Тайга: андроиды

— Здесь твой мир, — выдохнула она наконец. Ее голос окружил Сибиряка, он пронесся шелестом по тысячам километров зеленого полотна, залез в каждое дупло, просквозил через каждое дерево, каждый лист и каждое навостренное ухо лесного зверя. Норы насторожились, дупла прислушались, гнезда призадумались, прорытые под землей мышиные норы ахнули.

Сибиряк отвел взгляд от карьера и снова посмотрел на лес. Сегодня ночью, стоило ему отвернуться, как все близкое ему исчезало. Но тайга осталась там же, где и была, она его не покинула.

— Здесь мой мир.

Он снова углубился в чащу. Солнце так и висело краешком над горизонтом до самого утра. Потом тайга разрешила светилу последовать своим маршрутом. А Сибиряк так и бродил по лесу. Снега уже не было, морок развеялся, им обоим не нужны были ни кокетство, ни игры, ведь он любил тайгу не за это. Он любил ее, как любят родной дом просто потому, что в нем — твое сердце.

Небо

— Оденься во что-нибудь удобное, — Ай Пи открыла шкаф, высматривая одежду для Сибиряка.

— Не в форму? — спросил он.

— Нет. Можешь взять джинсы, свитер и куртку. Куртку обязательно, на улице холодно. — Андроид сама сняла с вешалки одежду и положила ее на постель.

Сибиряк проверил свой наручный браслет, но там не было новых сообщений, а в общем чате обсуждали яичницу на завтрак, которая сегодня была хороша как никогда.

— Почему приказы не отсылают мне напрямую? — Он натягивал свитер на майку. Этот свитер он привез из Ирландии. Он поднес рукав к носу, принюхался. Ткань все еще хранила запах вересковой пустоши, запах сырого камня, из которого был построен Замок. Или ему все это померещилось?

Ай Пи пожала плечами. Сибиряк знал, что переспрашивать бесполезно, однажды он все узнает сам.

— Может, мне в разведчики пойти? — спросил он Ай Пи, натягивая кроссовок.

— Это лучше спросить у твоего дяди, — резонно заметила андроид.

— А ты что думаешь?

Ай Пи что-то там анализировала, присматриваясь к Сибиряку, на сей раз она искала в его мимике и телодвижениях параметры, схожие со всеми занесенными в ее базу разведчиками. Наконец, она сделала вывод.

— Я не рекомендовала бы тебе идти в это подразделение.

— Ну вот… — Сибиряк немного расстроился. Ему оставалось только гадать, почему андроид сочла его непригодным к профессии, которую он так любил по голливудским фильмам. Сибиряк знал, что останется здесь надолго, скорее всего, навсегда. И он не мог представить себя в этом мире погон и формы, никак не мог найти подходящее для себя место. Он не был ни инженером, ни программистом, ни ученым-биологом, ни разведчиком (хотя кто такая Ай Пи, чтобы решать его судьбу?) И что он вообще умел?

К тому моменту, как, плотно позавтракав, Сибиряк в сопровождении андроида вышел из корпуса, его настроение окончательно сошло на нет.

— Ты чего нахмурился? — Леда уже ждала его на площади. Зеленая полоса на борту ее мотоцикла показывала полный заряд.

— Как думаешь, из меня получился бы разведчик? — на всякий случай спросил ее Сибиряк.

Леда задумалась.

— Мне кажется, нет, — она уже надела черный шлем и Сибиряк увидел себя в отражении ее визора.

— Нет и не надо.

Он сел за ее спиной, крепко обхватил ее руками за талию. Ай Пи села на свой мотоцикл.

По дороге они обгоняли полные строительных материалов грузовики. Леда прекрасно управляла мотоциклом, и Сибиряк чувствовал, что девушка рождена для этого.

Наконец они были у взлетной полосы.

— Сибиряк. — Дядя протянул ему руку для пожатия, они соприкоснулись ладонями. Сибиряк ощутил мир и покой, разлившиеся по его телу. Он был удивлен. Кажется, на аэродроме дядя был в своей стихии.

— Что мы здесь делаем? — Сибиряк оглядел выстроенные в ряд истребители. Десять штук парами стояли на взлетной полосе.

— Ты думал о том, кем ты будешь здесь? — спросил генерал Лебедев.

— Может быть разведчиком? — Сибиряк не мог угомониться. Отчего-то ему казалось, что дядя ответит согласием.

— Да какой из тебя разведчик, — нахмурился генерал.

Леда хихикнула, Сибиряк опустил глаза.

— Ты будешь служить под моим командованием, — Лебедев кивнул в сторону самолетов.

По спине Сибиряка пробежали мурашки.

— Я даже на гражданских летать боюсь.

Антон Лебедев никак не отреагировал на слова племянника. Похоже, он уже все решил, и страх Сибиряка не имел для него никакого значения.

Для генерала страх был пустым звуком. Сколько раз он боялся за последние тридцать лет? Не сосчитать. И сколько раз он преодолевал свой страх? Ровно столько же, сколько тот появлялся в его душе. Антон знал, что нельзя поддаваться эмоциям. Самым лучшим будущим для Сибиряка была служба в авиации под его личным командованием, поэтому мнение племянника он не спрашивал.

— Здравия желаю, товарищ генерал. — Женщина лет сорока стояла позади них. На ней был летный комбинезон, а на локте висел круглый болотно — зеленый шлем.

— Здравия желаю, полковник Соколова. Вот, привел тебе новенького. Посмотришь?

Соколова обошла Сибиряка вокруг, прищурилась.

— На тебя похож, Антон.

— На брата моего больше, — возразил Лебедев. — Покажешь ему небо?

Сибиряк почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, но он понял, что не может подвести дядю. Он еще слишком мало знал о том, что здесь происходит, но уже понимал, что ему придется смириться с решением генерала.

— Я Туяра, для тебя полковник Соколова. Пойдем, переоденемся в форму. Полетишь со мной ценным грузом.

— Балластом, — пошутил Лебедев и оба засмеялись.

— Смотри, Антон, сброшу ведь, если что.

— Я тебе сброшу, — Лебедев погладил ее по плечу, и не будь Сибиряк так напуган, он непременно обратил бы внимание на этот жест.

Сибиряк оставил куртку, свитер и джинсы в раздевалке ангара. Ему выдали летный костюм, в котором он чувствовал себя непривычно, но достаточно свободно. Ему нравились и широкий крой, и пространство, и воздух внутри. Он раскинул руки в стороны, задрал их и опустил, как птица.

— Разминаешься? — полковник вошла в раздевалку, не постучавшись.

— Так точно, товарищ Соколова, — отрапортовал Сибиряк необычно громким голосом. На самом деле ему хотелось закричать и сбежать отсюда. Перспектива сесть в истребитель вселяла настоящий страх. Он действовал словно на автомате: шел за полковником след в след, не глядя на механиков и обслуживающий персонал. Людей здесь было много, самолетов еще больше. Повсюду сновали стронгботы — железные собачки без головы. Пристегнутые тросами к фюзеляжам, они вытягивали из ангара истребители, в сотни раз превышающие их собственный вес.

Фонарь1 поднялся, Соколова легко запрыгнула на крыло и нырнула внутрь. Сибиряк оглянулся на смотровую площадку. Дядя помахал ему рукой и поднял вверх большой палец. Леда сделала то же самое.

Их истребитель был в первом ряду. В остальные самолеты тоже запрыгивали летчики. Кроме него в небе будет десять опытных пилотов. В такой компании Сибиряку стало немного спокойнее.

— Надевай шлем. Маску пока не надо.

Полковник надела свой шлем первой. Ее круглая голова теперь загораживала Сибиряку обзор. Шлем оказался легче, чем он думал. Почти невесомый, с мягкими подушечками на уровне ушей. Маска болталась тут же, пристегнутая с одной стороны ремнем. Сибиряк пощупал скулу. К ней плотно прилегала пластиковая лопатка костного наушника.

— Готов? — он услышал голос словно у себя в голове. Лопатка костного наушника едва заметно вибрировала, когда Соколова говорила.

— Готов, — с трудом откликнулся Сибиряк.

Его шлем был отключен от общей сети. Соколова отдавала распоряжения, ей отвечали, но Сибиряк ничего не слышал и не хотел слышать. Он мечтал только о том, чтобы все это поскорее закончилось. И о том, чтобы дядя понял, что летчик из Сибиряка никакой и отпустил бы его в сухопутные войска.

Они выехали на взлетную полосу так же, как и стояли до этого, рядами по двое. Внутри кабины было тихо, двигатели работали почти бесшумно, а если понадобится, они вообще не будут производить ни звука. Сопла повернулись вниз, светоотражающие фюзеляжи заблестели на солнце.

1

В авиации фонарь — прозрачная часть пилотской кабины, защищающая экипаж и пассажиров от воздействия встречного потока воздуха, погодных условий и от шума. (Википедия)