Страница 26 из 87
Поцелуй затянулся, зато руки перестали дрожать. Уинстон не надел плащ, поэтому синий комбинезон, возможно, спас их от продолжения боевых действий в метро. А потом наступило время для чаепития с джемом, конфетами, мятным ликером и далеко идущими продолжениями.
— Обожаю тебя. Ты лучший мужчина в мире, — сказала Бонни, прижавшись к Уинстону и положив голову ему на грудь.
— Не надо мне делать комплименты. Я старый и некрасивый, — сказал Уинстон, лежа на спине и глядя в потолок.
— Просто выйди на улицу и поищи людей красивее тебя.
— Думаешь, не найду?
— Может быть, и найдешь, но очень немного. Люди в массе некрасивы.
— Если я симпатичнее уродов, то это не показатель.
— Конечно, ты не идеал красоты…
— Вот-вот.
—…Среди студентов-спортсменов или среди молодых морских офицеров, — продолжила Бонни, — Ты ведь до сих пор сравниваешь себя с другими парнями из далекого прошлого?
— Наверное, — на самом деле Уинстон вообще ни с кем себя не сравнивал и не задумывался над объективной оценкой своей внешности.
— Но в нашем с тобой кругу в твои скромные сорок лет ты не можешь сказать, что относишься к старшему поколению. Ты мужчина в самом расцвете сил и в отличной форме для своего возраста.
— Не уверен.
— Парням, которых ты считал красавцами двадцать лет назад, сейчас тоже сорок. У них лысины ничуть не меньше твоей, красные от выпивки носы, дурацкие очки поверх красных носов, гнилые желтые зубы, бульдожьи щеки. Кто был высоким, стал сутулым. Кто был мускулистым, стал толстым. А ты стройный и даже очков не носишь. И бьешь морды молодым хулиганам.
— Вообще-то, я ношу очки.
— Когда читаешь?
— Да. А видела бы ты меня пару лет назад…
— У всех бывают сложные времена. Настоящий ты, это тот, который сейчас. Не тот, который когда-то был больной и слабый. Бывал больной и слабый. Тот, который сейчас красивый, здоровый, обаятельный и в отличной форме. Которого ценят и уважают.
В понедельник настоящий Уинстон получил выговор на работе за неподобающий внешний вид. Синяк на глазу так и не удалось замаскировать. Хотя он и не пытался. Решил, что в состоящей в основном из пролов и преступников теневой экономике не очень высокие требования к поведению на досуге и внешнему виду.
— Молодежь ничего не понимает ни в правилах приличия, ни в деловом этикете, — распалялся Плезенс, когда подчиненный стоял навытяжку перед его столом, — Откуда у Вас такое украшение лица?
— Сходил на футбол, сэр, — старорежимное «сэр» производило впечатление на стариков. Лучше, чем «товарищ».
— На какой еще футбол?
— Миллуолл — Вест Хэм, сэр.
— За кого болели?
— Миллуолл, сэр.
— Молодежь ничего не понимает даже в футболе. И сами по мячу пнуть не могут, и болеют за таких же косоногих. Разве может понимающий в футболе англичанин болеть за Миллуолл или Вест Хэм, которые известны только своими фирмами, а не форвардами и голкиперами? Тем более, лондонец!
Уинстон вздохнул. Ответ «может, сэр» не подходил к ситуации, равно как и «не может, сэр».
— Все нормальные люди болеют за Арсенал! — закончил Плезенс, — Если Вам так уж неймется за кого-то гонять, то я замолвлю словечко в «Стаде». Но лучше бы Вам в Вашем возрасте выбрать себе более спокойное хобби. Уж футбол-то всегда можно и по телекрану посмотреть.
— Да, сэр, — искренне согласился Уинстон, — Я позавчера пришел к тому же выводу.
— Завтра Вы должны закончить по пороховому заводу. Идите и не грешите.
— Да, сэр.
Вечером на тренировке его сразу же в раздевалке попытался отчитать еще и Барт.
— Ты куда подевался? Мы с пацанами и «Интер-Сити» побили, и полицию, а ты где был?
— Это ты где был? — ответил Уинстон, — Обещал защищать Бонни, а в итоге я один отдувался. Девушка в шарфе Миллуолл лакомая добыча.
— Она не сняла шарф? — Барту это определенно понравилось.
— А ты бы снял?
— То я.
— А мы, что не люди? Весь матч орем за Миллуолл, а потом в кусты?
— Бонни в порядке? — Барт забеспокоился.
— Оставила себе шарфик. Просила передать, что будет надевать его, смотря футбол по телекрану.
— Оставила? С вас, что, шарфы не сорвали?
— С джентльмена при леди шарф сорвут только вместе с головой, — Уинстон достал свой шарф из кармана плаща. То есть, сначала достал свой, а трофейный зацепился за него и выпал.
— Ну ты даешь, — Барт расплылся в улыбке, — Будешь за нас гонять?
— Извини, Барт, не могу.
— Что так? Зассал?
— Уволят меня. Я же партийный. И начальник в молодости за Арсенал гонял.
— Вот дерьмо! — Барт искренне огорчился, — Таких, как я, в одном месте уволили, в другом приняли и все дела. А ты партийный. Вас и отменить могут, если что.
Потом все пошли в зал околачивать груши и друг друга.
Уинстон с неделю думал, что это с ним случилось, а потом понял. С ним произошло настоящее Приключение. Он, как древний рыцарь, спасал Принцессу, участвовал в Битве, дрался на Дуэли, вел переговоры с сидящим на золоте Драконом и вступал в союз с Огром, не соблазнившись на его предложения, но и не поссорившись.