Страница 40 из 72
– Так, ребят, поздно уже все на выход!
Жмурюсь со стыда. О, че-е-ерт! Они же пойму-у-ут!
– Санек, что-то случилось? – удивленные голоса.
– Да, случилось. Ребят, серьезно.
– Э-э-э…
Падаю обратно на кровать, прикрываю лицо подушкой. А- а-а!!!
– Слушайте, я знаю тут недалеко отличное караоке, – доносится до меня веселый голос Киры, – Пошлите, а?
– Да, пойдем! – подхватывает Влада, – Ребят, давайте, алкоголь забираем и вперед.
Нестройный шум, гам, топот ног в коридоре. Кажется, все по большому счету плевать – никто сильно не расстроен, но я все равно прячусь от реальности под одеяло, накрываясь им с головой. Сердце неровно, бешено колотится в груди. Так громко, что словно сквозь вату различаю хлопок закрывающейся двери и тут же воцарившуюся в квартире тишину. Даже выдохнуть не могу. Одни…
Сашкины шаги всё ближе. Шорох стягиваемой майки, вжикающая молния джинсов.
– Лиз, – насмешливо и хрипло, – Спряталась?
А потом он откидывает одеяло, под которым я затихла. И тут же наваливается сверху, начиная беспорядочно, горячо целовать. На нем одни боксеры. Его светлое тело мерцает в темноте. Сашка небрежно кидает короткую ленту презервативов на постель рядом с моей головой. Между ног скручивает жарким узлом от этого его жеста.
Обнимаю Сашу за крепкую шею, притягиваю к себе. Целую куда придется, широко разводя ноги, чтобы устроился между. Его стояк вдавливается мне в низ живота. Порывисто, нетерпеливо дышим. Жарко, неуклюже все как-то. Быстрей – быстрей…Вот сейчас. И всё уйдет – нервы, сомнения, реальность. Останемся только мы вдвоем. Как одно.
Сашка стаскивает с меня трусики одним быстрым движением, избавляется от своих. Целует меня в губы, сбивчиво дыша, пока натягивает презерватив. Льну к нему, поторапливая. Прелюдия – к черту, кто ее вообще придумал? Зачем? Я итак горю. В промежности требовательно влажно пульсирует. Просто хочу его там и на себе – больше ничего не хочу.
Первый рваный толчок – скупая зудящая боль. Будто в первый раз у нас именно сейчас, а не летом. Но мы просто оба сильно торопимся, и тяжесть Сашкиного тела, навалившегося на меня, размазывает это саднящее ощущение, не давая на нем сконцентрироваться.
Зато я на полную чувствую, что это он. ОН. На мне, во мне, вокруг меня. Я дышу, живу, пропитываюсь им. И больше, кажется, ничего не надо. Эйфория уносит. Животная, чувственная, замешанная на инстинктах. Движения навстречу, не всегда идеально выверенные, как продолжение бешено колотящегося сердечного ритма в груди. Как потребность.
Кожа покрывается испариной, бедра дрожат, влажные тела липнут друг к другу, не желая разъединяться. Сашка толкается часто и глубоко, тяжело дыша мне в висок. И я понимаю, что он тоже не контролирует сейчас ничего – это пьянит еще сильней.
Закрываю глаза, целую его шею около яремной впадины. Туда, где неистово бьется венка. И на губах оседает солоноватый вкус его кожи. Сашка совсем подгреб меня под себя. Толчок – толчок- толчок. Будто насквозь. Мне нечем дышать под ним, и я дышу его телом. Подаюсь навстречу настолько, насколько возможно под ним двигаться. Голова кружится, внизу живота жидкий огонь. Оргазм приходит так легко и быстро, что ощущается естественным усилением безумного сердечного ритма, пульсирующего в каждой клетке.
Сокращаюсь вокруг его члена, ловя сладкие прошивающие волны. Из горла на выдохе срываются тихие хриплые стоны и нечленораздельный, сбивчивый шепот: «Да…хорошо… так…хорошо…".
Мне и правда невероятно хорошо. Мир перед закрытыми веками расцветает красным и плывет. Сашка приподнимается на руках надо мной, увеличивая амплитуду фрикций и заставляя в ответ жалобно постанывать. Резкий толчок, еще – еще…И я чувствую, как напряженный член дёргается во мне, а в ушах звенит Сашкин сдавленный стон.
Падает обратно на меня. Тяжелый…Обнимаю, утыкаясь носом в ключицу.
Рассеянно вожу ноготками по расслабляющейся мокрой спине, плавая в затухающих ощущениях. Саша целует меня в висок, убирает влажные волосы, налипшие мне на лоб, разглядывает в полумраке мой профиль. Чувствую его обжигающий, затуманенный сейчас взгляд на своей коже.
– Успела же? – хрипло спрашивает.
Киваю, беспечно улыбаясь.
Сашка тоже довольно улыбается и прикасается губами к уголку моих губ, будто пробуя улыбку на вкус. Поворачиваюсь и углубляю наш поцелуй, пытаясь передать через ленивое движение сплетающихся языков всю тихую, щемящую, благодарную нежность, которая плескается сейчас внутри.
Через несколько томительных секунд Сашка порывается отстраниться и скатиться с меня, но я не даю.
– Не выходи, – бормочу, краснея от смущения.
– Резинка слетит…прямо внутри, – отвечает шепотом, хмурясь.
– Еще чуть- чуть…
Остается. Закрываю глаза, ловя ускользающие ощущения, пока Саша целует мое запрокинутое к нему лицо.
15.3
***
В комнате темно и тихо. Неверный свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь зазор меж шторами, полоской ложится на нашу постель, очерчивает лица черными резкими тенями, отражается серебряными бликами в глазах.
Устроившись на Сашкиной руке, бездумно пялюсь в потолок, слушая наше дыхание и ощущая его изучающий взор на своем профиле. Будто пальцем ведет глазами – кожу то и дело покалывает то тут, то там как от едва ощутимого касания. Поворачиваю голову к нему. Ловим в плен взгляды друг друга.
– О чем думаешь?
И да, я в курсе, что это дурацкий вопрос. Сашка хмыкает, почесывая бровь.
– Думаю, что мне очень кайфово сейчас. С тобой, – тепло шепчет, подвигаясь поближе к моему лицу. Так, что кончики наших носов щекотно соприкасаются. Улыбаемся, пялясь друг другу в глаза. Как дети, спрятавшиеся от родителей под одеялом. Но взгляд у Сашки все равно как-то загруженный на самом дне. Даже печальный…
– Ты во сколько завтра уезжаешь? – шепотом.
– В три часа дня, – отвечаю почти беззвучно, одними губами.
– С Ленинградского?
– Да.
– На Сапсане?
– Да.
Тихо-тихо говорим, не прерывая зрительный контакт.
– А третьего вернешься во сколько?
– Вроде бы утром, около одиннадцати, точно не помню.
– М, а я только в девять вечера прилечу, – вздыхает Сашка, чуть сдвинув брови к переносице.
– Хочешь, я тебя встречу? – шепчу, почти касаясь губами его губ.
– Нет, не надо, только пробки соберешь, лучше дома жди.
Улыбаемся, целуемся. Легко -легко, пробуя. А потом глубже, касаясь языками. По телу катится горячая ласковая волна, оседает тягучим зудом в промежности. Пододвигаюсь ближе, обвиваю Сашину шею рукой, царапаю ноготками затылок. Подушечки пальцев вибрируют от желания его трогать. Сашка обнимает меня за талию, оглаживает ладонью ягодицу, легонько сжимает. Чувствую, как в живот начинает упираться дернувшийся от приливающей крови член. Мне горячо. Опять. Мычу тихо, посасывая его язык и закрывая глаза. Но Сашка отстраняется, ловит мой поплывший взгляд.
– А потом через дней десять я опять уеду, Лиз. На полгода уже…
Я знаю. Я знала это и вчера, и позавчера. Но осознание того факта, что мы живем за пару тысяч километров друг от друга, по-настоящему накрывает только сейчас. Просто раньше я не думала, что у нас есть шанс, что может что-то получится. И потому не пыталась заглянуть в будущее. Но теперь…Мы, обнявшись, прижимаемся друг к другу тесно -тесно, разомлевшие, горячие, голые… И мысль, что это скоро кончится, кажется кощунственной и пугающе несправедливой. В меня будто ледяной кол вбивают – так зябко становится в груди.
А еще мне страшно уточнять, к чему он клонит. К тому, что не судьба?
Молчим, разглядывая друг друга в полумраке, и каждый пытается считать с лица напротив что-то свое.
– Хочешь сказать, что ничего не будет? – не выдерживаю я первой и спрашиваю дрогнувшим голосом.
Сашка хмурится и протягивает руку, чтобы заправить мне прядку за ухо. Внутри у меня звенит от напряжения, пока жду ответ.
– Думаешь, не сможешь, Лиз? – откликается наконец вопросом на вопрос.