Рисуя смерть

Алекс сложил руки на груди, отчего рубашка чуть ли не трещала по швам:

— Все ниточки странно обрублены, Терри. Камеры на дорогах, где ехали грузовики с картинами, не работали. Это мили дорог! Все кварталы вокруг вашей галереи ослепли в ту ночь. Чтобы взломать городскую систему безопасности, выключая все камеры, надо хорошо постараться. Действовал хакер экстракласса. Кто-то…

Терри оценила тактичность Алекса — он сказал: «кто-то», он не сказал: «Уильямсы», и это чуть обнадеживало.

— …Всё глухо… Кто-то очень постарался замести все следы. Очень постарался. Из-за позднего вечера свидетелей ограбления почти не было. Если мы и найдем что-то, то только чудом. Но, обещаю, Терри, я это чудо точно устрою! Просто из вредности и своей пакости. — он сказал это так мрачно, что Терри в испуге передернула плечами — Алекс умел пугать.

Грег тактично кашлянул, и Алекс тут же поправился:

— Прости, Терри. Не пугайся. Все будет в рамках закона, ну, почти… Самое противное, что точно так же дела обстоят с твоим отцом. — он вновь повторился: — Все глухо. Были свидетели аварии, но никто не видел, куда он исчез потом… Это просто феноменально — толпа зевак, и Уильямс легко исчезает, словно его и не было. Осталась только брошенная машина.

— Маг-ренегат? — предположил Грег, и Алекс согласно кивнул:

— Очень может быть. Так что… Крепись, Терри, и чуть-чуть потерпи. Мы вместе разгрызем этот орешек… Или он сломает нас. — закончил он весьма пессимистично.

Лично для Терри оставалась непонятной ложь Ба о смерти отца? Терри надеялась, что Ба саму ввели в заблуждение, но кто и зачем? Алекс на вопросы Терри лишь пожимал плечами: эта ложь была нужна, чтобы раскачать Терри, довести её до истерики и сломать в недобровольной инициации.

Терри после ухода Алекса направилась к себе в комнату. Было приятно, что Алекс все же держал её в курсе расследования, но она понимала — он ей рассказывает далеко не все. Вдобавок, он ни слова не сказал о том, что её действительно интересовало. Например, она очень хотела знать: кто продал картину-заготовку о Пегги Райли. То, что квадриптих для Мортимера Райли продал отец — Терри была в курсе (и этот квадриптих был нелетален, как и выбранные отцом картины для Грега и Алекса), а вот картина с Пегги прошла мимо неё — Терри тогда отсутствовала пару дней в галерее. Данные о продаже должны быть в офисном компьютере, и Терри даже помнила пароль для дистанционного доступа… Только это делать было нельзя. Оставался еще один вариант — электронная почта галереи, там могла остаться информация о продаже, но Терри обещала Грегу быть осмотрительной. С другой стороны, приходить на помощь её отцу ни Алекс, ни Грег не собирались, это могла сделать лишь Терри. Чтобы отвлечься от желания залезть в почту галереи и все выяснить, она до полуночи, сидя за столом в своей комнате, рисовала портреты посетителей выставки картин Питера Уильямса-старшего. Каждого из них она хорошо помнила — в эту часть галереи посетители почти не заходили. Многих еще на входе отпугивала картина «Последний шаг». Терри надеялась, что Грегу удастся разыскать посетителей, и… Хотелось верить, что большинство из них были всего лишь любителями картин с перчинкой, а не заказчиками убийств.

Потом… Потом, когда она закончила рисовать последнего посетителя, Терри зачарованно уставилась на экран ноутбука и замерла. Ей было очень важно знать: кто именно продал заготовку для убийства Пегги. Дом затих. Грега не было слышно, но это отнюдь не значило, что он лег спать — передвигался оборотень совершенно беззвучно, уж Терри это знала.

Её пальцы замерли над клавиатурой включенного ноутбука. Сейчас по экрану плавали рыбки анимированной заставки.

За окном замерла ночь. Ярко светила неполная Луна — оставалось совсем чуть-чуть. Звезды прятались в быстронесущихся по небу облаках. Непогодилось, впрочем, как всегда в это время года.

Терри сглотнула. Если она не решится, то… Будет жалеть об этом всю свою жизнь. Впрочем, если решится, вариант с жалостью тоже весьма вероятен. Если Грег похож на того, кто может понять и потом, когда-нибудь, простить, то Алекс — однозначно нет.

Где-то в парке, словно подталкивая Терри, закаркал ворон. Ворон — умная птица, он всегда к удаче.

Сейчас или никогда.

Сердце билось где-то в голове. Было до ужаса страшно. Пальцы оледенели и… Терри сразу боялась решиться и не решиться.

Она быстро, чтобы не успеть испугаться, придвинула к себе ноутбук, открыла браузер, нашла сайт галереи, ввела свой логин и пароль от почты… И замерла, ожидая кары. В доме по-прежнему было тихо. Может, Грег, и впрямь, лег спать?

Только за окном чуть стучал каплями начавшийся дождь, да сердце Терри заходилось от страха, как сумасшедшее. Умом она понимала, что если за ней и следят, то кара за нарушение уговора с инфонетом не будет моментальной. Но сердце все равно заходилось в диком ритме. А самое страшное было то, что в почте Терри обнаружила два новых письма.

Терри облизала сухие губы и проигнорировала письма. Она принялась искать в прикреплённых файлах счет за продажу картины с заготовкой для Пегги.

Спустя четверть часа поисков, она вздохнула с облегчением. Картину продала мать. Не Ба. И не отец. Может, он и выбирал триптих для работы, и совершенно точно он рисовал Пегги (хотя мама тоже была хорошим портретистом), но продал смерть не он. Слабое оправдание, но Терри знала — сперва надо выслушать отца.

Она снова вышла на страницу входящих писем и замерла, глупо улыбаясь. Ни Хелли, ни Ба не имели отношения к смертям.

Первым Терри открыла письмо Хелли — в ней она была полностью уверена.

Терри, я знаю, что ты, как и папа, жива! Знай, что я готова помочь тебе в любой момент. Только дай о себе знать, и я приду на помощь в тот же миг, где бы ты ни была.

Твоя непутевая Хелли.

Рука Терри дрогнула — она чуть не нажала “Ответить”. Терри шумно сглотнула — нельзя. Пока нельзя. Настолько нарушать просьбу Алекса она не хотела.

Она открыла письмо от Ба, которую так недолюбливал Спец. отдел.

Милая моя девочка, я так и не могу поверить, что тебя больше нет. Иногда мне кажется, что это ложь, что полиция нагло врет мне в глаза, еще и ухмыляясь при этом… Терри, девочка моя, пока я собственными глазами не увижу твое тело, я не признаю тебя мертвой. Ты будешь для меня вечно живой. Просто ты где-то там, где не можешь мне ответить. Тебе запретили, у тебя нет доступа к инфонету… Малышка моя, возвращайся, прошу… Дом совсем опустел. Если небеса вернут тебя, я прощу этому наглому белобрысому детективу все прегрешения. Я прощу ему его напарника-оборотня, я отзову все претензии… Я даже ограбление галереи им прощу… Просто вернись… Ты же всегда, как твой отец, стойко несла бремя дара…

Твоя Б.

P.S. Я даже с Хелли и её Уиллом помирилась, только бы ты вернулась.

Терри не выдержала и уверенно, пока не передумала, нажала “Ответить”.

Ба! Мне срочно нужен список всех картин кисти Уильямса-старшего.

Твоя живая Т.

P.S. Я обязательно вернусь.

Ответа она ждать не стала — можно будет украдкой проверить почту утром. Даже если её заловят на запрещенном, у неё есть оправдание — она сделала это, чтобы точно дезактивировать все картины Уильямса-старшего.

— Это нужно для дела. Да! — словно убеждая Алекса и, прежде всего себя, сказала Терри вслух.

Она закрыла окно почты и задумалась. Она не хотела снова оказаться игрушкой в чужих руках. Одного раза ей хватило за глаза, а ведь вариант, что её могут принудить: не бандиты, так полиция, правительство, армия, Кобра и кто там еще есть у власть имущих, — есть всегда. Она должна позаботиться о себе. Сама. Чтобы уж точно наверняка. Она включила программу для рисования, придвинула планшет и для скорости принялась обводить 3Д-болванчика, придавая ему сходство с самой собой.

В руках рисованная Терри держала договор:

“Гейс Терезы Уильямс. Я рисую только хорошее. Если я нарисую что-то плохое — дар навсегда покинет меня и не возродится в потомках”.