Страница 10 из 46
Что значит эта внезапная нежность? Может быть, всё ещё можно исправить? Может быть, у нас ещё всё наладится? Как же хочется в это верить! Мне так хорошо в его объятиях!
Карету чуть покачивает. Ехать и ехать бы так, без конечного пункта. Чтобы этот неожиданный и краткий миг единения не кончался. Но всё заканчивается.
Экипаж останавливается. Роланд мягко ссаживает меня со своих колен. Выбирается первым и помогает выйти мне.
— Почему мы здесь? — спрашиваю растерянно, стоя на дорожке перед нашим домом и озираясь по сторонам. — Разве мы не должны быть на приёме у наследника?
— Для тебя будет лучше остаться дома, — Роланд подводит меня к крыльцу, уверенным движением открывает дверь и мягко подталкивает меня внутрь. — На приём я съезжу один. А ты отдыхай.
— Но…
Ответом мне служит захлопнувшаяся перед самым носом дверь. Ужинаю в одиночестве. Долго сижу в каминном зале, глядя на потрескивающее пламя. Жду Роланда.
В голове роятся разные мысли. Касаюсь подушечками пальцев своих губ. В сердце вспыхивает надежда. Что значил тот поцелуй?
Моя беременность подтвердилась, но Роланд ни слова не сказал о том, что я уезжаю. Наоборот. Хочет дождаться своего целителя.
А вдруг, он вообще передумал меня отсылать? После новости о сыне?
С мольбой смотрю в потолок. Драконий Бог, я бы всё простила и забыла, если бы только Роланд выбрал меня и расстался с Амарой.
Не может быть, чтобы этот поцелуй ничего не значил!
Подтягиваю ноги к груди, сворачиваюсь в кресле калачиком. Кладу голову на согнутую в локте руку. Смотрю на догорающий огонь в камине. Небо за окном начинает сереть. Скоро рассвет. Роланд так и не приехал ночевать домой.
Собираю размякшее тело и заставляю себя подняться. Нужно вернуться в комнату. Не дело, если наутро слуги обнаружат леди Эварр спящей в гостиной. Это неприлично.
Вздыхаю. Какое мне теперь дело до приличий, если жизнь рушится?
Боже, нет. Наверняка, Роланда задержали какие-то дела. Не стоит мне себя накручивать. Утро вечера мудренее.
Смутно помню, как поднимаюсь наверх.
Ослабляю шнуровку платья, слышу тихий шелест атласа, падающего к ногам. Заворачиваюсь с головой в одеяло, как была, в нижней юбке и кружевном корсаже. Спать.
Ненадолго. Потому что скорое утро приносит неприятный сюрприз.
— Леди Эварр! Леди Эварр! — слышу тревожный шёпот где-то над головой.
— Что такое? — вырываю себя из-под одеяла.
Голова трещит от бессонной ночи. Комнату заливает тусклый свет пасмурного утра.
— Простите, леди Эварр, — Тиара, моя личная горничная с упругими тёмно-каштановыми кудряшками и оливковой кожей, в сером форменном платье с белоснежным передником, смущённо тупит глаза. — Вас ждут внизу, по важному делу, срочно!
— Ждут? — тру переносицу и сажусь в постели. — Меня?
Приглаживаю взлохмаченные волосы.
Кого там ещё принесло с утра пораньше?
Роланд вернулся? Шэлдон вздумал увидеться раньше приёма, и нагло заявился ко мне домой?
Быстро умываюсь, сооружаю несложную причёску, надеваю домашнее бирюзовое платье, спускаюсь вниз. На первом этаже непривычно пусто, только доносится шум из кухни и запахи готовящегося завтрака.
Иду в каминный зал.
Посетителей обычно принимают там. Плохое предчувствие объясняю бессонной ночью. Вот только на этот раз оно меня не подводит.
Просторный зал утром выглядит немного непривычно. Углы комнаты тонут в темноте, и хочется зажечь магические светильники.
Взгляд выхватывает погасший камин. Низкий столик с подносом, белым фарфоровым чайником и двумя чашками, пузатую сахарницу, и бордовое кресло с золотистой прострочкой. То самое, в котором я провела полночи.
Оно не пустует. Занято человеком, которому тут не место и которого я меньше всего хотела бы видеть.
Сжимаю кулаки, быстрым шагом прохожу на середину комнаты, застываю напротив.
— Зачем ты здесь?
Амара и бровью не ведёт. Неспешно тянется к фарфоровой чашке. Берётся за ручку своими тонкими пальцами. Смотрю на её руки с прозрачной кожей, пронизанной сетью синих вен и усыпанной рыжими веснушками, и понимаю, что ненавижу эти руки.
Делает вид, что не слышит меня. Намеренно игнорирует. Пьёт чай, как ни в чём ни бывало.
В моём доме. В моём каминном зале. В моём кресле. Из моего фарфорового сервиза.
Сглатываю. После ночи с моим мужем.
В пару шагов оказываюсь рядом со столиком. Наклоняюсь. Резким движением отодвигаю поднос с чайником на другой конец стола.
Выпрямляюсь. Скрещиваю руки на груди.
Драконий Бог, как же мне неприятна эта женщина!
— Ты оглохла, Амара? — сама удивляюсь, насколько невозмутимо и ровно звучит мой голос. И даже не дрожит, хотя в груди всё пульсирует, разливаясь по телу ядовитой ревностью, обнажая чувства и заглушая разум. — Зачем. Ты. Здесь?
Изумрудные глаза в обрамлении пушистых ресниц взирают на меня с недоумением и жалостью. Пухлые розовые губки растягиваются в глумливой улыбке.
— Что за тон, крошка Софи? Где твои манеры? А ведь Роланд опасался брать жену из низов. Правильно делал.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Всё сказала? — сверлю её взглядом. — Тогда выме…
— Не всё, — Амара безмятежно склоняется над чашкой, обхватывает фарфоровую каёмку губами и делает глоток. — Хотела узнать, ты там уже беременна в конце концов? Или как?
Хмурюсь, внимательно наблюдая за ней. Это что же получается — Роланд ей не сказал? Не сказал…
Внутри загорается слабый огонёк ликования.
Неужели, он оставил эту новость только нашей с ним?
А Амара, что бы там она о себе не думала, всего лишь девка для утех. Как же хочется верить в это!
Осознание этого простого факта делает почву под ногами устойчивей. Наклоняю голову к плечу, сгибаю руку в локте и прямо у неё на глазах демонстративно поправляю обручальное кольцо на пальце.
— Боюсь, это касается только нас с мужем. Уж точно не тебя, — смотрю на Амару сверху вниз, наблюдая, как её лицо покрывается красными пятнами, — подруга.
Ноздри Амары зло раздуваются, пальцы до побелевших костяшек сжимают ручку чашки. Кажется, она вот-вот лопнет от злости.
Но уже в следующий миг Амара зажмуривается, а когда открывает глаза, то они сродни безмятежному озеру. Поражаюсь от такой резкой перемены.
— Боюсь, всё-таки моё, крошка Софи, — ласково и нараспев произносит она, растягивая губы в насквозь фальшивой улыбке.
Смотрю на неё, и поверить не могу, как могла так ошибаться в человеке, не замечать её подлинной сути.
— Видишь ли, крошка Софи, не только ты вынуждена планировать переезд, — Амара допивает чай и с тихим дзиньканьем ставит чашку на столик. — Когда ты, наконец, свалишь в свою деревню, я планирую перебраться сюда. Твоя комната ведь самая удобная и смотрит окнами в сад? Её и займу! Вот только я бы кое-что там обновила, потому и хотела узнать…
Она продолжает трещать что-то про обивку диванов и оттенок портьер. Я же обхватываю себя за локти и смотрю на неё как на сумасшедшую.
— Ты совсем умом поехала, Амара? Если мужчина пару раз залез тебе под юбку, это ещё не значит, что он станет с тобой жить.
— Не значит, но Роланд сам предложил это. Вчера.
Она улыбается кончиками губ. Наклоняет лицо, щёлкает застёжкой сумочки, вышитой розовым бисером. Я делаю вдох, а выдохнуть забываю. Потому что в цепких пальцах Амары зажат белоснежный шёлковый шейный платок мужа. Тот самый, который был на нём накануне.
Выходит, вовсе не дела вчера задержали Роланда. А любовница?
— Я с ним уже год, Софи. А ты всего месяц. Не тебе открывать на меня ротик. Обломаешь зубки. И вообще, зачем нам ссориться? Собственно, за этим я здесь. Хочу поговорить, по-дружески.
— По-дружески?! — из горла рвётся нервный смешок. — Да с такими друзьями и враги не нужны!
— Ой, брось, — отмахивается Амара, аккуратно складывая платок Роланда и пристраивая его на столике. — Ну, подумай. Пока ты будешь безвылазно сидеть в деревне, я буду здесь, рядом с твоими детьми, когда они начнут подрастать. Тебе выгодно дружить со мной, иначе... Дети такие доверчивые и беззащитные, и такие хрупкие, сама понимаешь, возможно всякое…