Рисуя смерть

Она встала и подошла к столу, на котором стоял компьютер:

— Если не веришь мне, поверь глазам — я же правильно понимаю, что ты никогда еще не видела Плитта в его настоящей ипостаси?

— Что значит — настоящей ипостаси, Ба? — осторожно уточнила Терри.

— Оборотни — звери, лишь носящие шкуру человека. — Элеонора включила компьютер и вставила флешку, — записи о пробежке Плитта через весь город уже везде заблокировали и удалили, но до нашего домашнего сервера еще не добрались.

— Пробежке? — Терри медленно встала с кровати, боясь, что закружится голова.

— Смотри, что с ним случилось, когда оборотень понял, что у него украли его собственность. — Она вздохнула и пояснила недоумевающей Терри: — когда он решил, что у него украли тебя. Это с камеры наблюдения перед воротами.

Огромный волк почти мгновенно пересек улицу, так что и не рассмотреть его толком, и в прыжке взвился вверх, челюстями размалывая камеру и прерывая запись.

— Видишь, насколько он силен и быстр? У людей нет против него ни единого шанса. Нам в тот момент повезло — его отозвал к себе хозяин, иначе я не знаю, что было бы со всеми нами, находящимися в доме.

Терри посмотрела на Ба:

— Стоп-стоп-стоп, я опять проспала полфильма… С чего он… — Ей было тяжело назвать это нечто, съедающее камеру, Грегом, — … вообще пытался прорваться в дом?

— Эванс. Нас подставил Эванс. Он позвонил утром и сказал, что привезет Хелли с охраной — увидеться с нами, раз уж мы помирились… Я сдержала слово, Терри. Я помирилась с Хелли и этой сволочью. Он, якобы, отвезет Алистера в школу, а потом завезет Хелли к нам — мы же шесть лет не виделись… Я распорядилась пропустить его машины, не зная, что в одной из них находишься ты. Эванс оставил Хелли у нас и через задние ворота поехал по своим делам. Не отзови Смит свою зверюшку…

— Не говори о Греге так, Ба! — оборвала её Терри, и Ба неожиданно послушалась и поправилась:

— Хорошо, не отзови Смит своего оборотня, мы бы все были мертвы. Так лучше, Тереза?

— Это не правда, ты не знаешь Грега.

Ба снова посмотрела на Терри и перемотала запись:

— Без стоп-кадров оборотня и не рассмотреть, Тереза. Только, ты готова увидеть настоящего Грега?

— Ба! Я знаю его…

Элеонора кивнула и запустила запись по новой, уже показывая по кадрам.

Грег был огромен — с Терри ростом, наверное. Белая шкура в многочисленных проплешинах, не скрывавших признаки разложения. Плоская, совсем не волчья морда, скорее что-то из фильмов ужасов — алые, утопающие в глубоких глазницах глаза, огромная пасть с поистине акульими зубами, язык в язвах… Терри прикрыла глаза — к такому Грегу она была не готова.

Ба выключила запись:

— Вижу, ты впервые осознала, что такое Плитт. Можешь открывать глаза, Терри.

— Я… Я…

Ба кивнула:

— Ты не хочешь верить, я понимаю — человеческая шкурка у Плитта очень обаятельная. Но я не хочу, чтобы ты однажды столкнулась с истинной ипостасью Плитта. После нее не выжить, Тереза.

Терри кивнула:

— Я все поняла.

Ба грустно рассмеялась:

— Они все такие, и это ужасает. Привлекательные, завораживающие и убивающие. Чтобы ты не сомневалась, что это так… Вот еще запись. Это причина, по которой я заключила с ними мир. Временный, но все же мир. — Она вновь включила запись на компьютере, в этот раз это было аудио.

Мягкий, красивый мужской голос произнес:

— Миссис Уильямс, это Майкл Ричардз, я по поводу вашей внучки. Пожалуйста, нам очень надо поговорить. Откройте, пожалуйста. Вы же понимаете, что я все равно войду в ваш дом, но ни мне, ни вам это не понравится. Пришла пора честно поговорить — нам некуда отступать, и вы это знаете. Вам тоже некуда отступать. Мы найдем вас даже на том свете. Терри важна для нас…

Ба прервала запись.

— Тереза, я понимаю, что это все тяжело, но…

Терри лишь кивнула, не в силах говорить. Огромная пасть с острыми зубами и с признаками разложения, так и продолжала стоять у неё перед глазами. И надо понять, надо принять, что это тоже Грег. Грег, который улыбался ей в кафе. Грег, с которым она болтала у себя дома, обсуждая какой-то фильм. Грег, который ей шептал: “Малыш…”. Это было больно. Это было… Ужасающе. Она же не раз напоминала себе, что он оборотень, только не знала, насколько… Это не уютный Эшли, превращающийся в кота, это… нежить. И это Грег, который ей когда-то отчаянно нравился. Еще пару минут назад. Мягкий, неконфликтный, привлекательный, с алыми, без признаков разума глазами.

Ба бережно приобняла её за плечи:

— Это трудно осознать, Тереза, но нужно признать. Эванс человеческая сволочь, но Плитт гораздо хуже. В разы хуже. Он нечеловеческая тварь.

— Ба, мне нужно побыть одной…

— Конечно, — Элеонора поцеловала Терри в щеку. — Отдыхай. Тебе пришлось тяжело в последнюю неделю. Набирайся сил…

Глава 13

Терри осталась в одиночестве и…

Она так рвалась рисовать, она так хотела помочь, а теперь сидела в кровати, смотрела на пустой лист скетчбука и не могла заставить себя провести хоть линию. Руки, обычно её не предававшие, чуть подрагивали, и хотелось одного — забиться с головой под одеяло, привычно убегая из этого мира. Только Терри отдавала себе отчет — она и так долго бегала от происходящего, хватит! Иначе проведет всю жизнь по указке Ба.

Острозаточенный карандаш с укоризной смотрел на неё, а Терри не могла заставить себя рисовать.

Пропасть между Грегом-человеком и Грегом-зверем потрясала. И через эту пропасть не перекинуть мост.

Терри сглотнула и все же заставила себя взять карандаш. Она обещала парням исправить ошибку, а Уильямсы всегда держат обещания.

Через не хочу и страхи она начала рисовать.

Сперва она разобралась с Алексом — сейчас он пугал её меньше, чем Грег. Пришлось нарисовать небольшой стрип. История Алекса, вышедшего на прогулку в дождь и не превратившегося в русала, как раз заняла один лист. Вот Алекс мрачно идет под зонтом, нахохлившись, как недовольная птица. Вот подлый ветер вырывает из рук зонт, и Алекс в отчаянии поднимает глаза вверх, навстречу каплям. Пальцы его судорожно сжаты в кулаки — он будет сопротивляться до конца! И он выдерживает — дождь не подчиняет его себе и не превращает в русала. Терри для верности пробежалась глазами по листу, проверяя, не напортачила ли где? Вроде, получилось хорошо, только… Пальцы продолжали чесаться, словно уговаривая, что самого главного она не нарисовала… Терри плотоядно улыбнулась и спешно набросала последний рисунок: счастливый Алекс, сидящий в луже, где ему и самое место! Теперь Терри точно была довольна историей.

Потом… Карандаш замер, отказываясь рисовать Грега. Точнее, это замерла сама Терри. Рисовать привычно улыбчивого парня было больно — она теперь знала, какой он на самом деле. Она стиснула зубы и заставила карандаш сдвинуться.

Все же она любила Грега — его история вышла за рамки стрипа. Она остановилась лишь на третьей странице, хотя еще на первом листе нарисовала, как Грег сам управляет появлением крыльев. Из-под её карандаша появился Грег с чашкой кофе в руках, и Грег на прогулке в бермудах, и смеющийся Грег, и… Её заставил остановиться только обнаженный Грег в ду́ше. Протягивающую ему полотенце женскую руку она спешно стерла. Этому не случиться. Этому не бывать — забыть алые, лишенные разума глаза не получалось.

Она зажмурилась и спряталась в своих ладонях:

— Терри, ты сидишь в глубокой луже. И никто не вытащит тебя оттуда. Пейринг Грерри окончательно не состоялся и признан ересью. Никаких Грерри существовать не может — Грег чудовище в человеческой оболочке. — Она прикусила губу и все же поправилась: — не так. Грег исчезает в чудовище, его там под разлагающейся оболочкой нет. Небеса, за что это с ним…

За что это с ней, она спрашивать не стала — всегда влюблялась не в тех, и привязывалась к кому ненужно. Каждый раз бывало обидно, а сейчас… А сейчас было еще и больно.