Новый поворот

Потом мы нашли следы, улепетывая, тварь не хило вырывала дерн, причем расстояние между рытвинами было метра три, а, следуя по следам, мы начали обследовать ближайшие кусты. Контос, углядел клок серовато-темной шерсти на колючем кусте. На ощупь она была как жесткая недельная щетина, но при этом из-за плотности была упругой, словно губка для посуды.

Мы продолжили осматривать округу, обойдя почти всю деревню по окружности.

— Стремно. — Ныл Контос.

— Мне тоже, мне тоже. Смотри в оба.

Я заметил странную особенность местности, которая вроде бы и выбивалась из общего вида и в тоже время казалась нормальной. Но нет, моя древняя атрофированная кора головного мозга, прошедшая миллионы лет эволюции, обрастая более сложными структурами, вопила об обратном, вспоминая давно забытые инстинкты самосохранения. Контос это тоже замечал, то тут, то там… То тут… То там… Тут и там… Десятки мест с примятой травой, разных размеров и форм, будто кто-то тут долго лежал и выжидал… Это не мог сделать всего один клыкач.

Те же мысли преследовали Контаса, он заметно бледнел, а его глаза бешено скакали из стороны в сторону. Одна Вихра ничего не понимала и лишь по нашим выражениям лиц проникалась ситуацией. Было жутко… Но едва я хотел, сказать, чтобы мы шли обратно, как Контас остановил свои неустанно бегающие глаза и на его шее вздулись вены от напряжения. Я проследил за его взглядом…

Из тени деревьев из-за кустов на нас смотрело чудище, во взгляде которого читался лишь голод. Огромная туша больше меня ростом вышла из-за кустов и медленно пошла на нас. Передние лапы у монстра были вывернуты назад, как у лошади, казалось, он шел к нам с победным маршем, бравируя своими неестественно перекатывающимися лопатками на огромном хребте. А задние лапы были непропорционально коротки, но этим лишь напоминали мощные пружины.

Клыкач свое прозвище получил не зря, чуть ниже злобных бусинок-глаз, глубоко утопленных в узких глазницах, была длинная и широкая пасть, оканчивающаяся черным поднятым к верху носом, больше походящим на свиное рыло. Именно в пасти и крылось все название клыкача. Там было не два, не четыре огромных клыка. Там было два ряда зубов, один из которых на нижней челюсти состоял из длинных, загнутых назад клыков… Из его приоткрытой пасти, сорвалась ниточка густой слюны.

— Твою… Бога, душу, мать… Вихра… Хреначь Раскат! Быстро. — Шептал я, понимая свое полнейшее бессилие против такого зверя.

Казалось, тварь поняла, что мы что-то задумали и немного ускорила плавный ход. Секунды складывались в вечность. Бежать? Не выход явно. Драться? Глупее затеи быть не может. Надежда только на Вихру… Время просто убивало, давая двигаться монстру и обездвиживая нас. Клыкач уже в предвкушении подбирал задние ноги для прыжка. Никогда бы не подумал, что смогу следить за чем-то столь пристально, отмечая каждую мелочь… Видя, как каждый волосок колышется на теле монстра в такт его движениям. Вот он остановился в последних метрах от нас, задумавшись о чем-то. Но голод брал вверх, и монстр припал к земле, готовясь совершить один мощный прыжок…

Раздался нарастающий треск, монстр начал свирепеть и рычать. А потом за спиной бахнуло… Я не знаю, насколько это было громко, в ушах резко заболело и звук померк. Зелень на земле вокруг нас колыхнулась, словно вода от попадания камушка… Монстр, готовый уже бросится на нас, ошарашенно отпрыгнул назад, упал на бок, раззява пасть, сжался и на пузе еще на несколько метров отполз назад… Но вдруг остановился, сфокусировал взгляд на мне. Он испуган, но голод его мучал больше страха. Схватить и убежать. Это так и читалось на его морде.

Это вилы. Остался последний козырь. Я выхватил меч, занеся его для удара и с криком понесся на монстра. Своего крика было почти не слышно, поэтому я вкладывал в него всю силу. В каждый свой шаг вперед я вкладывал всю храбрость, чтобы не свернуть и не побежать в панике в другую сторону. Монстр было подался в мою сторону, но в один момент опять резко отскочил назад и дал деру, моментально скрывшись из виду огромными скачками. На трясущихся ногах я пробежал еще пару шагов и начал орать, наверное, еще сильнее прежнего выпуская все напряжения. Однако, как только у меня кончился воздух в груди, первым делом я обернулся назад, слишком рано отходить от шока. Вихра обеими руками намертво уцепилась за посох, подбирая под собой ноги, будто пьяная, качаясь в стороны. А Контас… В один миг он задергал головой набок и упал в обморок на землю. Нашел время и место!

Нужно убираться поскорее, тварюшка либо умом не обделенная, раз хлопушки сразу не испугалась, либо до жути голодная. Это мысль заставляла двигаться, пусть и судорожно, но быстро и четко. Забросил Контаса на плечи, благо легкий, как мешок картошки. Это пришлось сделать, ведь после пары звонких пощечин он так и подал признаков присутствия разума.

— Вихра, валим! Быстро! — Позвал я девушку, начиная отдалено слышать свой голос.

Она была испуганна, но в адекватном состоянии смотрела на то, что я делаю, провожала мою спину, когда я уже уходил… Но стояла, переминаясь с ноги на ногу и всем телом упираясь на посох.

— Не могу… Ноги не слушаются. Никак! — Чуть не плача сказала Вихра, оглядываясь в лес. На удивление, хоть и как в воде я смог различить и понять слова, которые она говорит.

Что делать? Тащить? Не смогу, сил не хватит. Могу подставить плечо или подталкивать в спину, но она стопроцентно споткнется и у меня будет второй мешок картошки, который скорее всего сорвется на истерику от бессилия и отчаяния… Твою же ж… Мозги, придавленные адреналином, гнали мысли со сверхзвуковой скоростью. Жаль, что мысли только повторялись друг за другом. Бросить или остаться? А как спасать? На последний вопрос ответа не было. Но орать и приводить ее таким образом в чувство явно не вариант. Шумно, да и вероятность что она может запаниковать больше… Что же… А если один шок заместить другим? На ум лезло лишь одно, хотя решений, наверное, было куда больше.

Я подошел к ней вплотную и стиснул ей ягодицу одной рукой, обнимая и прижимая ее тело к себе, второй рукой я придерживал на плечах Контаса, чтобы он об землю не накернился. Крайне неудобное для меня положение, особенно из-за лука Контаса на его спине, да еще и Вихра навалилась, а силой я обладал посредственной…

— Тарис… Что… Что… — Ее глаза в панике бегали из стороны в сторону, а губы дрожали и уголками прижимались вниз.

— Вихра… Ты такая красива, твои глаза так и манят меня. И не только глаза. — Я пытался говорить томно, но я сам едва не заикался, на ходу поправляя едва слышимые слова. Мы сейчас, наверное, походили на двух орущих друг на друга глухих кретинов… но ладонь на упругой ягодке я сжал. — А те чувства, которые я испытал, когда ты меня лечила, были такими прекрасными…

— Не… на-до. — Вихра начала обмякать еще больше. Ой, *****, фатальная ошибка.

Я всем телом, сквозь одежду и броню, чувствовал, как и без того мягкое женское тело словно растекается. Ее взгляд перестал бегать и остановился, будто заволакиваясь пеленой. Моей досаде не было границ. Она отключается!

— Вот бы тебя так жмыхнуло, так же как меня. До сих пор мозги внутри чешутся и колются. — Причитал я, поглядывая в лес и думая как поступить в резко ухудшающемся положении.

— Тебе плохо? — Рывком неожиданно Вихра пришла в себя, даже ягодицы сжала.

— Да твою… Идти можешь? — Опешил я.

— Д-да. Могу, кажется… Уб-бери руку, Тарис. — Смутилась девушка.

Я поднял руку выше и схватил ее за складки одежды на спине. Нету времени ждать! Просто нету. Вихра едва не споткнулась на первых шагах, но я рывком дергал ее вверх, восстанавливая равновесие. Ковыляя, мы постепенно набирали скорость и вылетели из леса подобно психбольным из лечебницы. Вихра втопила быстрее меня! Я цеплялся за нее как прицеп какой-то.

А нам на встречу уже на всех парах спешили местные стражи, на стене я различил силуэты. Так там есть какой-то трап, я думал это забор просто. Завидев нас, они начали выхватывать оружие и смотреть куда-то нам за спины. От осознания того, что тварь сейчас сзади, появилось неимоверно много сил. Войны встали столбом, когда я пронесся мимо них как ветер, волоча за собой Вихру. Достигнув, безопасной зоны за их спинами я отпустил Вихру, и она кубарем покатилась по земле, а Контаса, считая его все за тот же мешок картошки, бросил на землю. Развернулся лицом к опасности и положил руки на ножны. Пустые ножны! Где мой меч? Где он!