Буря и ярость

— Зачем ты привёл меня сюда? — спросила я Зейна.

— Это невероятно хороший вопрос, которым я задаюсь, — подметил Рот, всё ещё держась за Лейлу, и… и теперь она тоже смотрела на меня так, словно я была фри с сыром и заправкой из пахты.

— Они не должны знать, кто я, — продолжала я. — Но эти двое пялятся на меня так, что мне становится не по себе.

— Они не должны, но Рот… просто такой особенный, — сказал Зейн. — Видимо.

— Ты что, флиртуешь со мной, Каменный? — спросил Рот.

— Да, именно этим я и занимаюсь, Рот, — Зейн повернулся ко мне, взглядом изучая меня, и потом он заговорил, понизив голос. — Сомневаюсь, что Лейла знает, кто ты, но… — он взглянул на неё. — Она видит твою душу.

— Что? — мой голос стал пронзительным, и я оглянулась на них. Теперь Лейла напряглась, вцепившись в руку Рота. — Ты абсолютно уверен, что они хорошие ребята?

Зейн метнул предостерегающий взгляд на Рота, и сказал:

— Так и есть. Ты можешь мне доверять. Можешь доверять и им.

— В этом я не уверена, — я уставилась на них. — Они смотрят на меня так, словно хотят съесть.

— Надеюсь, они прекратят это делать, — посоветовал Зейн. — Например, прямо сейчас.

— Я вижу этот взгляд, — прокомментировал Кайман. — Теперь я это вижу. Лейла, может, ты захочешь, ну знаешь, притормозить.

— Что? — Лейла моргнула и оглядела комнату, её щёки вспыхнули, когда она поняла, насколько сильно она потянула руку Рота. — О, ничего себе. Прости.

— Всё в порядке, — Рот притянул её в свои объятия, прижимая к себе, так же, как Тай держал Джаду. Я не понимала этого, как он мог так обнимать её. Я ничего этого не понимала. — У меня была такая же реакция.

Лейла положила ладони на руку Рота. Она продолжала смотреть на меня, разглядывая… мою душу?

— Что ты видишь, Лейла? — спросил Зейн.

— Я вижу… — она провела рукой по руке Рота. — Я вижу чистый белый цвет… и чистый чёрный.

Зейн посмотрел на меня, а я понятия не имела, что это значит, но он выглядел удивлённым.

— Лучшее из обоих миров, — пробормотала Лейла, и я вздрогнула. — Что она такое? — повторила она, спрашивая таким тоном, который напомнил мне ребёнка, просящего перекусить.

— Она Истиннорождённая, — ответил Рот, и я почувствовала, как у меня скрутило живот. Он, и правда, знал, кто я такая. — Более известная как нефилим.

У Лейлы отвисла челюсть.

— Чёрт побери, — Кайман вскочил и перепрыгнул через диван, точнее перескочил на другую сторону.

Я была очень горда этой реакцией.

Зейн ухмыльнулся.

— Ого, Кайман, никогда не видел, чтобы ты двигался так быстро.

— Какого чёрта, Зейн? Я же даже попросил её сесть рядом со мной. Вот прям взять и сесть рядом со мной. Это подстава, — сказал Кайман, качая головой. — Я никогда не видел Истиннорождённых. Иисус, — он попятился, широко раскрыв глаза. — Что за жизнь то.

— Я… Я не собираюсь причинять вам вреда, — сказала я, чувствуя себя вроде как задирой и вроде как уродом. — Я имею в виду, что не хочу этого, — я посмотрела на Зейна, встревоженная всем этим. — Правильно?

Один уголок его рта приподнялся.

— Правильно.

— Но ты можешь, — сказал Рот, положив подбородок на голову Лейлы. — В этом мире есть только две вещи, с которыми даже я не хочу сталкиваться лицом к лицу. Ни одна из них не является Стражем.

Зейн вздохнул.

— И одна из них это Истиннорождённая, — сказал Рот.

Я не могла удержаться, чтобы не спросить:

— А вторая?

Улыбка Рота была как дым, когда он посмотрел на меня, от чего я задрожала.

— У неё нет причин причинять вам вред, — сказал Зейн. — Так что давай не будем ей давать повод, потому что если ты хоть что-то знаешь о Истиннорождённых, то знаешь, что я не смогу остановить её, если ты выведешь её из себя.

Рот поджал губы.

— И опять же ты притащил её сюда, подвергая опасности Лейлу…

— Мы пришли сюда за твоей помощью…

— Мне нравится, когда ты нуждаешься во мне, Каменный, — Рот усмехнулся.

— Боже, я ненавижу тебя, — проворчал Зейн.

— Эй! Это первый раз, когда ты использовал моё имя.

Зейн закатил глаза.

— В любом случае, мы здесь, потому что я верю, что вы, ребята, можете отбросить в сторону факт, что она наполовину ангел, особенно если она плюнула на то, что все вы демоны, — голос Зейна стал жёстче. — Ну, так, мы можем вернуться к делу?

Никто не произнёс ни слова, и я подняла руку.

— У меня вопрос.

— Какой? — Зейн испустил ещё один вздох, который так сильно напомнил мне о Мише, что у меня заболела грудь.

Я посмотрела на Лейлу.

— Как ты видишь души?

Прежде чем заговорить, она взглянула на Рота.

— Ты знаешь, что я?

— Наполовину Страж и наполовину демон?

— Хорошо. Ты знаешь, кем была моя мать… и я использую слово легкомысленная мама?

— Лилит? — сказала я, вспомнив, что говорил мне Миша. Я почувствовала удивлённый рывок Зейна, но проигнорировала его. — Твоя мать Лилит?

— Да, и таланты моей матери проявлялись во мне по-другому из-за крови Стража, — объяснила она, всё ещё потирая руки Рота своими маленькими ручками. — Я могу видеть души. Они для меня как ауры. Белые души — самые чистые — у Стражей и ангелов, а у людей без греха — просто чистые души, — она замолчала, её взгляд скользнул по мне. — У тебя чистая душа и…

— И что? — я прищурилась, пожалев, что не могу видеть то, что видит она.

— Не знаю. Я никогда не видела такой темной души, — сказала она, и я моргнула. — Я хочу сказать, к примеру, демоны не имеют душу, так что в ауре ничего нет.

Рот надул губы у неё за спиной.

— А очень плохие и злые люди имеют очень тёмные души, но вот чтобы чисто чёрные? Чистый чёрный и чистый белый? — на её лице промелькнуло удивление. — Думаю, это из-за того, кто ты есть, и именно поэтому я никогда не видела ничего подобного.

— Но почему душа должна быть и чёрной? — спросила я. — Я имею в виду, что чем темнее душа, тем злее человек…

— Я могу ответить на этот вопрос, — услужливо предложил Рот. — Вероятно, расплачиваешься за грехи своего отца. Очень сомневаюсь, что ангелам позволено мутить с людьми.

— Не-а, — пробормотал Кайман.

— Они занимались этим довольно долго, — заметила я. — Раньше таких, как я, были тысячи.

— И сколько же сотен лет назад это было? С тех пор многое изменилось. Производство потомков от ангелов и людей было запрещено, — ответил Рот.

— Откуда ты знаешь это? — спросил Зейн.

— Я демон. Я наследный принц. Я знаю, что запрещено, а что нет, — его улыбка была самодовольной. — Что заставляет меня задуматься, почему ангел нарушил это главное правило, создал тебя и оставил в живых.

Я вскинула бровь от фразы «оставил в живых».

— А ещё напрашивается вопрос, кто твой отец, — сказал Рот.

— У тебя есть другие способности, как у твоей матери? — спросила я Лейлу, игнорируя вопрос Рота. — Например, можешь ли ты забирать души?

— Я могу, но не делаю этого, — сказала она, встретившись со мной взглядом и явно заметив в сомнения. — Я хочу сказать, что стараюсь этого не делать. В прошлом было несколько ошибок… — её взгляд метнулся к Зейну, и я нутром почуяла это. Миша был прав насчёт того, что Зейн потерял часть своей души. И я знала, что это была Лейла, которая забрала её. — Но я делаю всё, что в моих силах, чтобы этого не делать.

— И она почти всегда добивается успеха, — Рот поцеловал Лейлу в макушку. — И даже когда не добивается, — продолжил Рот, — она всё равно совершенна.

Мягкая улыбка тронула губы Лейлы, и она откинула голову назад. Поцелуй, который оставил на её губах Рот, был лёгким и быстрым, но всё равно поразил меня. Я удивилась от привязанности, от очевидной любви между ними. Я была в полной растерянности.

Меня никогда не учили, что демоны могут… любить. Да, они могли испытывать похоть, но любовь? Каждый мой урок подразумевал, что они не способны на такие человеческие эмоции.

Чистокровные ангелы не могут любить, как люди. Чёрт, в самом начале Стражи даже не могли испытать этого. Они научились любить, общаясь с людьми. За сотни лет это стало усвоенным поведением. Было ли то же самое с демонами?