Страница 47 из 76
Сирена прозвучала еще несколько раз и затихла, сразу стала заметна возросшая суета экипажа. Через систему мониторинга я наблюдал, как у курсантов участился пульс и начал выделяться адреналин. Тем временем противник все еще не предпринимал агрессивных действий — далековато для открытия огня, на таком расстоянии мы легко увернемся. Так, в напряжении, мы провели еще час и без происшествий вышли на орбиту. Корабль пришельцев оставался виден у самого края планетного диска, а расстояние между нами по дуге орбиты составляло семь тысяч девятьсот тридцать километров.
— Внимание, фиксирую энергетический всплеск! — снова подал голос оператор систем сканирования. — Противник открыл огонь!
Капитан обернулся в сторону навигационного поста.
— Баллистики, вы что спите⁈ — крикнул Лукашевич.
— Относительная скорость снаряда, — заикаясь, начал один из упомянутых баллистиков.
— Смелее!!! — рявкнул капитан.
— Относительная скорость снаряда — семь целых четыре десятых километра в секунду. Время подлета восемнадцать минут.
На тактической схеме появилась траектория, пересекающаяся с нашей. Все верно: первая космическая скорость Марса — три целых семь десятых километра в секунду, приблизительно с этой скоростью мы сейчас и двигаемся. Орудие противника позволяет регулировать скорость запуска снаряда, и вражеский вычислитель выбрал оптимальный вариант. Он запустил снаряд со скоростью, равной двум первым космическим. Получилось, что болванка погасила скорость, с которой летел корабль пришельцев, и приобрела ту же первую космическую, только в обратном направлении, при этом оставаясь на той же орбите. Мы же не могли себе такое позволить, так как наши пушки выпускают снаряды со скоростью полтора километра в секунду. А учитывая расстояние и то, что мы позади противника, они просто выйдут на более высокую орбиту, не настигнув врага. Разве что торпеду запустить, но и в этом случае ей пришлось бы сбросить скорость и уйти на более низкую орбиту, чтобы догнать цель, а на конечном участке траектории снова подняться на целевую орбиту. При таких маневрах относительные скорости недостаточно велики и существует большая вероятность, что она будет уничтожена. Сфера применения торпед — встречные курсы или большие скорости, когда траектории приобретают форму прямой линии, а не орбитального движения. По крайней мере, на таком расстоянии и кривизне траектории поразить цель торпедой затруднительно, даже если бы она разогналась до высоких скоростей. Нужно сокращать расстояние до цели, чем капитан и занялся:
— Снизить орбиту на десять километров!
— Есть снизить орбиту на десять километров! — ответил пилот.
На носу Левиафана заработали двигатели малой тяги, сбрасывая скорость. На тактической схеме траектория нашей орбиты, с другой стороны планеты, начала приближаться к поверхности, тем самым становясь слегка эллиптической.
— Маневр уклонения! — продолжил капитан.
Теперь двигатели запустились на верхней части фрегата, изменяя на несколько градусов угол наклонения орбиты, — это затруднит противнику вести прицельный огонь. Но вражеский корабль не оставлял попыток и продолжал выпускать снаряд за снарядом, и каждый раз капитан отдавал приказы, уходя с линии поражения. Напряжение росло, а расстояние сокращалось.
Так, играя в догонялки, мы провели четыре часа, совершив два оборота вокруг планеты. Когда расстояние сократилось до тысячи двухсот километров, поведение противника изменилось.
— Внимание, обнаружен запуск ракеты! Подлетное время двадцать девять секунд! — сообщил пост наблюдения.
— Перехватить! — приказал капитан, не отрываясь от созерцания боя.
На верхней части корпуса Левиафана открылся люк, и минометным способом зенитная ракета была вытолкнута за пределы шахты. Отойдя на метров тридцать от корабля, маневровые двигатели сориентировали ракету в нужном направлении, после чего произошел запуск маршевого двигателя, и ракета ушла к цели.
— Прекратить сближение! Маневр уклонения! — выдал очередной приказ капитан.
На мой взгляд, решение было правильным. В отличие от снарядов противника, подлетное время которых на таком расстоянии составляло почти три минуты, ракеты разгонялись с ускорением около трехсот «g», что позволяло им набирать приличные скорости. Кривизна траектории орбиты уже не могла помешать из-за сократившегося расстояния, в общем, время на реакцию не оставалось. Вот и сейчас вражеская ракета успела приблизиться на расстоянии менее ста пятидесяти километров, прежде чем была поражена. Впереди, на фоне поверхности Марса, вспыхнул небольшой яркий шарик, и если бы экипаж промедлил с перехватом, то через две секунды мы могли бы получили ракету в борт. Наша противоракета разнесла ее на мелкие куски, но не уничтожила полностью. Оставшиеся обломки продолжат неуправляемый полет и при таких встречных скоростях все еще могут представлять угрозу.
Наше сближение прекратилось, а капитан продолжал сыпать приказами, заставляя Левиафан вертеться, как ужу на сковородке, в попытках отразить ракетную атаку, одновременно уворачиваясь от кинетических снарядов. Противник произвел еще четыре залпа ракетами, но все они были перехвачены и уничтожены, после чего продолжился обстрел только снарядами. Мне пришла в голову мысль, что у оппонента просто закончились ракеты.
Видимо, Лукашевич подумал о том же:
— Продолжить сближение.
Левиафан запустил двигатели, меняя высоту орбиты, и дистанция между нами снова начала сокращаться. Через час мы достигли предела возможностей корабля. Расстояние сократилось до пятисот километров, а подлетное время снаряда составляло одну минуту. Напротив, снаряды из наших пушек на таком расстоянии способны достичь цели только за шесть минут. Левиафан с трудом успевал уходить с траектории поражения, и если так продолжится и дальше, то начнет сказываться усталость экипажа, и в какой-то момент мы не успеем увернуться. Я наблюдал, как капитан колеблется, не решаясь приближаться. Даже подумал, что он не станет рисковать и воспользуется торпедой, как раз в данных условиях она довольно эффективна.
Но капитан решил иначе:
— Баллистики, рассчитать маневр сближения на максимальном ходу!