменного стола. Сел на край. Бьёрн опустился на диван, Руслан устроился рядом, а стажёр остался стоять.
— Чего, пап? Это кто?
Мальчишка оказался тощим и бледным, но не больным, а скорее невыспавшимся. Светловолосый, голубоглазый, неулыбчивый — весь в отца. Пёстрая футболка, джинсовые шорты, тапки с гоночными машинками. Ребёнок как ребёнок.
— Кирилл, ты опять с Колей спички кидал с балкона? — строго, но беззлобно, спросил отец.
Мальчик замотал головой.
— Нет, мы по другому вопросу, — вклинился Кошкин. — Во-первых, по поводу странных происшествий с детьми в вашем дворе. Кирилл, что ты об этом знаешь?
Мальчик покосился на отца, потом нехотя выдал:
— Ничего…
— Ты видел кого-то из потерявшихся детей?
Кирилл помотал головой: нет, мол, не видел.
— А я знаю, что вчера ты был во дворе, когда там нашли мальчика.
— Не был! То есть я просто домой шёл. Задержался у Кольки. Я ничего не знаю!
Мальчика вдруг затрясло. Отец встал со стула, подошёл к сыну, обнял.
— Кирилл, всё хорошо. Ты что-то знаешь про этих детей?
— Нет, папа…
— Это может быть опасно, — заявил Кошкин. — Вам лучше всё рассказать — мы разберёмся.