Страница 2 из 17
— Когда поступили предварительные данные, вычислитель определил необычную активность противника, а минуту назад произошло возмущение гиперпространства в том месте, где мы открывали переход.
Капитан, слушая Нэйрана, продолжал приводить свое место в боевое положение: застегнул ремень, слегка наклонил ложемент и опустил сверху консоль управления. На экране консоли тут же проявилось изображение, которое было искажено и не несло никакой полезной информации, но привычный удар сбоку привел все в норму. Отчеты систем корабля о своем состоянии заставили Шайнари скорчить гримасу раздражения, так как ни один статус не говорил о стопроцентной готовности, а в некоторых случаях мелькали критические ошибки проверок. Но несмотря на это, вычислитель обобщил результат как удовлетворительный.
— Давай посмотрим, что там, — сказал Шайнари и отдал команду бортовому компьютеру на разворот корабля.
Для соблюдения маскировки в развороте корабля участвовали только бортовые геродины, так как облака газа из сопел маневровых двигателей легко могли выдать местоположение. Корабль медленно разворачивался всем своим массивом разведывательных приборов в сторону предполагаемой опасности, а Шайнари поймал себя на мысли, что ему нравится происходящее. За столько лет однообразных рейдов хоть что-то произошло, выбивающееся за рамки обычного, его переполняло чувство азарта, а его длинные шипы на голове слегка подрагивали, создавая монотонный шум, как когда-то у его диких предков перед дракой. Шайнари молился всем богам, чтобы во введенных координатах оказалось хоть что-то, кроме пустоты, и, похоже, боги его услышали.
— Обнаружено три цели, — затараторил Нэйран. — Стандартные гончие. Вектор движения в нашу сторону. — Затем он повернул голову к Шайнари. — Капитан, мы находимся в беспрыжковой зоне, и, если они нас обнаружат, нам не уйти.
Капитан выделил три маркера на экране и увеличил изображение. Шайнари еще никогда не видел вражеские корабли так близко, только в хрониках многолетней давности, когда флоты Кирианской империи вели сражения и даже побеждали.
— Это мы еще посмотрим, — с рыком ответил Шайнари, а его шипы начали выдавать такую трель, что заглушали шум оборудования. Он активировал внутрикорабельную связь и прорычал: — Туркхан, кажется, нашей размеренной жизни пришел конец, так что делай что хочешь, но мне нужно максимум энергии и никаких сбоев в ближайшие полчаса.
— Все так плохо? — донеслось из динамиков.
— Все еще хуже. Действуй, — ответил Шайнари и выключил связь.
Последующая минута показалась Шайнари самой долгой в его жизни. Вводя команды в бортовой вычислитель, он постоянно поглядывал на тактическую схему, где отображался противник, и показатели выходной мощности реактора. Значения росли медленно, но неумолимо приближались к тому уровню, когда, сбрасывая лишнее тепло, радиационные панели разогреются до такой степени, что о маскировке не будет идти и речи.
— Фиксирую направленное излучение со стороны противника, — спокойно произнес Нэйран, после чего взвыл сигнал тревоги. — Мы обнаружены, капитан.
Нервное напряжение Шайнари, проявляющее себя в последние минуты, разом исчезло, и он уверенно произнес.
— Готовность к маневру. — Движением руки передвинул индикатор мощности маршевых двигателей на максимум и добавил: — Сейчас.
Маневровые выдали длинный импульс, и корабль резко начал разворачиваться, вжимая Шайнари в ложемент до потемнения в глазах. Достигнув заранее заданного положения, маневровые выдали противоположный импульс, и вращение прекратилось, но через секунду из сопел маршевых двигателей вырвался хвост раскаленной плазмы, разгоняя корабль с огромной перегрузкой. Скорость увеличивалась, и на тактической схеме линия орбиты начала вытягиваться в прямую, устремленную за пределы условной сферы, в границах которой невозможен гиперпереход.
Постоянные ремонты и комплектация нештатным оборудованием давало о себе знать — весь корпус слегка потряхивало из-за разных моделей маршевых двигателей, причем оба нештатных. Но это давало небольшое преимущество, а именно повышенную тягу, а следовательно, и ускорения. Из-за этого все тело налилось свинцом, но, хрипя от натуги, Нэйран продолжал комментировать происходящее.
— Противник устремился в погоню. Ускорение выше нашего на двадцать процентов. — Нэйран непослушной рукой с трудом вывел нужную ему информацию и продолжил: — За две минуты до предполагаемого прыжка смогут выйти на линию уверенного поражения. Надеюсь, у тебя есть план, Шайнари.
Капитан никак не отреагировал на слова Нэйрана и лишь продолжал наблюдать за ситуацией через экран своей консоли.
Противник не стал дожидаться, пока их вектор скорости совпадет с вектором цели, и задолго до озвученной Нэйраном точки открыл огонь.
— Плазменный залп, время подлета — минута, — прокомментировал Нэйран.
Шайнари проверил траекторию сближения плазменных сгустков и, убедившись, что они пролетят мимо, продолжил хладнокровно наблюдать за ситуацией. Противник сделал еще четыре залпа, прежде чем траектория подлета действительно стала опасной, и это произошло как раз за две минуты до границы беспрыжкового пузыря. Три сгустка плазмы приближались на относительно высокой скорости, и чем больше они сближались с кораблем, тем больше нервничал Нэйран.
— Капитан, тридцать секунд до столкновения, — прохрипел он, но реакции Шайнари не последовало. — Двадцать секунд.
Шайнари продолжал молча сидеть.
Когда осталось десять секунд, Нэйран повернул голову и через силу выкрикнул:
— Капитан!
— Надеюсь, он выдержит, — проговорил Шайнари и резко убрал подачу энергии с двигателей.
В ту же секунду невидимая сила, вжимающая в ложемент, пропала, но на этом капитан не остановился и так же убрал подачу энергии с других систем, а затем одним движением направил все излишки на магнитный контур корабля.