Страница 16 из 47
Пришлось рисковать.
Я сбросил «валета», при это пристально глядя на выражение лица соперника. Девушка улыбнулась. И ее улыбка мне не понравилась.
Дарья положила сверху «даму». Блефует? Судя по уверенному взгляду, нет.
— Обмен? — спросил крупье.
— Обмен, — кивнул я, скидывая оставшиеся карты.
Дарья мгновение колебалась, потом тоже скинула карты.
Нам раздали новые. На этот раз пришел хороший улов. Я походил сразу с «короля», чем вызвал всеобщее удивление. И только Дарья сидела, не выражая никаких эмоций.
Вместо этого она тоже положила «короля». И подняла кон, бросив рядом «туза». Это был бы провал и неизбежный выстрел из револьвера, но мне везло. Я ответил пиковым «тузом».
И вновь толпа ахнула. Да, игра накалялась.
— Обмен? — предложил крупье.
Тут нужно было подумать. На руках у меня оставалась десятка, не самая крупная карта. А вот что было у Дарьи? Она могла специально скинуть всю крупную карту сейчас, чтобы создалось впечатление, что у нее хорошая масть. А могла блефовать и тоже сейчас сидеть с такой же десяткой, а то и меньше. Взгляд девушки был ледяным. Я не мог пробиться сквозь него и лишь видел хищника, а не человека. Естера ликовала.
Шанс прострелить себе голову был невелик. Но я вообще стрелять в себя не хотел. Поэтому рискнул.
— Обмен!
— По одной карте, — предложила Дарья.
Это был еще больший риск и значило следующее — поставить все на волю случая и на то, какая карта у кого выпадет.
— По одной, — поддержал я.
Обстановка вокруг была напряженной и воздух звенел от тишины. Крупье положил на стол две карты рубашкой вверх.
— Вскрываемся? — спросил я Дарью.
— Готов стрелять в себя?
— Не собираюсь, — ответил я.
И перевернул свою карту.
«Девятка» пики. Не самая высокая карта. Признаться честно, совсем дрянная. В игре их не было и поэтому вероятность того, что она попалась именно сейчас была большой и логичной.
Дарья улыбнулась шире.
— Видимо все же придется тебе стреляться!
И тоже перевернула свою карту.
На мгновение мне показалось, что там крупная карта. Но кто выдохнул «тоже девятка» и я понял, что не все потеряно.
Это и в самом деле была «девятка», только крестовая. Судьба решила пощадить меня.
— Ничья, — немного смутившись, вынес вердикт крупье.
— Разве в «фараоне» может быть ничья? — спросил Череп. — Надо играть дальше.
— Нет, — ответил ему Усатый. — Нельзя! Это в «молохе» нужно до конца. А тут ничья считается.
Завязался оживленный спор.
— Ну хватит, господа! — успокоил всех Фрак. — Вместо того, чтобы спорить, давайте лучше еще раз сыграем?
Все тут же согласились.
Раздали карты. Закипела игра.
Третий кон заставил всех умерить прыть и играть максимально расчетливо, это чувствовалось во всем — и как кидали карты, и как думали над ходом, и как делали обмен.
Первым зашел с «шестерок» Фрак. Его поддержал Лысый и Гофман. Потом повысил Усатый, кинув «восьмерку». Пошел сброс мелочи, в который подключились практически все. За ним ожидаемо пошел обмен, и все взяли новые карты. Мне пришла средняя, но «король» давал надежду, что не все потеряно.
Дантес хмурился, но карты метал умело. Гофман, поняв, что у того хорошая защита, подстроился под него и лишь в нужный момент поддавал, отводя от себя основной удар.
В какой-то момент из игры вышли Фрак и Усатый. Потом слез Лысый. Втроем они заказали водки и дружно выпили. За ними последовали остальные. В игре остались только я, Дарья, Череп и Дантес. Карты других я знал. А вот с девушкой было сложно. Она намерено меняла тактику, то уходя в глубокую оборону, то рискованно атакуя. И это смущало не только меня. Ошибся дантес, но вовремя исправился, скинув крупные карты. Потом ошибся Череп.
Я же держался и был предельно осторожен, что позволило мне выйти из игры первым. Потом Дантес, удачно обменяв две карты на более крупные, задавил Черепа и тоже выскочил. Остались двое — Дарья и Генрих. Их поединок длился быстро, но Череп, кажется, еще не понял, с кем играет и сильно рисковал, закидывая «королей». Девушка на это лишь улыбалась.
А потом случилось страшное.
Череп уверенно отбил атаку, но не сообразил что она была ложно. Подумал, что у соперника осталась мелочь, взял карту. «Валет» и «десятка» — в этом я был практически уверен, посчитав оставшиеся карты. «Десятка» пошла первой и логично была отбита. Череп, уже внутренне праздновавший победу, скинул на стол «вальта».
Но улыбка Дарьи подпортила эффектный финал. А потом и вовсе все резко переменилось.
Пиковая «дама» упала на стол — ее скинула Дарья. Толпа ахнула. Череп уставился на нее, потом перевел взгляд на своего «валета». И вновь на «даму». Точная, практически ювелирная игра Дарьи удивила не только окружающих, но и меня. Она блестяще разыграла эту партию, обманула всех, а потом, напоследок, просто съела соперника.
— Что же это… — облизнув пересохшие губы, произнес игрок.
Слова Дарьи прозвучали как приговор:
— Ты проиграл.
— Так это… х-м-м… «дама»… пиковая… как это…
Череп был явно растерян и с трудом понимал что происходит.
— Генрих, кажется так вас зовут? — спросила Дарья.
Череп удивленно глянул на нее, спросил:
— Откуда вы знаете мое имя?
Девушка глянула на меня, произнесла:
— Я много чего знаю. Но дело сейчас не в этом. Что же вы, Генрих, сидите? Берите револьвер, крутите барабан. Вы ведь проиграли.
Череп удивленно глянул на девушку. Заикаясь, сказал:
— Да вы что? Вы же не на самом деле… Что вы все на меня так смотрите?
— Мы играли по-джентельменски. И исполнять слово свое должны по джентельменски, — произнес Усатый, холодным взором глядя на Черепа.
Было видно, что он хочет увидеть завершающий акт этой игры. Впрочем, остальные тоже этого желали.
— Давай, Генрих, — поддержал Усатого Фрак. — Крути барабан и жми на спусковой крючок. Таков уговор.
— Да вы что⁈ Совсем сума сошли! — закричал Череп, подскочив.
Его тут же усадили. Дарья схватила Генриха за руку и выкрутила так, что затрещали кости. Такой силы я у девушки раньше не замечал.
— Генрих, решил соскочить? Право твое. Только кто ты будешь в глазах остальных? Думаю, перебираться теме нужно на нижние ярусы, туда, ближе к обслуживающему персоналу. Потому что здесь ты уже себя исчерпал.
Череп удивленно глянул на девушку.
— Я… так ведь…
И замолчал. А потом дрожащей рукой взял револьвер, взглянул на него так, будто видел впервые.
— Крути барабан! — выкрикнул кто-то из толпы. И все вдруг поддержали его нестройными выкриками: — Крути барабан! Крути барабан! Крути барабан!
Череп крутанул барабан, и толпа тут же замолчала.
— Нет… — совсем тихо одними губами прошептал он. А потом начал все громче и громче повторять, в конце уже срываясь на крик: — Нет… Нет!.. НЕТ! Я не буду стрелять!
И вдруг вскочил со стула и запрыгнул на стол. Полетели карты и стаканы с выпивкой, но сам стол устоял.
— Я не буду стрелять! Не заставите меня! — закричал Череп, направив на людей пистолет.
— Генрих, не дури! Посмеялись и хватит! Убери оружие! — произнес Дантес, осторожно поднимаясь с места.
— А ну сядь! — рявкнул тот в ответ. — А то пристрелю!
И направил оружие в Дантеса.
Тот послушно сел.
Ситуация выходила за рамки. Впрочем, это было понятно еще тогда, когда Дарья предложила сыграть в такую странную игру.
— Генрих, не кипятись! Убери оружие! — продолжил уговаривать его Дантес. — Ты прав, мы зашли слишком далеко. Пошутили — и хватит! Не надо стрелять. Убери револьвер.
Стало окончательно понятно, что нервы Черепа не выдержали и сейчас он пребывал в состоянии аффекта, который только ухудшился после хорошей дозы алкоголя.
— Это ты все виновата! — прошипел Череп, повернувшись в Дарье.
И перевел ствол оружия на нее.
— Ну, что теперь скажешь, когда я направляю на тебя револьвер?
— Спрошу лишь одно, — ответила ледяным тоном Дарья. — Ты уверен, что в заряженной каморе есть патрон?