Страница 59 из 84
Фрагмент 19
37
Сержант Кудин (да, за бои в районе Сольцов его не только наградили орденом, но и присвоили ему очередное звание), пока учился в лагерях под Саратовом, думал, что самое трудное во фронтовой жизни — это сражение. Оказалось, глубоко заблуждался. Их бригаду после ликвидации «котла» и стабилизации линии фронта отвели в тыл на пополнение. Всё-таки потери были немаленькие. И в технике, и в людях. Как бы ни половину личного состава при охвате фашистской группировки потеряли убитыми и ранеными. Да и самому ему пришлось две недели отлёживаться после контузий.
А когда вернулся в миномётную роту, обнаружил, что она уже практически укомплектована. И материальной частью, и расчётами. Новоприбывшие на них, участвовавших в прорыве, смотрят как на опытных бойцов, прошедших огонь, воду, и медные трубы. Ещё бы: у пацанов, только в ноябре попавших на фронт из «учебки», уже и медали, и ордена…
Что касается материальной части, то потерянные в боях миномёты БМ-37 заменили модернизированными, с изменённой конструкцией двуноги, крепления прицела и колёс для перевозки на позиции, несколько другой опорной плитой. За счёт этого масса миномёта уменьшилась на целых четыре килограмма. Скажете, что мало? А вы пробовали поднять миномёт в сборе на грузовую площадку тягача «Комсомолец»? Если бы попробовали, то не говорили бы так: каждый килограмм чувствуется.
Потерянные «Комсомольцы» тоже заменили новыми. Правда, конструкция «тачаночек» осталась прежней, но ни на неё, ни на технические характеристики их «повозочные» не жаловались: мощности девяностосильного двигателя для их нужд достаточно, надёжность отличная, проходимость — как у танка. В их болотистой местности (особенно это почувствуется, когда снег растает) — именно та техника, что надо.
Что касается бронированных тягачей, то командир роты Лифанов, получивший к тому времени ещё один «кубарь» в петлицы, сделал выводы из ночного нападения на расположение миномётчиков, и, пока бригада находилась в тылу, заставил весь личный состав роты освоить управление «тачаночкой» и пулемёт, установленный в нём. Не на уровне штатных механиков-водителей и пулемётчиков, разумеется, но теперь любой боец мог, при нужде, и перегнать с места на место Т-20, и вести огонь из СГМБ. Где он умудрился раздобыть топливо и патроны для этого, расход которых во время пребывания в тылу жёстко лимитировались, неизвестно, но умудрился.
Куда хуже дело обстояло с практическими тренировками стрельбы из основного оружия роты. 82-мм мины, по словам старшего лейтенанта, в РККА в жёстком дефиците, их расход контролируется едва ли не на армейском уровне. Поэтому и свелось слаживание новых расчётов к бесконечным сменам дислокации, окапыванию и свёртыванию-развёртыванию огневых позиций. Ну, и к сборке/разборке/переноске миномётов и боекомплекта к ним.
Но все эти тренировки и даже политзанятия Вячеслав воспринимал как развлечение, хоть как-то разнообразящее скучную тыловую жизнь в окрестностях Шимска. Вот выдержать именно это скучное, размеренное течение жизни, ожидание перехода в наступление, обещанное на позднюю весну, и оказалось для него самым трудным. Его родная Киевщина под пятой оккупантов, никакой связи с родителями и родственниками, живущими под Белой Церковью, нет, а он «гоняет балду» в заснеженных новгородских лесах, вместо того, чтобы бить фашистов, гнать их с Советской земли.
А вот старший лейтенант Лифанов его настроений не разделял.
— Ты пойми, сержант, в армии нельзя действовать так, как кому-то хочется. Любое наступление — это взаимодействие множества подразделений различных родов войск. Его надо настолько тщательно подготовить, чтобы не возникло сбоев в работе этого гигантского механизма, — принялся объяснять он после того, как Славка, в сердцах высказал ему свои мысли. — Для наступления надо подготовить боеприпасы, технику, горючее, научить людей действовать в условиях, где им предстоит наступать. Произвести тщательную разведку местности, наконец. Думаешь, почему нам так жёстко ограничили расход мин и даже патронов? Вовсе не из-за того, что армейские снабженцы жадничают. Все эти мины, снаряды, патроны на заводах должны изготовить и привезти поближе к фронту. Нефть для топлива добыть из земли и доставить к нефтеперерабатывающим заводам, бензин и солярку для нашей техники — перегнать из нефти и тоже перевезти. Запасти достаточное количество оружия, чтобы оперативно заменять уничтоженное и повреждённое в боях. Да и куда наступать сейчас, когда в лесах снега по пояс, и по этим снегам не то, что грузовик с боеприпасами, ни танк, ни пехотинец не пройдут? Ты же сам должен помнить, сколько мы намучились с единственной дорогой, соединяющей бригаду и стрелковые дивизии, окружающие немцев.
Прав, конечно, был Лифанов. Условия, в которых действует их Новгородский фронт, особенные. Зимой здесь действительно можно наступать только вдоль дорог. И немцы тоже извлекли уроки из гибели своего механизированного корпуса, устроили вдоль этих самых дорог настолько прочную оборону, что без огромных потерь не сковырнуть их с их опорных пунктов. Прав, но хочется поскорее прогнать «фрицев». Вон, на других фронтах наступают!
— Никто сейчас не наступает, — возразил ротный. — Да, на Брянском фронте разгромили Танковую армию Гудериана. На Западном — остановили Гота, рвавшегося к Москве. Да, откинули немцев кое-где чуть ли не на позиции, с которых они начали зимнее наступление. А в некоторых местах — даже чуть дальше. Но и там, и там линия фронта стабилизировалась. Как раз из-за того, что, во-первых, зима, а во-вторых, не накопили ещё достаточное количество запасов для серьёзного наступления. На Юго-Западном фронте даже отступить от Днепра пришлось.
Ох, затронул Лифанов больное место сержанта! Это же тоже Киевская область. Они же с одногруппниками не раз на «маёвки» ездили через Днепр в сосновые леса Левобережья. И вот теперь там немцы хозяйничают! Как там смешливая чернобровая Даринка поживает, с которой они познакомились в Зазимье во время одной из таких студенческих вылазок на Десну? Как живут другие его знакомые-киевляне?