Страница 61 из 101
— Кир Грязев. Учащийся академии, маг земли и просто жертва произвола властей, — представился я, опустив и так всем понятное, что красавчик.
— Нет. Зайка, чьего имени я не знаю, похож на принца, он тонкий, бледный и несчастный! Ты не такой, ты просто несчастный! — уверенно заявила девочка.
— Вот, правду глаголишь. Тогда я пошёл, — рыпнулся я во второй раз, и оказался вжат в ковёр, но без новых последствий на свою попу. — Ну что ещё?
— Я поняла: я выросла, и он мог, — произнесла девочка с прищуром. — Давай поиграем в кубики!
— Давай, — вздохнул я.
Уж лучше так, чем слушать Асю. Хотя опасность и там, и тут.
Нет, я понимаю, что красавчик, но я как картина: трогать нельзя, как ваза: хрупкий, как скульптура: не гнусь под чужую волю, но могу упасть.
Набор кубиков оказался с новыми буквами, что вывалились передо мной: З, А, Л, И, П, Р, Е, Ь, С, Т, ещё Л и Е. Она-то и прелесть? Бандитка!
— Высыпай мешок до конца, а не только десять кубиков. И почему на одну штуку по одной букве, а не шесть? — проворчал я, а в следующий миг пожалел.
— Тогда мы высыпаем все! — радостно крикнула Лиза, а в следующий миг я понял, что у стен стояли мешки. И двойники побежали именно к ним.
— Стой! Я только про этот! — вякнул я, увидев злобную ухмылку у рыжего «поросёнка с яблоком», а в следующий миг мир покрыли буквы. Я выставил вверх руку с поднятым большим пальцем. — Всё, утоп. Скульптура рухнула под напором слов. Я ещё вернусь. Та-та-та-дам!
Через какое-то время меня отрыли.
— Ты почему не играешь? — возмутилась Лиза.
— Почему я не играю? Я — змея в спячке. Или крот. Или червяк, — парировал я и попробовал закопаться.
— Всё-таки ты братик-зайчик. Но прежним ты был красивее, — строго сказала трёх- или уже четырёхлетняя девочка.
— Всем не угодишь, не отрывай меня. Я дождевой червячок, мне солнечные лучи вредны, — проворчал я, ныряя под гущу кубиков. Эх, вместо них бы золотых монет. Но там и клюв, то есть нос, сломать можно. А тут нет.
— Хорошо, тогда я тоже червячок! — радостно заявила девочка в красном. И её стало очень много.
В итоге вместо моря кубиков и нескольких людей я был в окружении извивающихся и почему-то шипящих лизонек. Странные червячки.
Хе-хе, я-то тонул, но видел, как и поросёночек с яблоками тоже оказался унесён стихией. А нечего ухмыляться, милочка-Людмилочка!
Так, а теперь плавно к окошку…
— Ть-фу! Стоять! Червячку на улицу нельзя, там холодно! — выплюнув яблоко, заявила старшая из присутствующих здесь дочерей Аиста.
— Правда. Нельзя! — вторил ей хор лизонек.
Я от этого ора немного дезориентировался, потерял равновесие и споткнулся. Точно мне подножку поставила! Вот только кто? Эта в красном? Эта? Или вот эта?
У, злодейки! Какие злые и безнаказанные дети.
Ну, не буду же я ловить их и шлёпать по попе, чтобы потом меня Альмахан телекинезом прихлопнул. Хотя с чего бы это? Не я сюда рвался. Но пока особо и не за что, сам виноват, меня победил дошколёнок.
— Свободу попугаям, то есть мальчикам! — крикнул я. — Я объявляю забастовку.
— А что это? — по очереди начался новый гомон.
— Ха-ха, неудачник! Так его, Лизка! Это точно тот, с кем отец замышлял мою помолвку, но он отказался! Ты обещала его замучить, чтобы согласился, а я его потом бросила! — заявила девочка.
Лиза молча подошла, дёрнула её за огромную рыжую косу и вставила яблоко, которое раньше валялось на полу.
Тиран.
Узурпатор власти.
Елизавета Аистовна Красносолнцева!
Глория, Буянов или Золотой Песец, спасите!
Ха-ха, но так и надо с милочкой-Людмилочкой.
— Секунду, если вы обе спелись, чтобы меня сюда притащили, почему ты её заткнула? — спросил я у мелкой.
— Мы так не договаривались, — уверенно заявила Лиза.
— В смысле? — не понял я.
— Мы договорились, что я заставлю доставить сюда некоего Грязева, чтобы эта «мелочь» умоляла о помолвке, а потом вышвырнуть его отсюда. Но тебя я отдавать Милке не хочу, братик-зайчик.
— Тогда освободи, и пусть меня изредка зовут к тебе в гости, — предложил я, вставая на ноги. Хе-хе, три пропуска? Фигушки, Ушаков, давай проездной на месяц!
— Не-а.
— В смысле?
— Ты будешь играть со мной всегда! — радостно заявила оригинальная Лиза и обняла меня за ногу.
А следом меня почти выжили обнимашки остальных.
Ладно, я готов слушать Асю Светову, только бы выжить здесь.
— Прости, но я учусь в академии. Дело не в тебе, дело в учёбе, — выдохнул я, пытаясь понять, повредила ли девочка-геракл мне внутренние органы. Я не змей, а она не в колыбельной, но я почти выдавила, словно я тюбик зубной пасты.
Самочувствие можно было бы проверить по фигурке девочки, но что-то у меня в глазах множится.
— Подожди. Постой в сторонке, мне что-то плохо, — пробормотал я, а в следующий миг на меня зажарило маленькое солнышко целительства. — А-а-а-а-а! Стой, прекрати, я злодей, сейчас растаю! Всё щиплет! Ой-ой-ой! — поняв, что она прекратила, я продолжил танцевать танец «очищенного чудовища» из мультиков. Но в какой-то момент остановился, заметил намечающиеся слёзы. — Всё, спасибо, ты меня исцелила.
Промолчу, что раны так же нанесла мне именно ты, маленькая богатырша.
— Ты, *шмыг*, не умираешь? — тихо спросила она.
— Вроде бы, нет, — признал правду я.
— Тогда играть!
*Цензура*.
Ладно, пойдём по проверенному: ребёнка надо измотать. Вот только у неё магический вечный двигатель…
— Ладно, давай в прятки, чур я вода. Но ты должна остаться одна, иначе будет нечестно. «Поросёнка» можно здесь оставить, нам одним будет весело! — радостно предложил я.
— Какого поросёнка? — не поняла Лизонька.
— Да есть тут один, с яблоком. Пошли, — я взял мелочь за руку и вывел её в коридор.
— Условие: только в доме. Я считаю до ста, а ты пока прячься!
«Быстро вернёшься», — говорил он.
«Сгущёнка и вертолёт», — говорил он.
«Что ты дуешься?» — говорил он.
«На тебе артефакт для медитации, заслужил!» — говорил он.
Но я с Ушаковым по дороге домой в пять утра и не думал вести диалог. Обманщик! Работорговец! Детокрад!
Лиза — шулер. Пока находишь девочку в бандане, бац! уже в косынке.
Мелкая освоила приём перемещения.
Ничего, как-то я сумел её уговорить меня отпустить, когда она вымоталась и потратила почти все луны на те самые перемещения.
Фух…