Тайга: андроиды

— Итак, я прошу собравшихся обратить особое внимание на то, что сейчас будет сказано. — Титов встал и начал обход вокруг стола. Все поворачивали головы, стараясь не упускать Главнокомандующего из виду, и только пара парламентариев сидела недвижимо, хмуро уставившись на свои руки, сложенные на столе. Василий Павлович следил за ними из неприметного угла кабинета и взял обоих на карандаш: с ними придется провести разъяснительную беседу.

— Как вы знаете, Россия — самая большая страна в мире. И мы вместе с остальными жителями нашей планеты стали жертвами глобальной катастрофы, перевернувшей мир с ног на голову. Каждый из вас знает, что творится на всех континентах. Человечество подошло к той черте, за которой стоит вопрос о выживании. Повернуть воду вспять, снова загнать океаны и моря в прежние берега не удастся никогда. Катастрофа пришла бесповоротно и непоправимо. По прогнозам экспертов, еще много десятилетий мы будем переживать землетрясения, потопы, извержения, пожары и связанные с этим эпидемии, голод, нехватку питьевой воды. Так будет, и мы не в силах ничего с этим поделать. — Титов вздохнул. — За последние годы мы как государство нарастили множество дружеских связей с другими странами. Мировые державы поддерживали друг друга в борьбе с изменением климата и сообща делали все, чтобы предотвратить катастрофу. Мы стали одним целым. Страны давали предварительные обещания, искренне желая помогать друг другу в беде. Но…

Титов уже сделал полный круг и встал за высокой спинкой своего кресла, как за баррикадой, чтобы произнести ключевую фразу.

— По факту это оказалось невозможно. — Он выдержал паузу и продолжил. — Беда пришла сразу со всех сторон, и при всем желании некоторые страны не могут помогать другим, потому что сами оказались в бедственном положении. Таким образом мы имеем то, что имеем. Мировая катастрофа, когда каждый отвечает сам за себя.

Один из парламентариев открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Титов поднял руку и тот замолчал.

— Я знаю, поверьте, — сказал он с сожалением. — Под руководством парламента наша страна подписывала много разных договоренностей с соседними государствами. Одно из них заключалось в том, что наша необъятная Родина примет беженцев из Европы. Вы, — он ткнул пальцем в парламентария, пытавшегося его прервать, — всем вашим коллективным разумом, — голос Титова стал угрожающим, — решили, что мы сможем обеспечить едой и водой сотни миллионов людей, которых вы пообещали разместить на наших территориях.

Титов обошел свое кресло, оперся сжатыми кулаками о стол и посмотрел на парламентариев исподлобья. Его генералы все как один обратили взоры в ту же сторону, и взгляд их, как и взгляд Главнокомандующего, стал безжалостным.

— Вы, с вашими замашками на раздачу обещаний, вовремя не подумали о том, как мы прокормим сотни миллионов беженцев. Как мы дадим им кров. Как мы дадим им пресную воду. Вам даже в голову не приходило подумать, чем мы будем их лечить.

Один из парламентариев решился поднять руку.

— Слушаю вас! — гаркнул Титов.

— В России много территорий, пригодных к посевам. По крайней мере у нас достаточно генномодифицированных культур, чтобы вырастить богатый урожай.

— Ну конечно, — хмыкнул Титов. — Урожай на землях, которые тысячелетиями не давали ничего. В бывшей вечной мерзлоте, где земля не плодородна? Или в тех регионах, которые при нынешнем климате сгорают от жары заживо? На наших югах, где, да будет вам известно, почва за один летний месяц превращается в сухую пыль? Там вы хотите вырастить свой великий урожай? А кто, по-вашему, будет возделывать землю? Сельхозтехники, которая осталась на ходу, не хватит даже на четверть ваших грандиозных замыслов, а новую произвести мы не можем. Просто потому, что те страны, которые поставляли нам комплектующие, сейчас лежат в руинах.

— Мы можем сами наладить производство, — мрачно парировал парламентарий.

— Через несколько лет, в лучшем случае, — отрезал Титов. — А что вы предлагаете делать до этого?

Все молчали. Генералы продолжали сурово разглядывать парламентариев. Тишина стояла зловещая. Одна половина стола боялась, другая половина торжествовала.

— Я скажу вам кое-что еще, — объявил Титов парламенту. — Никакого захвата власти не случилось бы, если бы вы не пообещали десяткам стран открыть для них границы России и принять их людей. Я бы не пошел на это, если бы не знал: своими бездумными обещаниями вы обрекли народ своей страны на голод, болезни и гибель. Намерения у вас были хорошими, не спорю, именно поэтому вы все сейчас здесь, живы и здоровы, но глупость и недальновидность ваших решений меня просто поражает. Ваше желание сохранить лицо перед другими странами перевесило здравый смысл.

Титов прервался. Лебедев посмотрел на него и кивнул. Макаров тоже сделал легкий кивок, ободряя своего Главнокомандующего.

— Так вот, к чему я веду. К вашему и своему сожалению, и поверьте, мне это решение далось нелегко, с сегодняшнего дня я закрываю границы нашей страны для беженцев.

Парламент зашевелился. Андроиды у дверей на всякий случай сделали шаг вперед и взяли в руки автоматы.

— Вы не можете! Десятки миллионов человек останутся умирать! Англия, Германия, Голландия, Бельгия. Почти вся Европа! Вы не можете оставить их там просто потому, что…

— Почему же? — Титов опять повысил голос. — Я вынужден оставить их там, потому что, если мы впустим их в нашу страну, наши собственные граждане погибнут от голода, жажды и болезней. Вы, я смотрю, служите двум господам одновременно.

Андроиды встали по бокам от говорившего и тот сразу замолчал. Возня прекратилась.

— Я закрываю границы и объявляю военное положение. Никто не имеет права въезда на территорию России без специального разрешения. Ни один человек без российского гражданства. Мы будем пропускать только грузы из дружественных стран, с которыми совершаем обмен товарами. Но беженцев мы не пустим. Ни одной живой души. Генерал Лебедев, — он посмотрел на Антона, — твои люди будут патрулировать границу с воздуха. Генерал-майор Макаров, — он перевел взгляд на Егора, — твои подразделения усилят границу по периметру. И ваши, Тимофей Иванович, пограничные войска должны быть активизированы.

— Вы думаете, кто-то насильно захочет прорваться на нашу территорию? — спросил парламентарий, до этого сидевший молча. В его глазах читались интерес и лояльность к Главнокомандующему.

— Я думаю, что наша территория скоро станет самой желанной землей для тех, кто сейчас потерял свою собственную. Не пройдет и пары лет, как нам придется защищать ее до последней капли крови.

Все снова замолчали. Андроиды отошли от непокорного парламентария и заняли место у двери.

— Это все. Все свободны.

С Титовым остались только Антон Лебедев и Егор Макаров.

— Я понимаю, что тебе непросто далось это решение, — вздохнул Антон.

— Но это решение единственно верное, — сказал Егор.

Виктор кивнул.

— Сегодня я стал невольным виновником миллионов смертей, на моей совести оказались старики, женщины и дети. Я всегда буду об этом помнить, но другого выхода просто нет.

— Подойдите сюда, — попросил Егор.

Антон и Виктор встали рядом с ним у окна. На Красной площади собирались люди. Они с любопытством обходили выставленные танки, истребители и бронетранспортёры, оставшиеся тут как доказательство смены власти в стране.

— Смотрю на них и понимаю, что им не придется голодать, умирать от жажды и страдать от болезней, которые мы не сможем вылечить, если народа в стране станет слишком много, — сказал Макаров.

Виктор глядел на стайку подростков, наконец оторвавшихся от своих планшетов и очков виртуальной реальности. Они осматривали военную технику и оживленно о чем-то переговаривались. Их глаза светились восторгом.

«В мире нет абсолютного добра и абсолютного зла. Истина всегда посередине, и, если взглянуть на свои поступки с разных сторон, можно увидеть, что поступки эти кому-то принесут счастье, а кому-то горе. Это как посмотреть», — подумал Титов.