Страница 2 из 11
Но при всей мощи ордена, отсутствие связи между поселениями и неразвитая система коммуникаций, позволяет нашей банде существовать прямо под носом меченосцев.
Пока я лечился, Скейл, Искра и ещё несколько бойцов покинули форт для очередного рейда. Мое состояние постепенно улучшалось. Приступы сгорающей кожи случались все реже и уже не казались такими болезненными. Скорее они напоминали некое волнообразная нервное возбуждение, которое накрывало весь организм. Сердце начинало бешено колотиться. Лицо краснело. Хотелось двигаться, тренироваться, драться, но после я чувствовал серьёзное истощение. Приходилось несколько часов валяться почти без сил. Из крайности в крайность.
На второй день после ухода отряда, оставшийся в крепости Рок подошёл ко мне.
— Уже оклемался от ожогов? Не хочешь прошвырнуться?
— А куда и зачем?
— Аргальцы нас немного потрепали. Минус два. Скейл сказал мне дойти до…
Далее шло название какого-то, наверное, поселения, состоявшее из слов Дым и Вода. Пусть будет Дымоводье.
— Дойти до Дымоводья. Поискать там наемных райдхор или каких других рекрутов.
— Это большой город? — заинтересовался я.
— Самый крупный из ближайших. Еще есть Триозорье, но оно кишит меченосцами.
— Можно, хотя я сейчас не в лучшей форме для драк.
— Их не планируем. У нас есть свой человек в Дымоводье. Как по-твоему мы узнаем о караванах? Он поможет спокойно все там обставить.
Что ж. Взглянуть на местный центр цивилизации было бы интересно. А то всё шастаю по лесам, деревням да руинам. Я согласился. В этот поход мы шли без слуг и замаскировавшись. Старик-татуировщик нанес Року грим на место перечеркнутой орденской наколки, временно превратив ее в уродливый шрам. Кроме того мы шли в достаточно простом снаряжении. Пришлось оставить все доспехи из древнего, легкого металла. Я нацепил обычные железяки. Шлем, чуть проржавевший нагрудник, горжет для защиты шеи, наколенники и плотные кожаные перчатки, на которые сверху были нашито кольчужное полотно. А то одну фалангу пальца я уже потерял. Не стоит так ими разбрасываться.
Вместе с нами собирались близнецы. Парня звали Перышко, а девушку Игла. Прямо-таки набор для ухода за подушками. Только старшей сестры Наволочки не хватает. Местные довольно легко относились к смене имён. Когда человек становился райдхор, то есть воином, то получал татуировку на левую сторону шеи и козырную кликуху. Поступив на службу, например, к магу воин мог получить от него новое имя. Провинившихся карали лишением татуировки и прозвища. Кожу просто срезали. Большинство имён обозначали какие-то конкретные предметы или животных. Однако маги и робоскелеты называли себя словами из уже почти забытого языка древних чародеев.
Форт мы покинули, тяжело нагруженные вещами. Еда, вода, ценности для обмена. Из оружия я взял привычное копье с крюком, длинный кинжал и второй Spyderco, не пострадавший в магическом огне.
Шли через лес по едва видимой тропе. Несколько раз с нее сходили, но Рок хорошо знал дорогу. Наверное ориентировался на огни космических станций, которые время от времени проглядывали сквозь кроны уродливых деревьев. Один раз мы пересекали неглубокую лесную речку. На ее берегу устроились на первый ночлег. Спалось мне традиционно хреново. И даже Искры не было под рукой чтобы как-то скрасить ночные часы. Зато Рок с Иголкой пошли вместе собирать дрова, вернулись поздно и без дров. Впрочем, погода стояла теплая. В этом многострадальном мире наступал аналог лета.
На следующий день мы продолжили путь до города. Благодаря темно-фиолетовой мази дикие животные нас сторонились. Пару раз видели вдалеке крупных, четырехрогих копытных, но те быстро скрывались в чаще. По дороге мы натолкнулись на странное дерево. Высокое и необычно прямое. Длинные ярко-зеленые листья, вытянутые стручки фиолетовых плодов, блестящие от влаги, мелкие, редкие колючки. От дерева пахло чем-то сладким. Словно его плоды были измазаны медом или вареньем. Но самым необычным в нем были скелеты птиц, сидящие на ветвях. Некоторое посвежее, еще с перьями, сквозь другие уже начали прорастать молодые побеги, не давая костям осыпаться.
— А этот птицелов неплохо вымахал. — с уважением заявил Рок. — Вскоре можно будет из него делать древки для копий.
— Почему птицы вообще к нему подлетают? — спросил я. — Тут же наглядное предупреждение.
— Глупые. А может запах сока их слишком дурманит. Мне почем знать? — усмехнулся бывший меченосец.
— Это редкое, колдовское дерево. — суеверным голоском произнесла близняшка-блондинка. — Его плоды на самом деле не плоды. Если их посадить, то ничего не вырастет. Говорят, что когда такие деревья размножаются, то с них разлетаются мертвые птицы.
— Чушь. — фыркнул Рок, звучно шлепнув девушку по заднице. — Мастера ордена умеют их высаживать и мертвые птицы не нужны. Ими дерево просто подпитывается.
Мы пошли дальше мимо птицелова. Еще долго я ощущал сквозь обычные запахи сырости сладко-пряный аромат его плодов. В какой же прекрасный и милый мирок я попал. Хоть вешайся от радости, но большая часть деревьев мои сто кг не выдержат, а составлять компанию мертвым птичкам желания совсем нет.
Еще одна полубессоная ночь в лесу. Темнота и звуки мутировавшей природы уже совершенно не пугали меня.
На следующий день мы вышли к дороге и пошли по лесу вдоль нее. Несколько раз на пути на попадались группы крестьян, которые наш отряд обходил стороной. Но одна из них почему-то привлекла внимание Рока.
— Давайте ка посмотрим поближе.
Перед нами оказались трое низкорослых мужчин, двое из которых тащили мешки, набитые сушеной рыбой.
— Доброго дня господа. — покорно произнес крестьянин с ужасно кривыми, налезающими друг на друга зубами.
— В город торговать идете? — спросил Рок.
— Да. Да. Рыбку, мед и земляные ягоды за малую монету и железные копья.
Земляными ягодами здесь называли съедобных насекомых, которые отъедались кореньями и накапливали в брюшках сладкий сироп.
— А ну ка распахни кафтан. — ледяным тоном приказал Рок.
Крестьяне напряглись, но не подчинялись.