Страница 2 из 8
Несколько минут спустя началась запись.
– Здравствуйте. Я – Светлана Лебедева, писательница. Я хотела бы попросить вашей помощи…
Сказала она совсем немного, слишком сухо. Но призывала поверить в то, что полиция не желала расследовать дело, посадив первого встречного. Слишком много фактов говорили о необходимости серьезного расследования. Но никому не было дела. Проще выбрать преступника наугад.
Света не знала, убедительна ли она в своих словах, ей было сложно предугадать реакцию. Но она верила, искренне верила в то, что это то единственное, что могло помочь ей сейчас.
***
Колесо закрутилось. Видео известной писательницы Лебедевой стало распространяться с огромной скоростью и уже за сутки собрало вокруг себя горячее обсуждение насущной темы. Все пользователи, от простых до достаточно известных в своих кругах, стали так или иначе рассуждать об этом. Многие верили Светлане, припоминая подобные подлости СМИ раньше. Кто-то считал, что она просто пыталась выгородить мужа, который не желал отвечать за свое преступление. Кто-то и вовсе ждал официального заявления, но полиция не спешила предоставлять какую-либо информацию, и лишь со слов Лебедевой было раскрыто чуть больше того, что успели осветить публично до трогательного видео.
Какую бы сторону каждый ни выбрал для себя в той ситуации, все ждали ответов. Но никто не спешил их давать.
И Максим все еще находился в полиции, пусть к нему теперь смог прорваться адвокат. Но больше ничего. Полиция молчала, Света не могла посетить мужа, и над ним продолжала висеть угроза реального суда.
Поэтому она решилась. Сначала сомневалась, вновь пришла к следователю Агееву. Но его слова, грубые и с толикой высокомерия, не оставили Свете выбора. Она решила дать интервью нескольким независимым СМИ, где с готовностью желала раскрыть некоторые подробности дела. Это было куда тяжелее морально, чем записать короткий эмоциональный ролик, но ради мужа и справедливости она готова была пожертвовать многим. Даже судьба собственной карьеры ее уже не волновала. Лишь только это дело целиком и полностью сковало на себе все внимание.
Сможет ли она выбраться из этого омута, если найдет ответ?
Света уже не сомневалась. Она хотела бы опустить руки и сдаться милости судьбы, но это ничего бы не решило. Все осталось бы в той мертвой точке, куда зашло совсем недавно с одним страшным обнаружением.
Выбор сузился до одного варианта.
Света нашла студию, где смогла расположиться вместе с несколькими журналистами. Сев напротив них за столом, она осмотрела каждого и поняла, что большинство настроены достаточно добродушно по отношению к ней и всей ситуации. Лишь только одна журналистка откровенно сверлила ее взглядом, пока не возникла удачная возможность высказаться. Не дав Свете рассказать и половину из того, что ей известно, молодая дама с узким, худощавым лицом и сильно поджатыми губами поднялась и, сверкая глазами, заявила:
– Вы все лжете!
Света лишь вздохнула.
– Я знаю, что вы покрываете своего мужа. Решили позаботиться о несчастной проститутке? Что же до этого момента их судьба вас не интересовала?
– Меня интересовала их судьба, – писательница покачала головой. – Но я не всесильна, знаете ли.
– Тогда не нужно в очередной раз строить из себя мессию, – рыкнула неугомонная журналистка. – Вы только и можете строчить свои бесполезные книжки и вещать о благородстве и необходимости изменений в интервью, и больше ничего! И сейчас, когда запахла перспектива не только разрушить свою карьеру, но и лишиться мужа, вы сидите тут, как побитая собака, и просите у людей помощи. Мне вас жалко! – брезгливо окончила она свой монолог и села на место, но продолжала выдерживать в своем взгляде нотки скептицизма.
Света хотела ответить на ее выпад таким же тоном, грубым и слишком бьющим по больным местам, но быстро приняла свое смирение. Да, в одном эта несчастная женщина права – Света сейчас выглядела не лучше той самой побитой собаки, с которой ее сравнили. А, может, это она и была. И теперь петляя по дорожке, грустно заглядывала каждому в глаза и молила о кусочке хлеба.
Света вновь вздохнула.
– Спасибо, что высказались, но вы не дали мне закончить.
Ни к чему подливать бензина в огонь. Но в этот раз даже вода не помогла. Огонь разгорелся с новой силой, когда Света закончила свой рассказ.
– И вам не надоело все это придумывать? Мне тоже жалко эту девушку, но нечего ей было идти в такую профессию, – уже сидя продолжала свои выпады журналистка, лишь руки ее, совсем тонкие и прикрытые обтягивающей тканью кофты, были скрещены на груди.
– Вы хотите сказать, что она сама виновата в своей смерти?
– А разве подобное случается с нормальными девушками? Которые не шарахаются по ночам неизвестно где, не ходят в злачные места? – не унималась ее оппонентка.
Лебедева в этот момент невольно подумала о некомпетентности этой женщины в ее профессии, но не стала говорить это вслух. Зачем переходить на личности, когда и так видно, что кое-кто слишком глубоко заблуждался?
Возможно, в нашем обществе так и не исчезли определенные стереотипы, которые сложились вокруг некоторых видов преступления. Изнасилование часто замалчивалось под эгидой «сама, дура, виновата». Проститутки так и вовсе не считались за людей. И их гибель всегда оправдывали емким: «Знала, куда шла». Никто не желал смотреть вглубь, увидеть те боли и проблемы, которые волновали человека рядом.
Света понимала, что мир многогранен. И стереотипы могли оправдаться, и противники подобных изречений тоже были правы. Каждая ситуация сугубо индивидуальная, и Света могла вынести из всего этого только одно – нельзя судить жертву. Виноват в преступлении всегда преступник.
– Это не оправдание. Даже если я положу перед вами деньги из своего кармана, вы не имеет права забрать их у меня, – взгляд Светы стал строже. – Также и тут. Никто не имел права лишать ее жизни.
– Но как я и сказала, это произошло, потому что кто-то пренебрег своей безопасностью, – отмахнулась журналистка.
– Мы этого не знаем наверняка. Или же вы присутствовали лично, раз так уверены в этом?
Подобный выпад разозлил журналистку. Она вновь вскочила и закричала:
– Знаете, что?! Это ваш муж обвиняется в ее убийстве. Так что на вашем месте я бы вела себя посмирнее. Или же у вас раздрай? С одной стороны, муж, с другой, бедная, побитая проститутка. Не нужно бросаться на меня по такой ничтожной причине, – складывалось ощущение, что еще мгновение, и она начнет стрелять молниями, настолько глубоко ее задевало одно только существование Светланы с противоположным мнением.
– А я буду. Потому что суждения «она сама виновата» стоит забыть и понять, что это могло произойти с каждым из нас. Никто не застрахован!
– Вот как. И зачем же тогда весь этот цирк с интервью?
Света не замялась, даже не стала думать. Ответ сам давно просился наружу.
– Чтобы подобное не повторилось. И в первую очередь, я желаю вам не узнать, каково было этой девушке, – к горлу подступила неприятная горечь.
Света не знала, зачем она добавила второе предложение. Но чувствовала в подобном что-то несколько пугающее. Как огонек предчувствия чего-то, несомненно, плохого.
Знать бы заранее, что и зачем произойдет. Но человек существо не всесильное. Нормальный по социальным меркам человек никогда не поймет ненормального, выпадающего из этих самых догм. Здоровый не поймет больного. И в этом всегда состояла суть проблемы. Полиция находила жертв преступления, но могла только раскрыть преступника, его совершившего. Она не способна была предугадать заранее неизвестное преступление. Лишь ждать, искать и ждать. И больше ничего. Цинично и мерзко, но это так.
Света всегда винила социальные условия и тех, кто создавал ту самую почву для выращивания преступников. Но все это было настолько многогранно и непредсказуемо, что ни один человек в мире не мог осознать весь масштаб происходящего.