Магия сдвигается

Замок щелкнул, когда засов отодвинулся в сторону. Дверь распахнулась, и появился Сайман. У него было лицо моего отца.

Он воспроизвел его в совершенстве, от элегантного подбородка до прямого носа и мастерского изгиба соболино-черных бровей, но он не мог воспроизвести глаза. Глаза Роланда сияли едва сдерживаемой силой. Хью однажды сказал мне, что смотреть ему в лицо — все равно, что смотреть в глаза солнцу. Я сделала это, и магия, исходящая от моего отца, была подобна лавине. Она заставила меня отступить впервые за очень долгое время, не потому, что я боялась умереть, а потому, что я боялась, что все, кого я люблю, умрут вместе со мной. У этого «Роланда» были глаза Саймана: сардонические, тщеславные и смирившиеся с сосуществованием с идиотами, у которых была крупица его интеллекта, и которые были недостойны делить воздух, которым он дышал.

Я рассмеялась.

Сайман изучал меня, явно сбитый с толку. Должно быть, он планировал запугать или выбить меня из колеи. К несчастью для него, он не мог выглядеть менее похожим на моего отца, даже если бы был восьмидесятилетней женщиной.

Я попыталась снова взглянуть на него, не смогла сдержаться и засмеялась громче.

— Заходи, — рявкнул он.

— Да, папочка. — Я последовала за ним, хихикая.

Лицо Саймана приобрело приятный пурпурный оттенок.

— В этом нет ничего смешного.

— Тебе придется сделать что-то со своим новым прикидом. Ты смешишь меня.

По лицу Саймана поползли мурашки. Мой желудок забыл, что он внутри меня, и в ужасе попытался сбежать. Его кости двигались, растягивая кожу в вызывающей рвоту гротескной джиге, будто под его кожей катались теннисные мячи. Его волосы исчезли, впитались, его телосложение уменьшилось, и, наконец, передо мной стоял новый человек. Лысый, среднего телосложения, лицо не уродливое, но и не красивое. Чистый холст с лицом, усеянным острыми глазами. Это была его нейтральная форма, которую он носил чаще всего.

— Намного лучше, — сказала я ему, пытаясь убедить свой желудок не отказываться от завтрака.

Сайман взмахом руки пригласил меня сесть. Его квартира была ультрасовременным оазисом: изогнутые футуристические линии, сталь, стекло, черные стены, белая плюшевая мебель. Это было немного бездушно.

Я села на белый диван.

— Для человека, погруженного в магию, ты, кажется, очень любишь технологии.

— Мне нравится их цивилизующее влияние. — Сайман сел напротив меня.

— И тот факт, что их получение становится все более и более дорогостоящим, не имеет к этому никакого отношения?

— Это не относится к делу, Шаррим.

Шаррим. Королева. Так меня называли люди Роланда. Сайман был не просто знатоком магии. Он также был информационным брокером. Секреты были его товаром, и он пытался ткнуть меня носом в мой. Это было нормально. В эту игру могли играть двое.

— Я думаю, что это совершенно уместно для нашей дискуссии, Озир. Скажи мне, Локи когда-нибудь приезжает навестить своего внука? Что он думает о твоей кроватке?

Сайман сел прямее.

— Позволь мне избавить тебя от хлопот, — сказала я. — Давай перестанем притворяться, что ты не знал об этом до того, как я заявила права на город. Это то, чем ты занимаешься. Ты видел слова на моей коже, и ты отправился с нами к Черному морю и бродил по замку Хью д'Амбрея. Нельзя отрицать, что я похожа на своего отца. Ты понял это и решил ничего с этим не делать. Ты прикидывался дурачком, потому что хотел знать, что из этого выйдет. Теперь мы знаем. Ты должен сделать выбор, Сайман. Ты бы предпочел разговаривать с Шаррим или с Кейт Дэниелс? Я могу быть и той и другой, но я гарантирую тебе, что одна тебе понравится больше, чем другая.

— А если я скажу — Шаррим? — осторожно спросил Сайман.

Я откинулась назад.

— Тогда мы можем обсудить, почему ты не смог поддержать меня в моем противостоянии с отцом. У тебя есть контакты по всему континенту. Ты знал, что придет Хью д'Амбрей. Ты знал, что за ним последует Роланд. Ты не сделал ничего, чтобы предупредить меня. Теперь ты в моем городе, и у тебя хватает наглости носить лицо моего отца. Это была шутка или ты пытался сделать заявление, Сайман?

Я наклонилась вперед и пристально посмотрела на него своим жестким взглядом.

Сайман сидел очень тихо.

— Я бы очень хотела получить объяснение.

Сайман открыл рот.

— А если выберу Кейт?

Я вытащила пластиковый пакет с грязным стеклом.

— Мне нужно его проанализировать. Я ищу пропавшего оборотня. Возможно, ты вспомнишь его: высокий, крупный, оборачивается буйволом. Его зовут Эдуардо Ортего, и он ездил с нами на наш веселый отдых на Черном море. Я нашла его автомобиль с кольцом из этого стекла вокруг него. Кольцо было около двенадцати футов в диаметре и полфута в ширину. Стекло регистрирует цвет бронзы на м-сканере. Все, что ты можешь мне рассказать. Какая мифология, какая разновидность магии, что угодно. Наш обычный тариф.

Сайман моргнул.

— И это все?

— Ага.

Он посмотрел на зип-пакет так, словно это был скорпион, готовый ужалить его. В его голове происходили лихорадочные вычисления.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я отнесу его куда-нибудь еще.

Сайман сплел пальцы рук в единый кулак и оперся на него, глядя вдаль.

— Не торопись. — Я откинулась на спинку дивана.

— Ты пытаешь сообщить, что у тебя нет намерения влиять на события в городе? — спросил Сайман.

— Нет, если я не решу, что они нуждаются в моем влиянии.

— Это не оценочный, а фактический вопрос, — сказал он. — Может быть, только один из двух ответов: да или нет. Ты собираешься править?

— Нет.

Сайман размышлял.

— Я не могу решить, то ли ты не можешь понять шаткость своей ситуации, то ли ты намеренно не замечаешь ее, как страус, прячущий голову в песок.

— Ты всегда придумываешь такие лестные метафоры. В последний раз, когда у нас была одна из наших небольших бесед, ты сравнил меня с кактусом.

Сайман нахмурился, наморщив лоб.

— Кейт, дело не только в том, кто ты и достоинства твоих конкретных поступков. Речь идет о Нимроде, а ты его дочь. Ты подмяла под себя независимую от него территорию. Все, у кого есть что-то против него, придут сюда.

Они придут за мной? Ты этого не говорил.

— Спасибо, Капитан Очевидность за краткое изложение того, что мы итак знаем, это было самым впечатляющим.

— Тебя будут испытывать. Тебе будут бросать вызовы. Тебе понадобится поддержка. Если ты просто будешь избегать этого, город превратится в ничейный, поскольку различные силы будут соревноваться друг с другом за привилегию изгнать дочь Нимрода.

— Я намерена защищать город. Ничейным он не будет.

Сайман сделал паузу и снова уставился на меня. Что-то, что я сказала, очевидно, сломало его внушительный мозг.

— Ты будешь защищать город, но ты не собираешься править им.

— Да.

— Какой смысл защищать его? Ты ничего не получишь. Ты подвергнешь себя опасности без какой-либо реальной выгоды для себя. Это потому, что ты хочешь одобрения своего отца?

— Он может взять свое одобрение и засунуть его туда, где солнце не светит. Мне по-барабану.

— Тогда зачем?

— Потому что я притязала город. Я несу ответственность за его сохранность.

Он видимо не знал, что ответить.

— Я здесь живу, — сказала я. — Мне нравится Атланта. Я не хочу, чтобы она стала тем ужасным местом, где людьми правят придурки и держат в страхе. Ты тоже здесь живешь. Разве ты хочешь, чтобы это место превратилось в адскую дыру?

Молчание затянулось.

— Все, с кем ты вступаешь в контакт, становятся временно безумными. — Сайман тяжело опустился на диван. — Твой отец, Нимрод, Строитель Башен, обладает почти божественной силой. Ты ребенок женщины, которая предала его, и у тебя явно нет желания служить ему. Твоя сила, само твое существование — прямой вызов ему. Вместо того, чтобы убить тебя, он позволяет тебе действовать автономно, предположительно, чтобы ты могла превратиться в реальную угрозу для него. Тот дикарь, которого ты решила взять в свою постель, создавал Стаю в течение семнадцати лет. Сама его личность была связана с тем, чтобы стать Царем Зверей, но он бросает все это, чтобы жить с тобой в пригороде, хотя его уход на пенсию никогда не был частью сделки, которую ты заключила со своим отцом. И Стая позволяет этому случиться.