Буря и ярость

Но либо он, либо Арахис были в ванной.

Сев, я вытащила ноги из-под одеяла. Цементный пол был прохладным под ногами, и я тихо подошла к ванной. Я положила руки на дверь.

— Зейн?

— Извини, — последовал грубый ответ несколько секунд спустя. — Я не хотел тебя будить. Возвращайся в постель.

Уголки моих губ опустились вниз. Он звучал… странно, его голос был скупым и гораздо напряжённее, чем обычно.

— Ты в порядке?

— Да, — рявкнул он.

Я прикусила губу. Ему было больно? Когда мы вернулись, он выглядел бледным, но настаивал, что с ним всё в порядке, и я интересовалась об этом раз пять. Зная, что, вероятно, не стоит этого делать, я всё же собралась и открыла дверь ванной.

То, что я увидела, было кровавым месивом. Зейн стоял перед зеркалом, полуголый, и он… Он что-то вытаскивал из своей груди… с помощью пинцета? На туалетном столике лежали окровавленные полотенца, а в стеклянной банке было что-то молочное.

— Боже милостивый, — воскликнула я.

— Чёрт возьми, Тринити, — прорычал Зейн, отворачиваясь от меня, он снова вернулся к моему полному имени. — Ты когда-нибудь слушаешься?

Не особо.

— Я волновалась.

— Со мной всё хорошо.

— Выглядишь ты не хорошо, — он был мертвенно-серого цвета, и его пальцы, скользкие от крови, дрожали вокруг серебряного пинцета. — Что случилось?

— Ничего страшного, — проворчал он, снова поворачиваясь к зеркалу.

— Не похоже, что это пустяки, — я придвинулась ближе к нему, радуясь, что вид крови не пугал меня, но то, что он пытался сделать со своей грудью, было пугающе. — Я могу помочь тебе?

— Да. Ты поможешь мне, вернувшись в кровать, — он обернулся и посмотрел с удивлением. — Это лицо Элмо[12] на твоих шортах?

— Не говори глупостей о моих шортах. — Мне их подарила Джада — подарок с приколом, но это были самые удобные шорты, которые у меня когда-либо были. — Послушай, я очень не хочу, чтобы ты потерял сознание или умер, пытаясь сделать себе операцию. Так что перестань вести себя как глупый альфа-самец и позволь мне помочь тебе.

Его спина напряглась, а потом он оглянулся на меня через плечо.

— Ты только что назвала меня глупым альфа-самцом?

— Да. Именно это я и сказала.

Один уголок его рта приподнялся, и он опустил голову, осматривая себя. Несколько прядей волос упали вперёд, закрывая его лицо.

— Этот чёртов имп попал мне в грудь.

— Я знаю, но рана должна была затянуться…

Потянувшись за полотенцем, он вытер кровь, сочащуюся из груди.

— Да, вот только один из его когтей сломался и застрял во мне. Я вытащил большую его часть.

По моим венам потёк лёд.

— У тебя… у тебя внутри застрял коготь импа?

— Ага, отсюда и пинцет.

Я не была уверена, насколько мне поможет моё зрение, но у меня должно было получиться лучше вытащить кусок, чем ему самому копаться в собственном теле.

— Дай мне пинцет. Тебе нужно вытащить этот кусок. Сейчас же.

Зейн резко повернул ко мне голову и посмотрел на меня так, словно у меня выросли две головы.

— Что? Я могу вытащить коготь. Мои попытки должны быть лучше, чем твоё копошение в самом себе.

— Уверена, что у тебя получится?

Я прищурилась.

— Может, я и наполовину слепая, но, без сомнения, я справлюсь с этой работой лучше, чем ты сейчас.

Он так долго смотрел на меня, что я подумала было, что он просто отправит меня обратно в постель, и если он это сделает, я ударю его. Но потом он проворчал:

— Хорошо, — повернувшись обратно к раковине, он включил воду и подставил пинцет под струю. — Коготь всего около дюйма длиной. Он чёрный.

Всего лишь дюйм длиной? Иисус. Я забрала у него пинцет, а затем внимательно осмотрела его грудь. Место, где он старался вытащить коготь, находилось выше правого соска, и он как раз был на уровне моих глаз.

Я прищурилась, не видя ничего, кроме изорванной плоти.

— Мне придётся…

— Я знаю, что тебе нужно сделать, — его тёплое дыхание затанцевало по моему лбу. — Просто сделай это.

Сделав неглубокий вдох, я положила пальцы по обе стороны от глубокого пореза и раздвинула края. Зейн зашипел, и я резко подняла голову. Его зрачки снова стали вертикальными.

— Прости, — прошептала я.

— Всё нормально.

Наклонившись, я попыталась не обращать внимания на мятный запах, который смешивался с металлическим запахом крови, пока я искала этот коготь длиной в дюйм.

— Сколько времени тебе понадобилось, чтобы понять, что в тебе застрял коготь?

— Примерно тогда, когда я встал и подумал, что меня сейчас вырвет. Именно тогда я понял, что не исцеляюсь. Значит около часа назад.

— Ты копался целый час?

— Да.

— Это довольно ужасно, — когда я взглянула на него, то увидела, что крепко стиснул челюсти. Скользнув рукой по его коже, я потянула надрыв ещё немного.

— Прости.

— Перестань извиняться.

— Трудно перестать, когда я раздвигаю твою грудную клетку.

Он выдавил сухой смешок.

— Ты не раздвигаешь мою грудную клетку.

Через секунду я увидела маленький кусочек черноты, застрявший в середине розовой плоти.

— Так ты всё ещё злишься на меня?

— Злюсь на тебя за что? — спросил он.

— За то, что спрыгнула со здания? — я крепко ухватилась за пинцет.

— Я пытался забыть об этом, — сухо сказал он.

я подняла на него глаза. Я хотела спросить его, не пытается ли он забыть и то, что произошло потом. Вопрос обжёг кончик моего языка, но я проглотила его обратно.

— Я не сержусь на тебя, Трин.

Воодушевлённая тем, что моё прозвище снова вошло в обиход, я прерывисто вздохнула. Сосредоточившись на осколке когтя, я выставила пинцет вровень осколку и произнесла небольшую молитву.

— Сегодня ты не пришёл в комнату, чтобы пожелать мне спокойной ночи… или что-нибудь ещё.

Он немного помолчал, а потом сказал:

— Не потому, что я злился на тебя, — Зейн резко втянул воздух, когда я вставила пинцет в пинцет. — У тебя, и правда, очень твёрдая рука.

— Так и есть, — я прикусила губу. — Так почему же ты не пришел?

Я сомкнула острый конец пинцета вокруг края отломанного когтя.

— Не уверен, что хочу говорить об этом, когда ты копаешься в моей груди.

Несмотря на то, что это могло означать, его слова заставили меня усмехнуться, и я потянула за кусок когтя. Пинцет соскользнул, и Зейн дёрнулся.

— Прости.

Он сделал долгий, медленный вдох.

— Всё в порядке.

Я попробовала ещё раз, заставляя пинцет вцепиться в коготь.

— Я немного удивлена, что имп взял над тобой верх.

— Спасибо, что указала на это.

— Я просто лишь говорю.

— Я немного отвлёкся.

— Это не моя вина.

Я снова потянула и почувствовала, что коготь начал поддаваться.

— Я хочу сказать, что в этом частично виноваты мы оба, — Зейн напрягся.

Проклятый коготь не двигался с места.

— Насколько сильно ты отвлёкся?

Зейн колебался.

— Я думаю, ты могла… почувствовать, как я отвлёкся.

Рука замерла, и я посмотрела на него.

— Да, почувствовала.

Его щёки вспыхнули слабым румянцем.

— Ну, вот и ответ на твой вопрос.

Медленная улыбка тронула мои губы.

— Ты покраснел.

Он закрыл глаза.

— Знаешь, большинство людей не обратили бы на это внимания.

— Я не большинство людей.

— Я уже заметил. — Появилась ухмылка. — Я ещё не понял, хорошо это или плохо.

— Ух, ты, — пробормотала я и резко дёрнула. Коготь выскользнул, а Зейн выругался себе под нос. — Готово.

Отступив назад, я подняла коготь и сморщила нос.

— Это отвратительно.

— Спасибо тебе.

Он громко выдохнул и потянулся за полотенцами, но я опередила его.

Отложив пинцет в сторону, я подняла полотенце и остановила новый поток крови, который вытекал из него. Узловатая рана в груди уже затягивалась.

Он опустил руки по бокам, пока я вытирала кровь. Я быстро восстанавливалась, но то, как исцеление проходило у Стражей, было полнейшим безумием. Цвет уже возвращался к его лицу.

12

Э́лмо — кукла из международного телешоу «Улица Сезам», пушистый красный монстр с большими глазами и оранжевым носом.