Страница 3 из 10
– Иди, делай аборт, – немеющими губами проговариваю я. – Я не женюсь на тебе, если ты к этому ведешь.
– Аборта не будет, дорогой, – поджимает ярко-накрашенные губы. – Да и предложение мне твое не нужно. Меня все устраивает. Давай заключим сделку. Ты продолжаешь играть в семью со своей любимой клушей, продолжаешь работать в головном офисе, но и у нас все остается как есть. Или развод, биржа труда и алименты.
– Зачем тебе это надо? – я поражаюсь, злюсь на себя за то, что вообще начал этот бред. – Вика, ты ж красивая баба. Ну найди себе другого, такого, кто и замуж позовет, и любить будет тебя, а не какую-то там, как ты говоришь, “клушу”.
– Я так хочу, – невесомо касается губами моей скулы. – Тебя хочу. Мне нравится, как ты меня любишь, а муж дома с его нестираными трусами мне не нужен в принципе. Плавала уже. Так что оставляем все как есть. А если еще раз так сделаешь, – касается красных отметин на шее, – то сниму побои и напишу на тебя, Максик, заяву.
Хватаю со стола чистый лист, пишу заявление по собственному, подсовываю ей.
– Подписывай.
– Ты понимаешь, что твоя Алиса про нашего ребенка узнает в ближайший час, если я это подпишу? – шипит, прищурившись. – Пожалел бы свою болезную.
– Я понятия не имею, чей это ребенок, – хочется ее придушить сейчас же. – Биржей труда мне грозилась? Давай, чего ты? Разводом? Прекрасно! Тогда мне не придется оставлять все как есть. И ты никогда меня больше не увидишь. Давай, Вика, сделай все, что можешь, и развяжи мне руки.
– Я пришлю твоей жене ДНК-тест, – выкрикивает в ответ. – Ребенок твой, Максик, так что… И есть еще моментик. Развод и биржа труда тебя не пугают, а зону топтать готов? У меня есть доказательства всех твоих финансовых махинаций за моей спиной.
– Нет никаких махинаций, ты блефуешь, – фыркаю я.
Хватает телефон, роется там, что-то приближает пальцами и сует его мне под нос:
– Любуйся, Максик, – издевательский тон взвивается ввысь. – Ты не только неверный муж, но еще и проворовался весь. Ой, как нехорошо. Будешь со мной, как и сколько я захочу.
Смотрю на таблицы, счета, все “доказательства”. Сжимаю челюсти и замахиваюсь, вовремя себя останавливаю. В ушах стучит адреналин, в голове крутятся цифры. Да ну нет же, блядь, как я мог так попасть?!
– Ты меня подставила! – задушить бы ее. Задушить и все.
– Ты сам себя подставил, – фыркает она. – Напиши своей убогой, что будешь поздно. У меня на тебя планы.
Глава 4. Алиса
Перематываю снова, ловлю тот самый момент, всматриваясь в наши лица. Ну вот же оно. Мы реально счастливы. Свадьба была такая веселая, и нам все говорили, какая мы с Максом красивая пара.
Нажимаю на паузу, опять тру под глазами бумажным платочком, так отчаянно, что кожа уже болит и горит. Не знаю, зачем весь день смотрю на репите наше свадебное видео. Думала, что посмотрю, все вспомню и прощу. Но нет, не работает так. Вижу не нас, а его с этой бабой.
Виноват, ага. Изменщик, предатель… А я что? Ребенка ему так и не родила. Так еще и забила на все: на него, на нас в погоне за этой мечтой с крохотными ручками и его глазами. Моей, да. А он просто хочет жить, наверное. А я не даю ему этой жизни.
Слышу шум в прихожей, быстро захлопываю крышку ноутбука.
Не заходит. Пошуршал чем-то и затих.
– Макс, – зову я, пересилив себя. Встаю и иду туда, на ходу приглаживая растрепанные волосы.
– Привет, – стоит, прислонившись затылком к двери. Сумки на полу.
– Привет, – киваю я. – Ты чего?
Как же больно… Говорить с ним. Даже просто смотреть. Вести себя как ни в чем не бывало.
– Поживу у родителей, Лис, – проговаривает он. – Работы нет пока. И не знаю, как дальше с ней будет, но ты не волнуйся, я что-нибудь придумаю, ты не будешь ни в чем нуждаться.
– Я и сама могу работу найти, – пожимаю плечами, внутри себя радуюсь, что вероятно, он ее послал, раз с работы попросили. – Квартира большая, оставайся.
– Если честно… – мнется он, раньше рассказывал мне все. – Проблемы начнутся. Походу, большие. Но я не делал ничего, клянусь тебе.
– Ты о чем вообще, Максим? – у меня сердце кровавым комом бухается куда-то в желудок. – Чего ты не делал?
– У нее документы. Вроде я воровал. Скорее всего, они уже полетели в прокуратуру, – закусывает губу. – Прости меня.
– И ты меня, – вдруг говорю я, словно вернувшись из своего зацикленного оцепенения. – Ты есть хочешь? Сейчас что-нибудь приготовлю.
– Не нужно, детка, – мягко улыбается уголками губ. – С обысками придут, скажи, что не живу здесь больше. Подставил тебя, обидел… Прости, но может быть, твой организм раньше нас обоих знал, какой хреновый из меня вышел бы отец. Прости.
– Глупости не говори, – выдаю я нервно, хватаю его за руку. – Пускай приходят со своими обысками, нам скрывать нечего. Сам знаешь, одни мои вечные коты и прочие животинки. Пошли, яичницу сделаю.
– Не все сказал, – говорит он, все так же не приближаясь ко мне.
– Ты, что, убил кого? – чувствую, как холодеют кончики пальцев. – Ты меня пугаешь, Максим.
– Она сказала, что расскажет тебе о своей… беременности.
– О чем? – переспрашиваю осипшим голосом и стекаю по стене на пол – просто ноги не держат. – Беременна. Значит, это со мной все не так.
– Да ни черта она не беременна, – злится Макс. – Просто лучше от меня узнаешь. А то она расскажет так, что…
– И что ты будешь делать, если она реально беременна? – сжимаю горящие виски пальцами. – Бросишь своего ребенка?
– Я не хочу этого ребенка. Я не хочу ребенка от нее. Мне жениться теперь на ней? Нет уж. Найду работу, буду платить алименты. На этом все.
– Хочешь или не хочешь, а ребенок у тебя уже есть, – с трудом встаю на ноги. – Если женишься на ней, то проблем с работой и законом не будет, да?
– Нет, – он злится от этих разговоров. – Нет у меня ребенка. Мы, что, на Кавказе, только в обратную сторону? Это репродуктивное насилие называется. Не может она быть беременной, я не идиот, Лис.
– Не идиоты предохраняются, – горько усмехаюсь.
– И я о том, именно это и имею в виду.
– Так ты с ней предохранялся? – боже, как же мерзко в этом копаться.
– Ну конечно, – фыркает он. – Черт…
– Хоть на этом спасибо, – смотрю на него и не злюсь. Жалко. И стыдно за себя… – Пойдешь есть?
– Лис… – он обрывает себя, кивает, плетется следом.
– Макс, – начинаю я, разбивая яйца в раскаленное масло, – я не смогу так сразу тебя простить, но и бросить в такой момент не могу. Ты же мне не чужой.
– Я это понимаю. Очень понимаю, – опускает лоб на ладони, массирует его.
– Как мы до этого докатились, а? – вопрос в открытый космос.
Я же была с ним счастлива. Он столько для меня сделал: дал возможность сидеть дома и заниматься любимым делом.
– Ты плакала все время, – неожиданно отвечает он. – Так хотела ребенка. А я не мог сказать прямо, что больше всего хочу тебя, а не какого-то ребенка, которого я вообще сначала не понимал, зачем нам заводить. Так же хорошо вместе, вдвоем. Пару лет пытался проникнуться этой идеей, и, знаешь, получилось. А беременности все не было. И я говорил много, но, походу, все не то, потому что ты не успокаивалась. И все становилось только хуже. А потом стал бухать после работы в кабинете. Не мог идти домой, потому что и жить в этом уже не мог, и сделать ничего не мог и… уйти тоже. Потом она пару раз со мной просто поговорила по душам, пока я бухал. Пару месяцев назад все началось. Вот так вот.
– Я просто хотела, чтобы у нас была полноценная семья, – снимаю сковородку с огня, жгу руку маслом и игнорирую боль. – Давай честно, Макс. Ты хочешь развестись?
– Хотел одно время, – пожимает плечами. – Казалось, что так всем проще будет. Не смог.
– Из жалости не смог? – сажусь на стул напротив него, кладу локти на стол и обжимаю пальцами голову. – Мне плевать на твои проблемы, то есть они меня не пугают. Но быть со мной из тупой жалости не надо.