Страница 5 из 12
Как там говорила Урсула? Я никчёмная и толку от меня никакого. Помощи оказать не могу, поддержки тоже. Ему нужна рядом другая спутница, такая, как Урсула, и сегодня я в этом убедилась.
Я встала и направилась к шкафу. Времени не так много. Если муж уйдёт с приёма и приедет домой, он сможет меня убедить в чём угодно. Даже в том, что мне это всё приснилось. А поэтому я открыла шкаф и принялась рассматривать висевшую там одежду. Ни одно платье пригодиться мне не могло. Даже мои домашние платья выглядели слишком ярко и дорого, чтобы сойти за повседневные наряды простой женщины. Поэтому я, покачав головой, осталась в том, что было сейчас на мне. Потом, взяв дорожную сумку, уложила туда бельё и тёплую кофту. Зарывшись носом в мех любимой муфты, которую мне подарил Бьорн на годовщину, поняла, что взять с собой тоже не смогу. Она роскошная и привлечёт ко мне внимание одним фактом своего существования. Я вздохнула. Мне было так жаль всё это оставлять, но выхода другого я не видела.
Я подошла к столику, куда положила газеты с кричащими заголовками и свидетельство о разводе с гербами и печатями. Просто поставить подпись. Я села и, обмакнув перо в чернила, расписалась. Потом подумала и поставила рядом мою девичью фамилию. Пусть будет так. Я сняла с пальца массивный перстень с гербом Дома Белых медведей и оставила его поверх бумаг. Всё. Я больше не «гуна».
Я не стану брать драгоценности. Я не имею на них права. Это драгоценности Дома Белых медведей, а я к нему больше не принадлежу. А вот деньги, все что были, выгребла из секретера и положила в кошелёк. Их было немного, но мне на первое время должно хватить. Как хорошо, что я расплачивалась в книжном магазине всегда сразу, а не просила прислать счёт в особняк. Теперь у меня есть хоть какая-то сумма.
Я встала и направилась в библиотеку. Там был мой любимый уютный стол, за которым я проводила так много времени. Мне предстояло забрать оттуда почти всё: и бумагу для реставрации, и пакетики с сухим клеем, и, самое главное - набор моих любимых инструментов, без которых я не смогу обойтись. Скребок, пинцет, палочки и зажимы для скрепления, кисти всех размеров и ещё много всего - этот набор в удобном саквояже мне достался от отца. Я положила в сумку и книгу, над которой работала последнее время. Бьорну она всё равно ни к чему, её я приобрела на развале за два медяка. Моими усилиями в нашей библиотеке книг, нуждающихся в реставрации, уже не осталось. С сожалением оглядев стол, на котором не осталось следов моего существования, и библиотеку, я вздохнула...
Возможно, я проводила здесь слишком много времени? И его следовало использовать как-то по-другому? Но ведь когда Бьорн приходил домой, я всё бросала и бежала к нему. Я ведь занималась реставрацией, только когда он был занят. Но, наверное, недостаточно внимания я уделяла делам мужа. Хотя сейчас это уже не имеет значения…
Я вышла в коридор и огляделась. Вниз по главной лестнице мне спускаться было никак нельзя. На втором этаже слуг уже не было. Они уже давно разошлись по комнатам - вставать рано и многие уже спят. Это у высшего общества день, а вернее ночь - только начиналась. Да и в самом доме осталась только охрана на первом этаже. Я торопливо побежала в конец коридора. Там, спрятанная за потайную дверь, находилась каморка для слуг. Там же был люк, в который загружали постельное бельё. Люк вёл вниз, в подвальное помещение, и там же стояла корзина, в которое это бельё и попадало. Я аккуратно скинула туда мою сумку и саквояжик с инструментами, а потом, подобрав полы платья, влезла сама. Люк был довольно широкий, и я попробовала аккуратно спуститься, но всё-таки заскользила по железной трубе и, зажав себе рот рукой дабы не взвизгнуть, съехала, как с горки, прямо на груду грязного белья.
Приземление прошло успешно. Я выбралась и осмотрелась. Здесь же, на вешалке, висела невзрачная накидка для служанок. Она всегда тут висела на случай, если кому-то из них понадобится выскочить из дома в ненастную погоду. Именно на неё-то я и рассчитывала. Я уже видела эту комнату раньше, когда спускалась сюда, изучая дом. Быстро накинув её на себя, я поднялась по лесенке, ведущей из подвала в подсобные помещения.
Я проскользнула мимо кладовых, которые большей частью были заперты, мимо тёмной кухни, работа в которой начнётся рано утром. Мне нужен был чёрный ход для прислуги. Я добралась без приключений и меня никто не заметил. Аккуратно надавила на ручку, и дверь отворилась. О том, что она не заперта, я знала. Эта дверь никогда не закрывалась. Просто рано утром сюда доставляют свежие продукты, и поставщики зелени и молока могут войти беспрепятственно. Раньше на входе их должен был кто-нибудь всегда встречать. Но несколько раз помощник повара просыпал и не открывал вовремя дверь. Поставщики продуктов в неё колотили и громко ругались, при этом будив весь дом, и грозного повара, в частности. Тот устроил разнос непутёвому помощнику, и уговорил Бьорна разрешить держать эту дверь открытой.
С тех пор так и повелось. А зачем запирать? Кто рискнёт залезть в особняк главы Дома Белых медведей?
К тому же, впереди маячила ограда и пост охраны, которые вероятным злоумышленникам предстояло бы преодолеть до того, как добраться до этой двери.
Только вот я их преодолевать не собиралась. С трёх сторон особняк окружала высокая каменная стена, глухая и неприступная. С четвёртой, парадной стороны, ограда была кованной, и там же была будка охраны у широких ворот. Но в одном из углов, глухой с первого взгляда стены, была сделана неприметная замаскированная калитка. Я знала о её существовании - мне Бьорн сам показал, и камень в стене, где лежал ключ, и как она открывалась тоже показал. Зачем? «На всякий случай» - как сказал он мне, неопределенно пожав плечами. Возможно, он так защищал меня? Теперь это уже не важно. Наверняка, он не думал о том, что я буду красться к потайной калитке среди ночи, убегая от него самого.
Серая накидка позволяла мне почти слиться с ночной тьмой, делая совершенно незаметной, но, на всякий случай, я кралась вдоль стены очень осторожно. У меня получилось благополучно добраться до калитки, никто меня не окликнул. Нащупав ключ и открыв калитку, я положила его обратно. Дверца захлопывалась сама, на неё всего-то нужно было нажать и повернуть ручку. Теперь можно было выдохнуть. Я это сделала, успела.
Я помчалась по улице. Особняк находился в центре города. А где ещё находиться особняку главы Дома Белых медведей? Разумеется, в центре, и до всего было рукой подать. В том числе и до центрального Храма.
Храм Медведя Спелиуса был открыт, его не закрывали даже ночью. Говорят, что в древности было ещё несколько Домов медведей. Но они все погибли по разным причинам. У нас наиболее почитаемым был храм Спелиуса, или Пещерного медведя. Почему его так называют уже никто не помнил. Говорят, что медведь был просто огромным, превосходящим в размерах даже Белого, самого большого медведя в мире.
Любой мог найти в храме пристанище холодной зимой или тёмной ночью. Я спешила в главный храм Пещерного Медведя, именно там стояли брачные свечи.
Когда член Дома медведей вступал в брак, они вместе со своей избранницей зажигали свечу во время церемонии. Свеча была большая, сделанная из специального состава, что позволяло ей очень медленно плавиться. Одной такой свечи хватало на два месяца непрерывного горения. До истечения этого срока один из супругов должен был прийти в храм и заменить свечу на постаменте своего Дома. Если никто из супругов этого не делал, и свеча гасла, это служило сигналом, что у супругов нелады в семье. Если свеча гасла по простому недосмотру, то зажечь её позже приходили оба супруга, демонстрируя тем самым, что у них всё хорошо. Ну, или не приходили, что, как правило, служило молчаливым сообщением о близящемся разводе.
У людей такой традиции не было. Они зажигали простую свечу во время бракосочетания, но на этом всё и заканчивалось. Настоящая брачная свеча была недешёвым удовольствием, и позволить себе её могли только очень богатые жители. А люди предпочитали тратить деньги на более нужные вещи. Я, признаться, тоже так думала, пока не вышла замуж. А вот после церемонии, когда мы вместе с Бьорном зажги нашу свечу, я начала панически бояться, что она погаснет. В нашей семье я следила за тем, чтобы свеча горела, и всегда приходила в Храм заранее.