Страница 27 из 56
Овита тихонько вздохнула.
- А вы любили, господин монах?
Ещё месяц назад я бы просто ответила - нет. А теперь...
- Наверное, нет, - я неуверенно пожала плечами, вспомнив одуванчики, и белые крылья, и дыхание северного ветра. - Не знаю, правда. Смотря что считать любовью. А почему вы спрашиваете?
- Я хочу предложить Джоджи не разводиться, - выдохнула она. - Да, мы сошлись случайно, но это же не так важно? Мы немного поладили, и вообще - это же доля. Это часто бывает, что брак принуждённый, а потом - любовь.
Ох какой сложный момент...
- Мне так не кажется, Овита, - сказала я мягко. - Я не думаю, что после вынужденного брака так уж часто приходит любовь. Чаще, наверное, наступает привыкание и смирение. И самообман, конечно. Это что-то вроде: "Да, нам плохо. Но почему бы не притвориться, что всё хорошо? И тогда всё станет хорошо, рано или поздно. Так ведь?" Но, положа руку на сердце - вы точно уверены, что станет? Что именно этого вам хотелось бы?
- Думаете, мне не стоит предлагать ему?
- Я не знаю, бывает всякое. Хотите - предлагайте. Просто обдумайте ещё раз, для чего вам это нужно.
- Я... он хороший, - сказала Овита. - Да, с недостатками, но знаете, я всегда так хотела замуж, и теперь я просто не хочу терять его.
У, как всё запущенно...
- Делайте, как считаете нужным, - сказала я. - Кто бы что ни думал, в любви не бывает правильных советов.
- А... как мне ему признаться?
Вот так вопросик, однако! Если бы я ещё знала ответ - вообще бы хорошо.
- Ну, я всё же монах, - тут мне только и осталось, что плечами пожать. - И эта сфера, боюсь, далека от меня, так что советчик я так себе.
Чикира, следуя моей мысленной просьбе, перелетела и присела Овите на палец. Это был такой хитрый манёвр: девчонка обожала мою духовную птицу и всегда радовалась, когда к оной получалось прикоснуться.
- Я понимаю, наверное, - Овита осторожно погладила пёрышки. - Просто у кого мне ещё спрашивать, господин монах?
И вот да, тоже верно.
- Знаете, сёстры никогда не звали меня говорить о девичьем, - добавила Овита. - Так уж случилось.
- Такое предубеждение появилось из-за того, что вы когда-то болели? - уточнила я осторожно.
- У нас были разные матери, - пояснила девушка. - Моя... ну... она бросилась в колодец, когда мне было три года от роду.
Угу. Вот слишком, слишком легко я обошлась с уважаемым старостой! Чем больше о нём узнаю, тем больше, так сказать, восхищаюсь.
- Она тоже была странной?
- Отец её из другой деревни взял, ради приданного, - вздохнула Овита. - Но любил другую. А мама... она так и не прижилась. Да и с отцом у неё не получилось любви.
- Да, так бывает при вынужденных браках, - отметила я.
Овита поджала губы.
И впрямь, ну чего это я разумничалась? Да, к тезису "стерпится-слюбится" у меня есть вопросы, как и к идее любви в вынужденном браке. Не скрою - у меня в навязанного мужа влюбиться бы не вышло. Слишком уж в иных вопросах упряма, слишком не люблю чужое вмешательство в личное пространство и противодействую просто так, из принципа... Но то я, и правда моя. Мне, если разобраться, никогда по большему счёту не был нужен "кто-то рядом" - так уж я устроена.
Но их, как известно, много - этих правд... что бы там ни думали по этому поводу почившие в юном возрасте категоричные фараоны.
- Я думаю, вам стоит остаться с господином пророком наедине, - сказала я не очень уверенно. - И создать определённую атмосферу.
- Атмосферу?..
Овита запнулась - на поляну, где мы расположились со всеми удобствами, неспешно вышел раб с вязанкой хвороста.
- Госпожа, - коротко поклонился Овите он, после чего принялся невозмутимо обустраивать кострище.
Иногда мне казалось, что других слов этот заросший парень просто не знает. А ведь мы все пытались его разговорить... ну, в своей манере.
Джоджи, например, долго и нудно возмущался (не то в шутку, не то всерьёз), что его жена купила себе раба для удовольствий - при живом-то муже. Овита краснела и уверяла, что отпустит раба в первом же городе, где это будет возможно. И просила Шама снять ошейник. Ветер предсказуемо отказывался: мол, тогда не будет весело.
Раб молчал.
Я пыталась узнать имя нового члена отряда, историю и за что он вообще на самом деле осуждён - нужно хотя бы понимать, какого рода проблему мы с собой потащили.
Раб молчал.
Пользоваться ошейником без нужды не хотелось, потому я решила пустить ситуацию на самотёк - пока что. В конечном итоге, меня, может, тоже не тянуло бы общаться с новоявленными хозяевами сразу, не разобравшись. Вдруг они только притворяются компанией относительно безобидных психов, а на деле - людоеды и некрофилы, готовые употребить покупку по прямому назначению?
Тактика выжидания принесла свои плоды: на второй день, когда Овита споткнулась и чуть не упала, он подхватил её под локоть и сказал укоризненно:
- Госпожа.
И с тех пор упражняется в многообразии выражений, с которыми можно произнести одно и то же слово. Сейчас вот получилось как-то слегка вопросительно, будто парень интересовался, как он может помочь. Овита, впрочем, углубилась в свои мысли и никак не отреагировала.
Я же задумалась. Может, раб других слов не знает? Надо будет как-то проверить... я задумалась над этим, но к костру вернулся Джоджи, громогласно проклиная комаров и сетуя на отсутствие поблизости какой-никакой гостиницы. А после и Шам примчался, точнее просто собрался - из множества воздушных вихрей.
- У нас опять на ужин каша? Я не буду кашу. Я великий и лучезарный! Как я могу есть кашу?!
Как несложно догадаться, дальнейшее больше напоминало цирк, и про раба я благополучно думать забыла. Поручила Чикире присматривать, чтобы не начудил чего - и хватит с него.
Пока что.
*
- Так значит, у нас с тобой только контракт? - Шам возник у меня за спиной, стоило только отойти от лагеря. - И вот вообще-вообще никакой любви? Я оскорблён и опечален. До глубины души.
- Хватит дурачиться, - сказала я ему с усмешкой. - И подслушивать чужие разговоры.
- Да что вас подслушивать? Даже лучшие из женщин - просто женщины, все разговоры - об одних только мужчинах! Даже скучно!
- Вот и не слушал бы, если скучно, - отбила подачу я. - И вообще, оставь меня в покое, а? У меня тоже есть гигиенические потребности.
- Могу подогреть воду в озере.
- Н-да? - я покосилась на ветра с подозрением. - Только не преврати её в уху, как в прошлый раз.
- Подумаешь, немного перестарался? - ветер фыркнул. - Я тебя тут, на берегу подожду...
- Нет, - рявкнула я.
- Но почему? Я там всё уже видел!
Тень, дай мне сил.
- Заметь, я даже не спрашиваю, когда именно ты успел всё посмотреть, - вздохнула я. - Оставь меня одну, Шам. Пожалуйста.
- Ла-адно, - ветер исчез.
Я только вздохнула. Тяжкое это дело - быть иномирным монахом.
Особенно в критические дни.
*
- Ну что, теперь можно?
Я не взвизгнула, чем правда горжусь. Вдохнула и выдохнула, набросила на голое тело рубашку и повернулась к Шаму.
- Я же попросила...
- И я ушёл, - фыркнула ветер. - Ненадолго. И вообще, ты мне должна.
- Что?
- Когда спасали пророка - в очередной раз, кто бы мог подумать, - ты сказала, что должна мне.
Какая-то неоднозначная у нас получается ситуация...
- И чего ты хочешь?
- Свидание.
Думаю, у меня довольно сильно дёрнулся глаз.
- Свидание?
- Ну да, - Шам вздёрнул подбородок. - А то что это такое вообще - все меня любят, а ты вдруг нет? Неправильно это. Надо исправлять! Я влюблю тебя в себя.
Приплыли, что называется. Сушите вёсла, топите крыс.
- А давай я признаюсь тебе в любви, и мы пойдём спать?
- Не-а, так неинтересно.
Что на него, спрашивается, нашло?!
23. О свиданиях, признаниях, глупостях и драках