Страница 18 из 51
— Не заметят.
Вооружившись ножом для фруктов, Анджали поковыряла цепочку на своей талии и разъединила звенья. Хема наблюдала за этим святотатством с молчаливым ужасом. А Ревати отняла руки от лица и даже перестала плакать.
Поколдовав еще, Анджали отцепила три звена, замкнула цепочку на своей талии, а потом занялась цепочкой Ревати. Она так ловко надставила серебряный поясок, что даже самый внимательный глаз не нашел бы место, где звенья расцеплялись. Теперь цепочка снова провисал на два пальца.
— Вот, никто ничего не заметит.
— Благодарю тебя! — Ревати бросилась Анджали на шею, а Хема задумчиво тыкала указательным пальцем себе в подбородок.
— Все хорошо, — сказала она и добавила уже тише: — Вот только надолго ли?
Чтобы скрыть тайну, Анджали совсем перестала есть, боясь, что наставники обратят внимание, что ее цепочка гораздо короче нужной длины. А бедная Ревати ела только листья и несколько рисинок в день, и едва переставляла ноги от постоянного страха и измождения, но тело ее никак не желало худеть.
Пришел день, когда девушки с ужасом обнаружили, что даже надставленная цепочка плотно обхватывает пояс Ревати.
— Мы пропали, мы пропали!.. — бормотала Хема, забившись в угол хижины, обхватив голову и покачиваясь из стороны в сторону. — Нас всех накажут, нас всех прогонят из Тринаки…
— Не умирай раньше времени, — сказала Анджали презрительно. — Встань!
Хема, не понимая, чего от нее ждут, встала и в мгновение ока осталась без серебряного пояска.
— Анджали! — вскрикнула она, но подруга осадила ее властным взглядом.
При помощи ножа она сняла с цепочки Хемы три звена, и Ревати была спасена в очередной раз. Но силы бедняжку покинули, и она разрыдалась на коленях у Анджали.
— Это проклятье… — говорила она сквозь слезы. — Если об этом узнают, меня изгонят. Лучше умереть, чем такое!..
— Не отчаивайся, — успокаивала ее Анджали, поглаживая по голове, хотя сама она была близка к тому, чтобы так же, как Ревати, дать волю слезам.
Хема сидела рядом, притихшая, засовывая за укороченную цепочку большие пальцы рук, и проверяя — достаточно ли свободно, чтобы не вызвать подозрений.
— Надо спросить у наставницы Сахаджаньи, — предложила Анджали, — что делают старшие апсары, чтобы похудеть.
— Они едят красные ягоды, — отозвалась Хема, — но такие растут только в саду господина Читрасены.
— Красные ягоды? Откуда ты знаешь?
— Я видела, как наставница Мекха передала такие ягоды наставнице Ями, и говорила, что при помощи них можно похудеть за половину луны. И наставница Ями и вправду похудела, помнишь? Когда мы разучивали пчелиный танец, она все хвалилась, какая стала тоненькая.
— Помню, — Анджали сразу воспряла духом, а Ревати прекратила рыдания и только всхлипывала, вытирая ладонями щеки. — Надо раздобыть эти ягоды.
— Ягоды в закрытом саду. Попросишь Коилхарну их украсть?
— Должен же он сгодиться хоть на что-то, этот кукушкин сын.
Анджали нежно пригладила Ревати волосы и ущипнула за подбородок.
— Никто тебя не изгонит, клянусь в этом. Твоя старшая сестрица обо всем позаботится.
Подруга порывисто обняла ее, и Хема тоже приникла к плечу Анджали, ища у нее силу и поддержку.
— Все будет хорошо, — заверила их Анджали. — Все будет хорошо, вот увидите.
Встреча с Коилхарной произошла в этот же вечер, за храмом в укромном месте, под пальмами. Узнав, что требуется украсть ягоды из царского сада, Коилхарна не пожелал рисковать даром и потребовал награду. И вел себя куда напористей, чем в прошлый раз.
— Дам снова погладить ногу, — щедро разрешила Анджали.
— Мало, — не согласился Коилхарна, и Анджали возмущенно вскрикнула.
— Хорошо, разрешу потрогать до середины бедра, — торговалась она.
— Разрешишь потрогать, где я захочу, — настаивал Коилхарна.
Глаза его блестели, как ягоды смородины после дождя, и в них не было и половины того почтения и восторга, что раньше.
— Да ты спятил, кукушкин сын! — возмутилась Анджали, ударяя его по голове пальмовым листом, который крутила в руках. — Я обо всем расскажу старшей апсаре, и с тебя сдерут кожу. Живьем, — прибавила она для пущей угрозы, но теперь гандхарв не испугался.
— А я расскажу, как ты ходила в царскую виману, — сказал он. — Когда там отдыхали боги…
— Ах ты, старая сплетница! Болтливый попугай! Тебе бы попугаем быть, а не кукушкиным сыном!
— Тебе нужны ягоды или нет? — спросил Коилхарна, закусывая травинку и поглядывая на тело Анджали, как на лакомую еду.
— Не смей смотреть на меня так, — девушка бросила изломанный пальмовый лист и отвернулась, показывая, что обижена.
— Хорошо, тогда я пошел, — сказал Коилхарна. — А ведь именно сегодня господин Читрасена улетел в Амравати… Можно было собрать много ягод…
И он направился к храму, нарочно наступая на сухие ветки, чтобы хрустели погромче.
Негодование на гандхарва, совершенно изменившегося с некоторых пор, и жалость к несчастной Ревати боролись в душе Анджали, и она то смотрела вслед удалявшемуся Коилхарне, то закусывала губу, клянясь себе, что ни за что не позволит сопляку взять верх.
— Пусть уходит, — шепнула она, наконец. — Царь в отъезде, значит, все его слуги уехали вместе с ним. Всего-то и надо — зайти в сад и нарвать ягод. Обойдусь без тебя, дурачок, — она презрительно посмотрела в спину Коилхарне и побежала в противоположную сторону.
Узнав, что Коилхарна отказал в помощи, Хема не поверила:
— Он не согласился помочь⁈
— Боится, — презрительно скривила губы Анджали. — Трус он, этот кукушкин сын. Но не плачь, — остановила она Ревати, готовую зарыдать. — Я сама схожу за ягодами. И принесу целую чашку.
Ей было легче соврать, чем признаться, что преданный поклонник превратился из почтительного воздыхателя в наглеца.
— Анджали! — ахнули одновременно ее подруги.
— Господин Читрасена уехал, — ответила та легкомысленно, — меня никто не увидит. Я сбегаю и сразу вернусь.
— Я бы ни за что не осмелилась… — Хема смотрела на Анджали, как на богиню, но пойти с ней не предложила. Как и Ревати.
— Ничего страшного, — небрежно сказала Анджали, доставая черное покрывало и уже привычно закутываясь. — Подай мне вон ту большую чашку, Хема. И если вдруг кто-то из наставниц решит нас проведать, придумайте что-нибудь, чтобы не вызвать подозрений.
Ночная Тринака была похожа на затаившегося зверя.
Так, по крайней мере, казалось Анджали.
Она кралась по улицам города, настороженно замирая при каждом шорохе и прижимаясь к стенам, но на пути ко дворцу Читрасены никого не встретила. Даже небо сегодня ночью было затянуто тучами — как раз в помощь вору, вздумавшему обокрасть царя.
Сад был огорожен частой металлической решеткой — на ней причудливым узором сплетались диковинные цветы и листья. Анджали готова была перелезть через решетку, но обнаружила, что сад был открыт. Ворота не заперли на ночь, и даже створки были прикрыты неплотно. Это позабавило девушку: вот так закрытый сад! стоило хозяину покинуть дом, и слуги обленились настолько, что забыли запереть двери! Приободрившись от подобной удачи, Анджали проскользнула между створками ворот.
Кусты басми росли недалеко от входа, и девушке не пришлось долго искать. Пушистые зеленые ветки с листьями-иголками давали приют бессчетному полчищу муравьев, и эти маленькие свирепые воины сразу набросились на Анджали, покусившуюся на их владения.
Почесываясь от укусов, Анджали торопливо срывала ягоду за ягодой. Они пахли сладковато и иногда лопались в пальцах, пачкая ей руки густым липким соком.
Она почти успела наполнить чашку, когда поблизости раздались тихие голоса. Кто-то неспешно прогуливался по дорожкам сада. Забыв про муравьев, Анджали забралась в самую середину зарослей и затаилась.
Совсем рядом прошли двое. Сквозь листву Анджали разглядела высокий мужской силуэт, а потом почувствовала запах благовоний и услышала звон ножных браслетов — с мужчиной была женщина.