Страница 17 из 18
– У него ЧТО?
Я повторила еще раз, и что-то встрепенулось в моей груди. Было так весело мстить Крузу.
– Теперь я все понимаю, – сказал Брендан. – Дело в сексе.
– Что ты имеешь в виду? – мрачно переспросила я.
– Вы оба страстные. Это видно по тому, как вы ссоритесь, у вас должен быть потрясающий секс.
Я искренне надеялась, что Брендан не служит в ФБР или ЦРУ, потому что интуиция у него была не на высоте, а он, кажется, полагал обратное.
– Да, жаль, что он собирается пригвоздить симпатичную брюнетку, директора круиза задней палубы, прежде, чем закончится ночь, – с горечью пробормотала я.
Брендан кивнул, вероятно, решив, что примет нас такими, какие мы есть, и не будет задавать слишком много вопросов.
Мы приятно поели и еще более приятно выпили.
Когда я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, закончил ли Круз трапезничать с той женщиной, я поняла, что он только начал.
К ним присоединились еще несколько человек, ее коллеги, судя по форме, и теперь они все выпивали.
Выпивали и время от времени поглядывали на меня, как будто и он рассказывал обо мне небылицы.
Внезапное осознание поразило меня, как землетрясение.
Круз был здесь, без семьи, вольный быть тем, кем хотел, в то время как я была вдали от Мишки впервые в жизни и, вероятно, не смогу увидеть его в ближайшие десять дней.
С момента рождения Мишки я не разлучалась с ним более чем на двенадцать часов.
Это было невероятно.
Боль от тоски по нему грызла меня, как ночное животное.
Быстро, пока логика не взяла верх над чувством жалости, я поцеловала Брендана в щеку на прощание и удалилась в свою каюту.
Когда я добралась до нее, то обнаружила, что мой чемодан вместе с чемоданом Круза ждет у двери.
Наши вещи были единственными в коридоре, рядом, но все еще достаточно далеко, как двое ссорящихся любовников.
Я решила занести оба чемодана, главным образом потому, что не хотела, чтобы Круз свалил на меня вину за кражу одного из его драгоценных носков от Hermes, или зубную нить из серебра, или еще какую-нибудь ерунду, на которую он тратит свою зарплату.
Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной и закрыла глаза.
Когда я открыла их вновь, то заметила мягкое кресло кремового цвета, задвинутое под зеркальный стол. Я прижала его к двери, и спинка заклинила дверную ручку.
Затем я влезла в пижаму и скользнула в постель.
Я слишком устала, чтобы ждать реакции Круза на временное лишение каюты.
Оказалось, мне и не нужно было ждать.
В час ночи он забарабанил в дверь, как проклятый убийца, разбудив меня.
– Теннесси Тернер. Открой эту чертову дверь сейчас же.
Сев на кровати прямо, я затаила дыхание и уставилась на дверь, как будто он собирался проломиться через нее.
Я не со зла.
Я не хотела делить постель с Крузом Костелло.
Я не доверяла ему.
Кроме того, я ни с кем не делила постель за всю свою жизнь. Даже девственности я лишилась на прохладной траве под трибунами, поросшей сорняками.
Но главное, я думала, что Круз может сделать шаг, учитывая, что я была любимой блудницей нашего городка. И я не была уверена, что смогу отказать ему, как, конечно, должна.
– Я знаю, что ты не спишь, – прорычал он с другой стороны двери.
– Ага, – непринужденно ответила я. – И что?
– Я не собираюсь спать снаружи.
– Уверен? – я зевнула.
– Черт побери, Теннесси.
– Не поминай его всуе. Он не имеет никакого отношения к этой ситуации.
– Ты заплатишь за это.
– Могу ли я заплатить тебе теми же чаевыми, что и ты мне? Думаю, тебе стоит научиться хорошим манерам.
Снова опустив голову на гору подушек, я усмехнулась.
– Ну, по крайней мере, сегодня вы в безопасности от моей гонореи, мистер Вайнер.
Восемь
Теннесси
– Могло случиться с кем угодно.
Мишка пожал плечами на следующий день, снова упомянув о фиаско с круизом, пока мы болтали по видеосвязи.
Я высоко держала телефон, расхаживая по каюте в своем ярко-розовом бикини, поверх которого набросила жемчужный халат, очень похожий на тот, что продают в магазине Victoria’s Secret, а не на пляже.
Я направилась в ванную и сделала макияж.
– Нет, не могло. И вообще, этого ни с кем никогда не случалось. Но случилось со мной, – я сгримасничала, глядя в зеркало.
– Я просто не понимаю, почему ты выставляешь нас в плохом свете.
А это уже произнесла моя мать, конечно же.
Она выглянула из-за спины Мишки, к ней присоединился отец, который одарил меня усталой ухмылкой и сказал:
– Привет, Несси.
– Надеюсь, ты хорошо обходишься с доктором Костелло, тыковка, – в мамином голосе слышалась нотка предупреждения. – Он хороший парень. И не заслуживает этой ситуации.
Этот хороший парень прошлой ночью рассказывал людям, что я его кузина и мы передаем друг другу венерические заболевания прямо перед тем, как пристать к кому-нибудь в юбке, хотелось мне закричать.
Но вместо этого я сказала себе, что, разговаривая с семьей, я использую сверхдорогой Интернет, за который заплатил этот придурок, так что не похоже, что карма его совсем не зацепила.
– Да, он знает, как мне ужасно жаль, – врунишка, врунишка, горят твои штанишки. – Где Тринити?
Мама посмотрела в другой конец комнаты и вздрогнула.
О, здорово.
Значит, Тринити была там и не хотела со мной разговаривать. Опять.
Я не знала, что именно произошло между нами.
Я всегда была близка со своей младшей сестрой – даже тогда, когда забеременела и стала позором семьи, – но в последние месяцы она отстранилась, стала холодной и, кажется, осуждала меня.
В этом не было никакого смысла.
Тринити всегда была той, кто вцеплялся в глотку любому, кто говорил обо мне плохо.
Она всегда защищала меня и утверждала, что люди издевались надо мной, игнорируя проступки Роба. Некоторые даже говорили, что понимают его решение: уехать, чтобы не портить себе жизнь.
Мы с Тринити не ссорились и не делали ничего такого, что могло бы послужить причиной нашей внезапной размолвки. Хотя я догадывалась, почему она стала держать меня на расстоянии.
Доктор Костелло-старший и его жена Кэтрин были, пожалуй, самыми почтенными жителями Фэйрхоупа. Если Тринити не обращала внимания на то, что говорили обо мне ее одноклассники, то мнение Кэтрин и Эндрю что-то да значило.
Она не хотела, чтобы я испортила отношения с Костелло ради ее собственного блага – ради ее будущего как члена их семьи.
Это означало, что я должна была приложить усилия и не напортачить с доктором Сатаной. Если не для себя, то для нее.
– Поняла, – я обвела губы алой помадой. – Она не хочет говорить. Это нормально.
– Дело не в том, что я не хочу говорить. – Лицо Тринити появилось в камере телефона, на щеках горел яркий румянец. В остальном она выглядела бледной и обеспокоенной. И, если я не ошибаюсь, она была одета как монахиня, пытаясь произвести впечатление на своих будущих родственников. – Просто… Господи, Несси, Кэтрин такая заноза в зад…
– В задней поверхности бедра, – закончил за нее Мишка.
Он знал, что я не люблю ненормативную лексику.
– Именно, – согласилась Тринити. – А теперь она ходит и бормочет гадости под нос о нас. О Несси, она такая ужасная.
В груди полегчало от того, что она снова заговорила со мной. Может быть, виной был свадебный стресс?
– Послушай, мне очень жаль. Я ошиблась случайно. Что Уайатт говорит обо всем этом?
Я нанесла третий слой туши, ожидая услышать стук в дверь и обнаружить помятого Круза. До сих пор утро проходило без Костелло, но я не рассчитывала, что это продлится долго.
– Он ничего не говорит, – вздохнула Тринити. – Его родители – его кумиры. Он никогда не пойдет против них.
– Да он просто находка.
– Не дерзи мне, Несси. Ты не имеешь на это права после того, какой жизненный выбор ты сделала.