Страница 37 из 76
Поляков был одним из скрытых агентов, работающим под прикрытием на стройке оператором погрузочных роботов. Ему, как и многим, пришла команда залечь и не отсвечивать, но неделю назад его связной дал о себе знать. Как оказалось, с Луны, где остались осколки прежней власти, прислали информацию о зомби, которую нужно было проверить. Имя «зомби» получили внедренные агенты противника, которые, по сути, людьми уже не являлись, а подчинялись импланту, внедренному им в мозг. С ними намучились, так как определить такого зомби, кроме как вскрытием, было невозможно. И вот сейчас появился шанс выявлять таких на расстоянии.
В обзоре дополненной реальности появился значок о получении сообщения, Поляков движением глаз раскрыл его.
— Привет, я уже вышла из дома, встречай, — прочитал Поляков.
Он свернул сообщение и активировал программу мониторинга. В отдалении появился кортеж президента, который не спеша приближался к зданию правительства. Сначала подъехала машина охраны, из которой вышли характерные ребята в очках. Поляков увидел, как охранные системы увеличили частоту проверок. Затем подъехал автомобиль главного действующего лица, и толпа слегка уплотнилась в попытке разглядеть происходящее. Наконец из машины вышел Нагорный Анатолий Александрович, первый президент Земной Федерации. По оперативным данным, так называемый лидер протеста, а ныне избранный президент — ставленник тех самых сил, которые организовали переворот.
Поначалу ничего не происходило, Нагорный вышел из машины, поприветствовал встречающих и даже помахал им ручкой, но система мониторинга ничего не обнаружила. Поляков заподозрил, что программа не работает, но, проверив еще раз, убедился в обратном. Внезапно фигура еще одного человека, выходящего из машины, окрасилась контуром красного цвета, а позже еще два охранника были помечены так же. Кончики губ Полякова слегка приподнялись вверх, обозначая улыбку. «Теперь можно поиграть на равных», — подумал он. И, развернув недавнее сообщение, написал в ответ:
Оперативник дождался, когда народ начал потихоньку расходиться, развернулся и спокойно направился в заранее предусмотренное место, а через пять минут все установленные датчики и стрекозы самоуничтожились.
Анатолий вошел в рабочий кабинет и практически упал в кресло. Последние месяцы были довольно тяжелыми. Постоянные поездки, встречи, съемки, договоры с финансовыми мешками — все это его вымотало. Зато оно того стоило, пусть теперь попробуют посмеяться все те, кто говорил, что он неудачник. Анатолий вспомнил все эти ненавистные рожи, перед которыми ему приходилось расшаркиваться, — теперь все будет наоборот. Но сегодня никаких дел, только отдыхать.
Раздался входящий звонок внутренней связи, и Анатолий скривился. Вспомнил, что забыл предупредить секретаря. Он некоторое время так и наблюдал за иконкой вызова, но все-таки лениво потянулся к интерактивному столу и принял его. На проекционном экране появилось лицо молодой девушки.
— Ну что там еще? — произнес через губу Анатолий.
— Господин президент, советник Уотсон просит его принять.
Чего еще хочет этот ручной пес Симонса, неужели нельзя оставить его в покое хотя бы на день, президент он или кто?
— Напомни, как тебя зовут?
— Джули, господин президент. Я работаю в секретариате, — ответила девушка.
Нагорный вздохнул и нарочито медленно произнес:
— Послушай, Джули, у меня сегодня был тяжелый день, и я не хочу никого видеть, так что если ты потревожишь меня еще раз, то вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь пикнуть. Ты меня поняла?
Лицо девушки покрылось пунцовыми пятнами, и она с трудом выдавила из себя:
— Поняла, господин президент.
Глядя на реакцию девушки, Анатолий получил удовольствие. Эта дура боится не его, а боится лишиться работы, вот она власть. Затем он еще раз оглядел девушку и нашел ее довольно привлекательной. Его взгляд стал масленым, и, облизав пересохшие губы, он снова обратился к ней:
— Джули, зайди ко мне через час, я дам тебе некоторые распоряжения.
— Хорошо, господин президент, — потупила глаза Джули и отключилась.
Нагорный сложил руки на животе и с довольной ухмылкой подался назад, опершись о спинку кресла. Долго наслаждаться моментом ему не дали, за дверью послышалась какая-то возня, после чего створка распахнулась, и внутрь вошел Уотсон. Закрыв за собой дверь, он молча прошел к столу и положил на него планшет. Президент уставился на предмет, положенный перед ним, потом перевел взгляд на стоящего человека.
— И что это? — задал он вопрос.
Но Уотсон не ответил, а на планшете загорелся значок VR Industries. Спустя секунду на Анатолия смотрел мистер Симонс.
— Добрый день, мистер Нагорный.
Анатолий натянул на свое лицо самую дружелюбную улыбку.
— Мистер Симонс, рад вас видеть, — произнес он заискивающе.
— Хотел поздравить вас с избранием в президенты Земной Федерации, а мне сказали, что вы заняты.
— Для вас я всегда свободен, мистер Симонс, это сотрудники секретариата что-то напутали.
— Ладно, достаточно показательного дружелюбия. Мне не нужно ваше расположение, а лишь исполнение наших договоренностей.
— Да-да, завтра же отдам соответствующие распоряжения. — В поддержку своих слов Анатолий быстро закивал.
— Хорошо, сегодня у вас действительно был тяжелый день, так что отдыхайте. — Симонс уже хотел отключиться, но решил задать еще один вопрос: — Кстати, мистер Нагорный, что вы собираетесь делать с Луной?
— Ничего не буду делать. Промышленники, которые оплатили мою президентскую компанию, боятся лишиться поставок полезных ископаемых с Луны. Ваши советники, — Анатолий мазнул взглядом по Уотсону, — рекомендуют продлить экономическую блокаду, и даже ужесточить.
Симонс кивнул:
— Правильное решение. Я думаю, что через год они сами приползут на коленях. Всего доброго, господин президент.
Экран планшета погас, Уотсон тут же подхватил его и так же молча вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Анатолий вытер рукой выступившие на лице капельки пота и еще долго смотрел на запертую дверь.
Через некоторое время после начала сотрудничества с Симонсом Анатолий заметил, что этот человек вызывает у него животный страх, и за это он себя ненавидел. За всю свою карьеру ему приходилось унижаться перед разными людьми, но он никогда себя так не чувствовал.