Страница 7 из 8
Затем она подошла к вешалке, прибитой к стене напротив кровати, нашла свою курточку, и ни с кем не разговаривая и не прощаясь, покинула палату с пакетом и сумкой.
С каких пор Вера обращала внимание на то, прощается ли человек, выписываясь из больницы, уходя из палаты? С десятого класса, когда лежала в лор-отделении с гайморитом. Её первое знакомство с больницей, её порядками и непривычной тишиной по вечерам, к которой было так нелегко привыкнуть. Ещё дня два ты отчаянно ворочаешься на кровати, как будто пытаясь заполнить тишину своей вознёй, день на третий же перестаёшь этого делать, просто спишь и не двигаешься понапрасну, уже боясь её нарушить. Спасала весёлая молодёжная компания, которая весь день играла то в карты, то в настолки, которые привезли с собой. Однажды, сидя в коридоре за картами, компания услышала, как парень говорил медсестре на посту:
– Всё, вылечили меня, спасибо и до свидания!
– Дурак, – тихо сказала тогда компании Лиза, – кто говорит «до свидания», когда из больницы выписывается?
Вере тогда это запало глубоко в душу. С тех пор она никогда не говорила «до свидания», выписываясь, всегда «всего доброго» и «спасибо».
Днём капельница, обед и разговор с сестрой по телефону, сончас, ужин.
Поздний вечер, кто-то вернулся из душа, кто-то давно спит, Вера лежит и думает об Асе, Глебе и чего ждать от завтрашнего дня. Не повторится ли кровотечение? Сегодня только незначительные прожилки, Вера старается не думать о плохом. Вибрирует телефон и начинает мигать – сообщение от коллеги по работе: «Привет! Что с тобой случилось? Девочки сказали, что ты в больнице лежишь?» Вере показалось невежливо оставить без внимание такое заботливое послание, и она набрала: «Привет! Да, пока не ясно, что будет дальше». Ничего конкретного. В ответ получила: «Всё будет хорошо! По-другому и быть не может!» Вера обрадовалась, что прозвучали слова поддержки – вот чего сейчас ей особенно не хватало, сказывался дефицит на внимание и заботу от мужа. Хорошо, что есть люди в окружении готовые подарить ей это в тяжелые минуты. Вера цеплялась за хорошее.
10
Утро. Слышно пение птиц: четко, громко, красиво. Вера заслушалась. Захотелось выглянуть в окно, приподнялась на постели, медленно спустила ноги на пол, прошла к подоконнику, оперлась локтями: чистое голубое небо, солнечный денёк, воробьи перелетают с ветки на ветку, детская площадка за высокой металлической оградой. Гуляют дети с мамами. Дальше – стоянка и дорога, большая и оживленная, за ней – торговый центр. «Надо же, – подумала Вера, – роддом, а вокруг дома, люди живут своими заботами. У нас тут целый мир: мир переживаний, страданий, надежд, а вокруг этого просто обыденная жизнь, как у всех. Так было и у меня». Вера вздохнула, пытаясь понюхать уличный воздух, свободный и такой, казалось, близкий.
Тут вспомнился эпизод пятилетней давности: беременная Вера лежит в этом же роддоме, только в другом крыле здания и ночью её будят истошные протяжные, частые крики: «о-о-о, а-а-а». Ночь была безветренной, и голос разносился эхом по всей округе, и не понятно то ли одна рожает, то ли две. Весенняя ночь была на удивление теплой, и видимо все окна в родовых были раскрыты, потому как формировалось чувство «эффекта присутствия», будто рожают в Вериной палате. Она в ту ночь так и не заснула, не удалось выспаться. После этого случая не давал покоя вопрос: «И как тут люди живут?». Вокруг роддома было полно жилых девятиэтажных кирпичных домов.
«Твои глаза, такие чистые…»,– раздалось вдруг где-то рядом с Верой, она вздрогнула от неожиданности и громкости.
– Таня, твой телефон звонит, – крикнула женщина на соседней кровати.
Спасибо, Кать! – Женщина, кровать которой стояла у стены, сорвалась со своего места и подошла к Вериной кровати, рядом на полу заряжался телефон.
– Алло, дочь, привет, дорогая! Как у вас там дела? – и она вышла в коридор поговорить с родными.
Вере никто не звонил: родственники сами ждали звонка, а из подруг осталась одна Санька. Нет, были знакомые, школьные подружки, но все они были не близкими, редко виделись с ними, и Вера даже ничего им не сказала про себя, зачем? У каждой из них своя жизнь и свои проблемы и вникать уже никому не интересно. Так, посидеть раз в год в ресторане, поздравить друг друга с новым годом или с днём рождения – когда выберутся – вот и всё общение. Вере захотелось что-нибудь записать, она полезла в сумочку, достала ручку и маленький красный блокнотик, который ей подарили на день рождения (с того дня всегда носила с собой), сев в постели, подложив под спину подушку, открыла, задумалась. Решила записывать первое, что приходит в голову, начала водить ручкой по листочку и не заметила, как перешла к анализу ситуации, своих эмоций и переживаний. Никто ей не мешал, но вдруг услышала совсем рядом голос Кати с соседней кровати:
– Что ты пишешь? – с любопытством заинтересовалась она.
– Да так…, – немного смутилась Вера, а потом подумала, что вдруг тоже это будет кому-то полезно и разоткровенничалась:
– Свои мысли, свои чувства описываю, мне так легче пережить.
– А-а-а, понятно…
– Пишу всё, что взбредёт в голову. Попробуй, многие вопросы для себя можно решить.
– Я подумаю, – задумчиво произнесла Катя.
Вера углубилась в записи, старательно выводя буквы на бумаге.
«Твои глаза…», – снова раздалось громкое пение. Таня снова подошла к телефону.
– Алло, что-то забыла спросить? – и снова разговоры.
«Неужели нельзя убавить громкость? – с досадой думала Вера, мысль которой сбилась от этой неожиданной мелодии. – Чья это песня такая? Такая странная…».
– Здравствуйте, девочки! Готовьтесь на капельницы, кому нужно посетите санузел, – и медсестра начала закатывать по очереди шесть металлических палок с крепежами для бутылок с лекарством.
Вера с некоторым сожалением закрыла блокнот и убрала подальше в сумку, легла, ожидая своей очереди. Вот и к ней, наконец, подошли. Медсестра склонилась, чтобы ввести иглу. Вера отвернулась и почему-то зажмурилась. Было не больно, даже странно, и Вера, не удержавшись, решила сделать комплимент:
– Как Вы не больно ставите, хорошо!
– Так мне вас всех жалко! – в уголках глаз показались морщинки – медсестра улыбнулась под маской. – Вот и стараюсь не больно. Лежите. – И отошла проверить остальных пациенток.
«Жалко» – это слово зацепило Веру. «Несомненно, чтобы стать хорошим врачом – надо уметь жалеть, любить пациентов. Вот эта медсестра очень хорошая. Нет, решительно без жалости в медицине делать нечего». Работает тут одна «сестричка» – практикантка, молоденькая, так всадит иглу в попу, что взвыть хочется. Вера вспомнила интересный случай, это был как будто подаренный самой жизнью опытный эксперимент. Когда Вера в 10 классе лежала в больнице ей тоже ставили уколы, каждый день. А медсестры процедурного кабинета сменялись и тоже каждый день. И из четырех девушек только одна ставила уколы быстро и совершенно безболезненно, что приводило Веру всякий раз в истинное недоумение, как же так? Ловкость рук? Поэтому уже тогда Вера поняла, есть талант и призвание, а есть просто необходимость где-то работать. А что касается «сестрички», Вера искренне надеялась, что эта девушка сама уйдёт из этой профессии и не станет мучить ни пациентов, ни себя. Что может быть хуже нелюбимой работы? Наверное, только нелюбимый муж. Но это не был случаем Веры, она Глеба любила, хоть иногда и случались недопонимания. За всеми этими мыслями Вера задремала.
11
Вера почти не волновалась за дочь. Скучала – это да, очень, но было спокойно за Асю, ведь та была с папой. Отцом Глеб был замечательным. Самым лучшим. Он живо интересовался жизнью ребенка, вопросами его здоровья, активно участвовал в воспитании, в организации общения дочери со сверстниками Аси. Всюду таскал с собой: и на картинг, и на горки, и в театр и прочие «развлекухи», показывал развивающие мультфильмы и диафильмы, отвозил и забирал из детского сада. Проявлял заботу, а значит, очень любил своего первого ребенка. Да, Вера сделала правильный выбор: и гордилась и радовалась, что дочери повезло с отцом больше, чем ей самой.