Магия сдвигается

— Насколько большую?

— Тридцать с лишним, — сказал Гастек.

Это была не группа, это была чертова орда. Я никогда не слышала о такой большой стае упырей.

— В какую сторону они движутся?

— К старому Лоуренсвилльскому шоссе. У тебя есть около получаса, прежде чем они войдут в Нортлейк. Желаю удачи.

Вампир скрылся в ночи.

Несколько десятилетий назад Нортлейк был бы всего в нескольких минутах езды. Теперь между мной и этой частью города лежал лабиринт руин. Наш мир пострадал от магических волн. Они начались без предупреждения несколько десятилетий назад в результате вызванного магией апокалипсиса под названием Сдвиг. Когда магия наводнила наш мир, она не брала пленных. Она отключила электричество, сбросила с неба самолеты и разрушила высотные здания. Она смыла асфальт с дорог и породила монстров. Затем, без предупреждения, магия исчезала, и все наши устройства и оружие снова заработали.

Город уменьшился после Сдвига, после того, как первая магическая волна вызвала катастрофические разрушения. Люди в большом количестве искали убежища, и большинство пригородов вдоль старого Лоуренсвилльского шоссе стояли заброшенными. В Такере было несколько изолированных сообществ, но люди, поселившиеся там, знали, чего ожидать от подпитываемой магией дикой природы, и группе упырей было бы трудно уничтожить их. Зачем сходить с ума, если менее чем в пяти милях вниз по дороге Нортлейк отмечал внешнюю границу города? Это был густонаселенный район, заполненный пригородными домами и окаймленный несколькими сторожевыми вышками вдоль десятифутового забора, увенчанного колючей проволокой. Стражники могли справиться с несколькими упырями, но с тридцатью быстро приближающимися, вряд ли. Упыри в считанные секунды перелезут через забор, перебьют охранников башни и превратят это место в кровавую бойню.

Никакой помощи со стороны властей не будет. К тому времени, как я найду работающий телефон и смогу убедить полицию, что группа упырей в шесть раз больше обычного размера движется к Атланте, Нортлейк превратится в шведский стол для упырей, которым можно будет лакомиться достаточно долго.

Огромная темная фигура промчалась надо мной по крышам и перепрыгнула промежуток между двумя зданиями. Звездный свет поймал его на секунду, от чего замерло сердце, осветив мощный мускулистый торс, четыре массивные лапы и темно-серую гриву. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Словно сама ночь открыла пасть и выплюнула доисторического монстра, порожденного человеческим страхом и голодным звериным рычанием, эхом, отдающимся в темноте. Я видела его всего мгновение, но образ запечатлелся в моем сознании, словно высеченный в камне. Мое нутро мгновенно осознало, что он хищник, а я добыча. Я знала его уже три года, но инстинктивная реакция срабатывала до сих пор.

Зверь приземлился, повернул на север и исчез в ночи, направляясь к Нортлейку.

Вместо того, чтобы бежать прочь так быстро, как только могу (как сделал бы любой здравомыслящий человек), я подтолкнула Обнимашку, торопя ее за ним, пока она не перешла на галоп. Никто не позволит своему жениху сражаться в одиночку с ордой упырей. Не бывать тому.

***

ПЕРЕДО МНОЙ ПРЕДСТАЛО пустое пространство Лоуренсвилльского шоссе. Дорога здесь проходила через пологий холм, и каменные стены сдерживали склон с обеих сторон. Я остановилась у подножия холма, как раз перед тем, как оно превращалось в огромное, совершенно ровное поле. Такое же хорошее место, как и любое другое, чтобы занять позицию.

Я медленно стала разминать шею, сначала в одну сторону, потом в другую. Я оставила Обнимашку привязанной к дереву в полумиле отсюда. Обычно упыри не проявляли к ней никакого интереса, но от нее пахло мной, и один из них мог попытаться разорвать ей шею просто назло.

Луна выкатилась из-за облаков, освещая поля. Ночное небо было невероятно далеким, звезды казались бриллиантами в его ледяной высоте. Налетел холодный ветерок, теребя мою одежду и косу. Было начало марта, и наступление весны было внезапным и теплым, но по ночам зима все еще обнажала свои клыки.

В последний раз, когда я выбиралась так далеко от города, я была консортом Стаи, крупнейшей организации оборотней на Юге. Теперь это в прошлом. С тридцатью упырями было бы тяжело без поддержки. К счастью, у меня была самая лучшая поддержка в городе.

Когда я заявила права на Атланту, притязание создало границу. Я чувствовала ее в пятидесяти футах перед собой, невидимая демаркационная линия. Мне раньше следовало пойти осмотреть границу, но я была занята, пытаясь отделиться от Стаи, обустраивая новый дом и надрывая задницу на работе, потому что, в конце концов, наши сбережения закончатся… Но притворства, что притязания не было, не принесло мне никакой пользы.

Я сосредоточилась на движении вдалеке. Что-то приближалось, горизонт слегка рябил. Несколько вдохов, и рябь распалась на отдельные фигуры, бегущие странной скачущей походкой, опираясь на руки, как гориллы, но полностью не переходящие на бег четвероногих.

Ух, ты, как много упырей!

Итак, начнем. Я потянулась к мечу за спиной и вытащила «Саррат» из ножен. Матовое, почти белое лезвие отразило слабый лунный свет. Острый, как бритва, клинок представлял собой нечто среднее между прямым мечом и традиционной саблей, с небольшим изгибом, что делало его превосходным как для рубящих, так и для колющих ударов. «Саррат» был быстрым, легким и гибким, и ему предстояла адская тренировка.

Искаженные очертания продолжали приближаться. Знать, что там было тридцать упырей — это одно, видеть, как они скачут к тебе галопом, было совершенно по-другому. Искра инстинктивного страха пронзила меня, делая мир острее, и растворилась в спокойном осознании.

В ответ с поверхности «Саррат» поднялись тонкие струйки пара. Я покрутила саблю, разогревая запястье.

Орда упырей приближалась. Как, черт возьми, я вляпалась во все это?

Я пошла к ним навстречу с мечом в руке, острием вниз. У меня было мало социальных навыков, но с запугиванием я справлялась хорошо.

Упыри увидели меня. Передние ряды замедлились, но задние ряды все еще бежали на полной скорости. Масса упырей уплотнилась, как волна, разбивающаяся о скалу, и, наконец, со скрежетом остановилась прямо перед границей. Мы остановились, они по одну сторону невидимой магической границы, я — по другую.

Они были худыми и мускулистыми, с непропорционально мощными руками и длинными лопатообразными кистями, каждый палец заканчивался коротким изогнутым когтем. Костяные выступы, похожие на короткие узловатые рога, торчали из их кожи в случайных местах на спине и плечах. Рога были защитным механизмом. Если бы кто-то попытался вытащить упыря из его норы, рога застряли бы в земле. Даже оборотню, вооруженному сверхчеловеческой силой, было бы трудно вытащить упыря из-под земли. Я видела, как рога вырастали до четырех дюймов в длину, но большинство из тех, что украшали эту толпу, едва достигали половины дюйма. Их кожа была темно-серой на груди, шее и лице, такого серого цвета, который чаще всего встречается на военном городском камуфляже. Маленькие грязно-коричневые пятна усеивали их спины и плечи. Если бы не водянисто-желтое свечение их радужек, они бы полностью слились с дорогой.

Никто из них не был хромым, голодным или слабым. Шансы были не в мою пользу. Мне нужно было придумать стратегию, и быстро.

Упыри смотрели на меня странно раскосыми глазами, внутренние уголки которых опускались намного ниже, чем внешние.

Я ждала. В тот момент, когда начинаешь говорить, ты становишься менее страшным, а я не собиралась быть менее страшной. Упыри были разумными, что означало, что они могли чувствовать страх, и мне нужно было использовать каждое преимущество, которое я могла раздобыть.

Большой вурдалак протиснулся вперед. Упитанный, с четко очерченным мощным телом, он присел передо мной на корточки. Если бы он стоял прямо, то был бы почти семи футов ростом. По меньшей мере, двести фунтов, все это крепкие мускулы и острые когти. Коричневого узора на его спине почти не было. Вместо этого по его бокам спускались длинные чередующиеся полосы более светлого и более темного серого цвета.