Страница 27 из 84
Удар танковой роты на обстрелянный опорный пункт севернее станции отбили, даже несмотря на то, что гитлеровцы послали на него трофейные Т-34. Снаряды их 76-мм пушек рикошетили от башен зарывшихся в землю «пятьдесят пятых». Зато ответный выстрел из стамиллиметровой пушки срывал башни с кошкинских машин, пробивал даже лобовую наклонную броню.
Пока немецкая артиллерия снова не принялась перепахивать, в общем-то, небольшую возвышенность, успели утащить в тыл и уничтоженную прямым попаданием бомбы боевую машину, и вторую, сильно повреждённую близким разрывом 150-мм снаряда. Первая — только на переплавку, а вторую после замены деталей трансмиссии ещё можно использовать.
Примерно за час до наступления темноты под прикрытием артиллерийского огня на высотку двинулась пехота. Много, до батальона.
— Будет тебе артиллерийская поддержка, Зарубин! — орал в микрофон рации командир бригады. — Корректируй огонь. И любой ценой удержи свой прыщ на ровном месте. Нужны будут резервы — пришлю резервы.
И действительно буквально через пару минут перед опорным пунктом начали рваться 122-мм снаряды и мины. Для гаубиц Д-30 семь вёрст от позиции, расположенной на западной окраине Выгоничей, не расстояние. Да и 120-мм миномёты, батарея которых находится севернее Бородино, бьют на те же семь километров.
Когда уже стало ясно, что и в этот раз удалось отразить атаку, на связь с Гавриловым вышел командующий фронтом.
— Как обстановка, полковник? — задал вопрос Ерёменко.
— Сегодня держимся, товарищ генерал-полковник. Крепко держимся. А вот завтра будет намного хуже.
— Это почему, Гаврилов?
— Сегодня на нас навалился танковый полк при поддержке пехотного и дивизионной артиллерии. А к завтрашнему дню к немцам должные ещё подкрепления подойти. И, как мне кажется, погода налаживается, авиация начнёт летать.
— Прикроем тебя с воздуха, Гаврилов. Главное — не дай немцам прорваться к Брянску. Нам для эвакуации города ещё дня три-четыре требуется.
Да уж! Не верит командующий фронтом в то, что областной центр удастся отстоять… Впрочем, его тоже понять можно: целых две Танковых группы ринулись в прорыв. А ещё — 2-я полевая армия пытается охватить нашу 50-ю армию с флангов. И как тут такому эмоциональному человеку, как Андрей Иванович, не разнервничаться?
18
— Как вы считаете, Стюарт, почему русские отказываются от наших самолётов и танков? Приняли лишь установочную партию в десять «Валлентайнов» и двадцать четыре «Харрикейна», после чего отказались от них, сосредоточившись лишь на стратегических материалах и промышленном оборудовании.
Генеральный директор Секретной разведывательной службы Британии и премьер не были друзьями, но встречались очень часто (в другом мире историки насчитают до конца войны полторы тысячи таких встреч), так что Черчилль, герцог Мальборо, иногда позволял себе называть подполковника Мэнзиса только по имени.
— Официальная точка зрения большевиков, переданная по дипломатическим каналам, мне известна: эти модели боевой техники хуже тех, что выпускает их военная промышленность. Меня интересуют реальные причины, — пояснил премьер.
— Следует отметить, сэр, что их претензии к нашей технике вполне обоснованы. Я читал переданные русскими претензии по истребителям: слишком малый калибр пулемётов, низкая скорость, деревянный пропеллер, который повреждают даже мелкие камешки на русских грунтовых аэродромах, поднятые предыдущей взлетающей машиной. Теперь, с наступлением морозов, добавилась и слишком высокая для их условий температура замерзания охлаждающей жидкости.
— Можно подумать, что русские «Крысы» обладают достаточной скоростью для противостояния «мессершмитам», — ревниво возразил Черчилль.
— Они уже давно сняли эти истребители с производства, сэр. И вместо них массово изготавливают новейшие истребители Яковлева и Лавочкина, не уступающие по характеристикам немецким. Причём, «лавочкины» делают сразу на трёх заводах.
Что же касается русских танков, то «Валлентайн» в сравнении с ними откровенно слаб. Основным недостатком наших танков русские считают отсутствие в номенклатуре боеприпасов осколочно-фугасного снаряда. Поэтому предпочитают для борьбы с германской бронетехникой использовать собственные тяжёлые танки Т-34, «Клим Ворошилов» и Т-44 с пушками калибром 76 и 85 миллиметров. А для поддержки пехоты — лёгкий танк Т-50 с автоматической пушкой 30 мм. Все они превосходят «Валлентайн» по мощности двигателя, скорости и проходимости.
С началом войны Россия вообще резко нарастила выпуск оружия и боеприпасов. Причём, первоклассного оружия, и это позволило им не допустить захвата главных промышленных центров. За исключением, пожалуй, Киева, — поправился подполковник, уловив ехидный взгляд Черчилля. — Поэтому в нашем оружии они действительно не нуждаются.
— А не взращиваем ли мы своими руками будущего промышленного монстра, который начнёт отравлять нам жизнь в послевоенной Европе? Не слишком ли рано мы расформировали «антикоминтерновский» отдел вашей Службы?
— Признаться, меня в последнее время нередко посещают такие же мысли, — удовлетворённо кивнул Мэнзис. — И на слишком уж резкий технический и технологический рывок русских обратили внимание не только мы.
— Кузены? — пыхнул дымом сигары премьер. — Не они ли, позарившись на русское золото, возобновили поставки большевикам не только технологических линий, но и целых заводов?
— Нет, сэр, не кузены. По поступающим ко мне сведениям, укреплением экономики и технологического уровня большевиков озабочены и в Германии. Вплоть до разговоров о том, что, если бы они знали, с чем им придётся столкнуться на Востоке, они бы не начали эту войну, а благополучно высадились в Британии.
— Кто бы им позволил не начать её? — хмыкнул герцог.
— Я помню, господин премьер-министр, сколько усилий мы потратили на то, чтобы сделать германо-советскую войну реальностью. Но я довожу до вашего сведения настроения, бытующие сегодня среди немецкого генералитета. Скажем прямо: нынешнее наступление на Москву и Санкт-Петербург большинство генералов оценивают как преддверие гигантской катастрофы. По их мнению, наступающие войска погибнут, и Германии придётся либо заключить мир со Сталиным, либо потерять ещё больше солдат, отступая, как минимум, к старой советской границе. Как минимум.