Страница 100 из 102
— То есть, мы сможем спокойно покинуть Точку, и нас никто с этой стороны уже не будет останавливать, а с той встречать?
— На выходах стоят посты, я не знаю, может, они уже разбежались, может, попытаются вас остановить. Но там по десять человек на каждом, и пока не закончился запрет на огнестрел, они вам не опасны. А снаружи не знаю. Я сказал всё, что мне известно, — Распорядитель смотрел на меня таким взглядом, что ему хотелось верить.
— Ну что ж, друг мой, спасибо тебе за информацию! — Соломоныч очень искренне и по-доброму улыбнулся. — Но вот недостаточно её.
— Как недостаточно? Я всё рассказал, что знаю! — у нашего пленника началась истерика. — Ты же обещал!
— Андрюша, я никогда от своих слов не отказываюсь. Я обещал не отдавать тебя блатным, если получу информацию, стоящую больше, чем жизни Вазгена и других ребят, которых ты убил, когда они шли под белым флагом. Но не могу не признать, информацию ты дал неплохую. Ещё раз спасибо! Просто от души спасибо! Но вот не дороже она, чем их жизни. Базару нет, ценная, но не дороже! Прости, Андрюша, постарайся понять!
«Красиво выкрутился», — я в очередной раз с восхищением посмотрел на Соломоныча.
Распорядитель обезумившими глазами уставился на коммерса и бросился на него, выставив вперёд руки с окровавленными обрубленными пальцами, словно собираясь ухватить моего товарища за горло. Но Железняк успел поставить бедняге подножку, и тот растянулся на полу. Сразу же попытался вскочить, но был схвачен Антоном и обездвижен с помощью болевого приёма.
Соломоныч махнул мне рукой, и мы вышли из гаража.
— Он нам больше не нужен, — произнёс коммерс, отвечая на немой вопрос ожидавших нас блатных. — Забирайте! И напомните ему, пусть на том свете не только Вазгену привет передаст, но и Филиппу и другим ребятам.
— Сейчас он им приветы ещё с этого света начнёт передавать! Каждому передаст сука! — прорычали почти хором блатные и пошли в гараж.
Соломоныч проводил их взглядом и обратился к Кате с Коляном:
— Мы с Максимом пойдём назад к бункеру, а вы забирайте тачку, проверьте бак, оружия возьмите, патроны, гранат, только лишнего не набирайте. Мы на воле много таскать не сможем, а тут ребятам оно пригодится. В общем, собирайте всё и подъезжайте к бункеру.
Когда мы с Соломонычем вернулись к зданию администрации Точки, там уже был раненый Генрих, который сказал нам, что форт они отстояли.
— Дом твой почти целиком сгорел, тут уж не обессудь, — блатной авторитет усмехнулся и подмигнул старому коммерсу. — Но во дворе сидят пятьдесят пацанов и будут там, пока Система не засчитает квест. А остальные со мной сюда пришли.
— Да, нам бонусы за квест как воздух нужны, — Соломоныч с тоской посмотрел на меня, будто догадывался, о снятом уровне. — Это хорошо, что вы успели.
— Там, вообще, всё интересно получилось. Мы когда к дому прибежали, по факту уже всё было не так, как Жёлудь рассказал. — Генрих потёр раненую руку. — Как только его к нам за помощью отправили, к форту подтянулась ещё толпа и в замес включилась. На нашей стороне.
— Неужели коммерсы решили помочь? — искренне удивился я.
— Ага, от барыг дождёшься! — Генрих опять усмехнулся. — Зашухарились по подвалам, типа держат нейтралитет. Красные подтянулись. Формально красные. Десантура с разных кланов. Узнали, что Филипп погиб — пришли мстить! Не глядя на клановую принадлежность.
— Много? — поинтересовался Соломоныч.
— Не очень. Всего человек тридцать, но там-то уровень подготовки другой. Накатили, лопаты взяли и с криками «За Филиппа! За ВДВ!» расхерачили половину собравшихся возле твоего дома красных, а там и мы подошли и остатки разогнали.
— Да уж, против пьяного и злого десантника с сапёрной лопаткой, пришедшего мстить за погибшего товарища, все эти ваши катаны и прочие понты — полная херня! — философски заметил Соломоныч.
Пока мы разговаривали, подъехали на экспроприированном транспортном средстве Катя с Коляном. Солнце к этому времени уже взошло, я вызвал функцию «Индикатор времени» и с грустью констатировал, что было уже без пятнадцати шесть. Не полдень, конечно, но если Распорядитель соврал, и снаружи нас ждали, скрытно уйти с Точки шансов не было. Впрочем, на бронированном Хаммере с установленным на нём ПКМ они появлялись. Пусть и не скрытно, но хоть как-то уйти шанс уже был.
На небольшом совещании, было принято решение оставить бункер и не штурмовать его. Лишние потери никому не были нужны. Генрих возвращался в блатную часть Точки, чтобы организовать там оборону от вероятного нападения красных после отмены запрета на огнестрел. Главной задачей у тех, кто оставался, было продержаться до сознания мной клана. Ну и между делом сохранить контроль над особняком Соломоныча до полудня. А мы решили уходить через те же ворота, что и пришли, тем более, они были рядом. На том летучку и закончили.
Когда мы начали грузиться в Хаммер и получать ото всех дружеские напутствия в дорогу, Генрих незаметно оттянул меня в сторону.
— Макс, мы оба с тобой понимаем, что шансы на удачный исход у нас не такие уж и большие. Слушай внимательно и не перебивай! Если вы не управитесь за три дня, и ты останешься один, поезжай в Питер! На Марата, недалеко от Кузнечного переулка, есть бар. Его с улицы не видно, он во дворах. Называется «Уголёк». Найди там бармена Гарика! Скажи ему, что он тебе должен!
— Как это должен?
Генрих проигнорировал мой вопрос.
— Он спросит: «За что?» Ответишь: «За двадцать первое июля!» Он поможет. Береги себя, братишка! — блатной авторитет крепко обнял меня, после чего подошёл к Соломонычу и попрощался с ним.
Катя села за руль, Колян попытался вытребовать, чтобы ему доверили ПКМ, но мы с мудрым коммерсом, зная несдержанность моего друга, настояли, чтобы за пулемёт встал Железняк. Антон ещё предложил на всякий случай прихватить с собой белый флаг.
— Если Распорядитель не наврал, там кроме вышки с пулемётчиком никаких преград. Мы-то её с одного выстрела из гранатомёта разнесём, но это уже будет вынос конфликта за пределы Точки. А это совсем другой расклад. Думаю, если мы поедем с белым флагом и дадим понять, что просто хотим выехать, и сами не будем атаковать, то солдат на вышке нас с радостью пропустит. Не идиот же, должен понять, что иначе ему конец.