Охотник

Пока богомолы перестраивались и восстанавливали свои ряды, Молодой успел выскочить вперед, два раза пробежать перед рядами кентавров и повесил несколько толстых канатов паутины поперек тропы.

— Молодой — страхом их! — послал приказ Найл.

Насекомые начали новую атаку. Посланник Богини и смертоносец немного выждали и дружно послали им навстречу импульсы ужаса, какими пауки обычно выпугивают дичь из засады. В ответ многорукие дружно легли на землю, накрыв головы руками, обнажив тем самым ряды богомолов. Тупомордые богомолы, непривыкшие на своем острове к сопротивлению, опять попятились, ощутив неодолимый беспричинный страх.

— Не надо, зачем, — захныкал в глубине лаборатории плаксивый голос.

— Пугай их, Молодой! — приказал правитель и побежал к Нефтис. Стражница продолжала усердно бить по лицу хныкающего человекообразного.

— Что за газ? — Найл повернул за подбородок его к стене. — Какой газ в баллонах.

— Все как положено, — пьяно улыбнулся наркоман. — Аргон, водород, гелий, хлор, кислород.

— Какие?! Какие баллоны с кислородом и водородом?!

— Как положено, господин начальник, второй и четвертый.

— Брось его, Нефтис, — распорядился Найл. — Берем баллоны.

Они подтащили газ к окну. Там все пока оставалось спокойно — богомолы испуганно жались к лесу, но и не уходили.

— Эй, сюда! — позвал Найл двух ближайших кентавров. — Берите баллоны и бросьте их на тропе!

Правитель лихорадочно отвернул вентили и, услышав шипение, передал газ человеко-коням.

— Нефтис, мне нужен факел.

— У меня нет, мой господин…

— Мне нужен факел. Немедленно! Стражница наклонилась к бывшему ученому, рванула ткань халата. Сильным ударом разбила о стену стул. Намотала ткань на ножку, и принялась высекать искру. Найл, принюхиваясь, пробежался вдоль стола. Схватил одну из стекляшек, пахнущих чем-то едким, плеснул на намотанную на ножку тряпку.

— Поджигай!

Искра упала на ткань, и по ней начал расползаться голубой огонек.

— Молодой, — мысленно вызвал смертоносца правитель. — Переставай пугать.

Найл взял в руку факел и подошел к окну. Богомолы, сбросив путы страха, торопливо приближались по тропе. Как раз туда, где лежали покрытые инеем баллоны, окруженные дрожащим облаком. Посланник Богини широко размахнулся и швырнул факел туда, к баллонам, тут же кинулся на Нефтис, сбил ее на пол и упал рядом. — Что с вами… — начала было спрашивать девушка, и тут за стенами оглушительно грохотнуло, так, что сотряслись стены, а с потока стали сыпаться крупные куски бетона. В окна ворвалась огненная волна, которая тут же затихла.

Найл поднялся, перебрался через подоконник и выпрыгнул наружу.

Богомолов больше не существовало. Куски их тел валялись везде и всюду. Разметало также и почти всех многоруких мальчишек, что наступали во главе их отряда. Среди тех защитников, что стояли у лаборатории снаружи, тоже оказалось много раненых и обожженных, но самое главное, ради чего они готовились пожертвовать своей жизнью, уже произошло — хищных гигантов более не существовало.

С тяжелым сердцем возвращался Найл в лагерь, и чем ближе они подходили к своей стоянке, тем тревожнее было у него на душе. Вечерело, на побережье спускались сумерки, а со стороны их стойбища — ни сполохов от костра, ни даже дымовой струйки.

Тревога начинала оправдываться уже на подходе к лагерю. На берегу валялись окровавленная одежда Везава с явно откусанными и выплюнутыми кистями рук. Далее дрыгались в конвульсиях обглоданные лапы старого Капитана. Кентавровские копыта с длинными белыми жилами были раскиданы вдоль всего берега. Шива наклонился над одним из них. Молодой остановился рядом. Найл настроился на их мысли.

— Красные муравьи не оставляют следов, — рассуждал Шива. — Значит, на них напали богомолы. Сейчас они ушли, и ушли по нашему следу, значит именно они нас там атаковали и именно их мы уничтожили. Врага больше нет, мстить никому не нужно…

Молодой тихо спускал струйку ярости в остывающий вечерний песок.

Найл понимал, что богомолы пришли в лагерь за своими детенышами и, конечно, обнаружив их развешенные тушки с выдранными челюстями, устроили кровавую бойню, разметав стойбище врага по всему побережью.

Они бы все равно когда-нибудь пришли, и побоище все равно бы состоялось…

Многорукие братья Шивы молча собирали останки на расстеленный лист гигантского папоротника. Клонированные мальчики, никогда не знавшие родительской ласки, готовили самый древний ритуал прощания живых с мертвыми.

Удалившиеся в чащу кентавры принесли огромный хитиновый щит, на который вместе с папоротниковым листом водрузили останки погибших.

Щит с останками отнесли к морю и опустили на волны. Оттолкнули…

Найл невольно нарушил торжественность траурного настроя простым и совершенно не ритуальным вопросом:

— Где вы взяли такой корабль?! — Не волнуйся, повелитель, там их много и хватит на всех, но пусть продлят наши боги твою драгоценную жизнь.

Найл молча оседлал своего собеседника и волевым потоком энергии послал галопом снова в чащу, откуда был принесен этот похоронный корабль.

Перед ним огромной горой лежали большие хитиновые панцири водяного клопа-белостома. Клоповье «кладбище», вероятно, осталось после многовекового пиршества муравьев.

«Если наложить щиты на пробоины и приклеить паутиной, может получиться хорошая заплата… — подумал Найл. — За пару дней мы сможем отремонтировать корабль!»

Проблема с судостроением решилась сама собой. Жаль, только Наура не дожила до этого часа…

Вернувшись к товарищам, Найл отправил Молодого и Шиву с его еще тремя соплеменниками и тремя кентаврами посмотреть, что делается возле разбитого корабля.

Усталость и последние потрясения валили с ног посланника Богини, но мозг работал отчетливо. Найл теперь знал, что они на острове, и единственный путь отсюда лежит по морю.

Но оставить детей человеческого интеллекта, братьев по разуму на произвол судьбы он уже не мог. Необходимо было в ближайшее же время прочесать остров и обеспечить безопасность кентаврам и многоруким.