Страница 19 из 86
Вой сирены разнесся по всей станции, и сейчас весь экипаж спешно пытался занять боевые посты. Автоматические пушки тут же взяли на прицел пространство между створками врат, а корабли охранения начали маневрировать, пытаясь занять более выгодную позицию и развернуться носом к предполагаемой угрозе. У Александра неожиданно мелькнула мысль, что Джимми так и не удалось выспаться, но через мгновение он забыл обо всем.
— Внимание, открытие врат! — выкрикнул Александр и до рези в глазах уставился на параметры выходящего объекта.
По створкам ворот пробежались огоньки, и внутри врат из абсолютной пустоты развернулась гиперпространственная воронка.
— Множественные цели! — продолжил комментировать происходящее Александр.
Сначала одиночный корабль выскочил из гипера, а за ним три тройки, и через мгновение в наушниках раздался голос женщины:
— Говорит капитан Алонсо, фрегат «Немезида», Стальные Волки. Прошу предоставить коридор подхода к орбитальному порту.
Александр не мог поверить своим глазам: на проекционных экранах были отчетливо видны корабли ушедшего почти два месяца назад флота Федерации. Среди людей уже начали распространяться слухи, что флот погиб или попросту потерялся в гипере, и сейчас Александр наблюдал фактически мертвецов. Волнение переполнило его, и он не сразу сообразил, что продолжает молчать, и лишь когда капитан Алонсо повторила свой запрос, Александр очнулся и, не скрывая радости в голосе, произнес:
— Говорит диспетчер пункта контроля, фрегат «Немезида», высылаю данные фарватера. Придерживайтесь тридцать седьмого коридора, причал номер три примет вас. — И через секундную паузу добавил: — Добро пожаловать домой.
После получения приказа от главнокомандующего на смену орбиты флот спустился на пятьдесят километров над поверхностью планеты. В отсутствии атмосферы можно спуститься хоть на метр от поверхности, если бы она была гладкая, как шар, и продолжать движение по орбите. Но Оршу имела сложный рельеф, и наивысшая точка поверхности лежала на высоте порядка двух километров над условным уровнем моря. Тем не менее корабли флота не продолжали спуск, так как ниже уже находился планетарный плазменный щит, который был достаточно плотным для орбитальных скоростей и, по сути, выполнял роль атмосферы, затормаживая объекты, проходящие сквозь него. Если какой-нибудь фрегат Федерации вздумает пройти сквозь щит, то, потеряв скорость, он просто рухнет на планету по баллистической траектории. Но у командования были свои мысли на этот счет.
— Господин капитан третьего ранга, флот заканчивает маневр, — доложили Белову с поста объективного контроля.
— Вижу, — ответил капитан, наблюдая перед собой тактическую схему планеты и ее орбиты.
Сейчас флот почти закончил менять угол наклонения орбиты, и теперь все корабли будут проходить над плацдармом, который успел захватить десант. Правда, из-за вращения планеты все же придется немного корректировать орбиту на каждом витке, но с этим справится автоматика. Помимо этого, корабли флота равномерно растянулись вдоль орбиты, чтобы каждые десять минут хотя бы один фрегат пролетал над плацдармом.
— Маневр завершен, господин капитан третьего ранга. — Доклад не заставил себя ждать, как только все корабли заняли свои позиции. — Пришла команда на начало нырка.
— Хорошо, начинаем. Пуск торпед разрешаю, — спокойным голосом произнес Белов и через мгновение добавил: — Пуск.
По стечению обстоятельств фрегату «Рассвет» выпала честь первым попробовать нырнуть под плазменный щит. Остальные будут наблюдать и в случае успеха повторят маневр, или будет еще один смельчак, готовый рискнуть. А рисковать готовы были все, так как сейчас там, на поверхности, гибли люди, попавшие в западню. И если маневр не удастся, планетарный десант останется без прикрытия с орбиты и погибнет.
Когда капитан Белов только попал на борт своего фрегата двести первого проекта, то первое, что он сделал, — это настроил виртуальную среду под себя. Он никогда не думал, что попадет в космос, и когда это случилось, пытался насладиться каждым мгновением своего пребывания среди звезд. Но фрегаты сотого проекта не позволяли это сделать в должной мере, но модернизированные фрегаты двести первого проекта — совсем другое дело. Поэтому сейчас Белов стоял как бы внутри уменьшенной копии фрегата, внешние обводы которого были выполнены в виде полупрозрачных линий и, по сути, не мешали обзору. Вся команда неслась сквозь пространство, наблюдая все, что происходит вокруг.
После произнесенного приказа Белов повернулся лицом к корме корабля и увидел, как две торпеды сигарообразной формы выскочили из люков по бокам. Отойдя на безопасное расстояние, они с помощью маневровых двигателей совершили кувырок, разворачиваясь в противоположную сторону относительно движения по орбите, и тут же запустили маршевые двигатели, проработавшие несколько секунд. Капитан в принципе хорошо знал орбитальную механику, но не переставал удивляться происходящему. Казалось бы, торпеды развернулись и начали тормозить, значит, он должны отстать и оказаться далеко позади, и с минуту так и было. Но их орбита изменилась, и Белов наблюдал, как две точки ушли назад, а затем начали спускаться ближе к поверхности. Визуальный контакт давно пропал, но система объективного контроля услужливо подсвечивала торпеды маркерами, и через пять минут они уже проходили под фрегатом, приблизившись почти вплотную к плазменному щиту и обгоняя фрегат его по орбите. Спустя еще пять минут торпеды удалились настолько, что ушли за диск планеты, но маркеры продолжали указывать их местоположение, да и тактическая схема отображала все вплоть до скоростей и векторов. Белов вытянул руку и провел ею в сторону, разворачивая тактическую схему к себе тем местом, где сейчас двигались торпеды. Согнув руку в локте, он приблизил изображение и увидел, как торпеды мчатся над щитом, чуть ли не касаясь его корпусами. У капитана даже появилась ассоциация с серферами на волнах. Когда торпеды пересекли условный рубеж, Белов скомандовал:
— Подрыв.