Страница 46 из 51
Я взяла телефон, смахнула неотвеченные вызовы от Вениамина Петровича, которые почему-то прошли, несмотря на черный список, и набрала хорошо знакомый номер.
— Привет. Встретимся? Нужна помощь.
Записку я тоже взяла.
***
Алекс
Был только один способ ее остановить.
Калли — сумасшедшая, я всегда это знал. А сегодня только убедился. Калли явилась в мой номер в плаще на голое тело. Благо меня там не было. Зато Жаку, который открыл дверь, достался вид на обвисшую грудь и ничем не прикрытые темные волосы между ног, о чем он мне в красках рассказывал минут тридцать по телефону.
Поэтому я пересилил себя и набрал номер, который хранил на случай непредвиденной губительной ситуации. Я думал, что позвоню ему только в случае, если окажусь на краю обрыва и мне нужно будет проклясть кого-то, пока не полечу вниз. А может даже во время полета. Но судьба еще та сука, а у меня остался последний козырь из прошлого.
— Ciao. A chi sto parlando?[iv]
Через четыре часа мы с Жаком и Ником, выглядя как люди в черном, стояли в аэропорту в терминале для посадки частных самолетов.
Я ожидал увидеть старика. Возможно, в костюме, в шляпе и с тросточкой. Думал, что ему кто-то придержит стеклянную дверь. Например, мужчина в черном костюме и наушником в ухе, как у моего начальника охраны. Ждал, что старик пренебрежительно посмотрит на меня и влепит пощечину, но ничего из этого не произошло.
Вместо старика дверь самостоятельно открыла жгучая брюнетка в солнечных очках и белом платье в пол. Несмотря на непогоду, которая непостижимым образом проникла в помещение и заставляла волосы на моих руках вставать, на плечи женщины был накинут лишь жакет. Казалось, она не чувствовала температуру, стремящуюся к нулю, и с идеальной осанкой шла ко мне. Она двигалась бесшумно, и это на каблуках, которые делали ее выше меня. Никакого багажа у нее не было.
Хорошо, что терминал предоставили только нам, поэтому никто не видел, как я вздрогнул, когда женщина заговорила.
Ее голос не звучал мелодично и даже хриплым его сложно было назвать. Я словно оказался на лесопилке и издалека услышал, как одновременно завелись несколько бензопил. А если ко всему этому добавить еще и акцент, мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы разобрать единственное слово, которое она произнесла.
— Поехали!
Никто из нас не стал спорить. Мы просто развернулись и вслед за женщиной поплелись к двери.
Если для отца Калли у меня была заготовлена речь, я даже намеревался просить о прощении, то, о чем разговаривать с его посланницей, не имел понятия.
Кто она?
Чем она занимается в организации, которую нельзя ни называть, ни думать о ней?
Зачем ее прислали?
И куда мы едем?
Я понятия не имел, как, но женщина безошибочно нашла нашу машину и подождала, пока Ник откроет ей дверь. После чего просто села и даже не вздрогнула, когда порыв ветра последовал за ней в машину.
Жак, приподняв бровь, взглянул на меня. Но я лишь махнул головой на переднее сиденье, а сам обошел машину и сел рядом с женщиной. Ник занял место водителя и повез всех в мой отель. Я поблагодарил бы любые силы за то, что мы еще не успели толком запуститься и гости еще не заселились, но кому выражать признание не знал. Поэтому лишь пристегнул ремень, когда мы выруливали с парковки и посмотрел на женщину в зеркало заднего вида.
Я видел лишь половину ее лица, остальное скрывалось под огромными солнечными очками. Но край коричневого пятна, которое выглядывала из-под аксессуара, сложно было скрыть.
Женщина смотрела перед собой. Уголки ее губ были опущены и периодически вздрагивали, когда машина натыкалась на очередную ямку на дороге. Мы не услышали от нее ни звука на протяжении всего пути. Жак вообще старался не смотреть на нее лишний раз. А вот контролирующий взгляд Ника я периодически ловил в зеркале заднего вида.
Когда машина остановилась у отеля, женщина продолжала сидеть на месте. Я в срочном порядке дал сотрудникам выходной, поэтому мне пришлось самостоятельно открывать ей дверь и подавать руку, чтобы помочь выйти из машины. Несмотря на внешнюю худобу и женственность, хватка у женщины была той еще, а ладони шершавые и все в мозолях. Никакого маникюра не было, лишь подстриженные под корень ногти.
Она сразу же забрала руку, когда устойчиво стала на асфальт и направилась ко входу. Пока она преодолевала небольшое расстояния, меня волновал только один вопрос: как жакет все еще держался на ее плечах?
Но, видимо, ветер был к ней благосклонен и решил не срывать вещицу, чтобы унести в неизвестном направлении или искупать в одной из множества луж. А возможно был другой секрет, потому что каким-то чудом женщина вошла в холл отеля только с немного растрепанной прической.
Она не стала дожидаться нас, а расположилась на диванчиках в холле, достала из кармана жакета карту памяти и положила ее на стеклянный столик.
Карту памяти забрал Ник и подключил к своему планшету, пока мы с Жаком устраивались напротив женщины. Она наконец-то сняла свои очки.
Пятно, которое я принял чуть раньше за родимое, оказалось еще не до конца зажившим ожогом. С краев он уже потемнел, но в середине был еще розовым и покрылся тонким слоем кожи.
Но не ожог меня поразил меня сильнее всего. А ее глаза. Точнее один глаз, в котором белок оказался черным и сливался с карей радужкой. Во втором глазе, который оказался вполне обычным, не было ничего кроме пустоты.
— Чай? Кофе? — Жак не выдержал и вскочил на ноги. И прежде, чем получил ответ, пробормотал: — Принесу и то, и то…
Я его понимал. У меня у самого по спине капельки пота скатили. И я бы с удовольствием тоже нашел предлог, чтобы скрыться, если бы Ник не передал мне планшет.
Мне хватило только одного взгляда на фотографию, чтобы понять — все, куда серьезнее, чем я предполагал изначально. Я поднял взгляд на женщину.
— Репортера, который сделал это фото, не стало, спустя пару секунд после щелчка затвора, — женщина взяла чашку с кофе, которую перед ней поставил Жак и снова умчался. — Но он успел отправить его на облако.
Женщина сделала глоток обжигающего напитка, от которого пар шел, и поставила чашку снова на блюдце.
— Мы изъяли информацию, пока она не успела разлететься. Но в наших архивах хранится все.
— Зачем вы мне это показываете? — я снова взглянул на фото — меня хватило лишь на одно мгновение, прежде чем я нажал кнопку блокировки и передал планшет обратно Нику.
— Если вы ее привезете к трапу самолета, мы заберем padrona[v] домой и считайте ваш долг перед ее отцом будет уплачен.
Я решил не уточнять, о каком долге речь. Тем более у меня был куда более важный вопрос:
— Почему вы самостоятельно ее не найдете?
— Padrona прибыла сюда против воли отца, а нам не нужна огласка, — женщина встала. — Теперь я бы хотела отдохнуть после перелета.
Я кивнул Нику, и он передал ей ключ от люкса. Женщина не попросила ее проводить, а сразу же направилась к лифтам.
— Mon Dieu[vi], — Жак приземлился напротив меня в тот момент, когда лифт поехал наверх. — Что это было? Ты это чувствовал? У меня аж… как это говорится? Мурашки по шкуре побежали? А что она тебе показала?
Ник сел рядом с Жаком, хотя во время разговора с представительницей «семьи» Калли, не сделал ни одного лишнего движения, и передал моему любопытному другу планшет. Я не хотел еще раз видеть ту фотографию, поэтому просто откинулся на спинку дивана. Даже не вздрогнул, когда Жак взвизгнул, а потом выдал череду нецензурной брани на французском.
— Это что еще за Diable[vii]?
Планшет упал на стол.
— Ты ошибся. Это Калли.
— Я всегда знал, что она сумасшедшая. Но чтобы настолько… — акцент Жака стал сильнее.