Мальчишник

А потом… вдруг… скорбная с Алтая радиограмма в ЦК партии о трагической гибели Федора Каллистратовича Федотова. На охоте, во время приступа эпилепсии, упал лицом в воду у самого берега и погиб. Нашли на другой день. Эпилепсия — результат Трентонской тюрьмы, каторги. Александр Исбах: «Я знал о болезни Федора, об этой памятке Трентонской тюрьмы».

Теперь о золотых часах, американских. Они на самом деле американские. Подарок Рэда Вильямса. И я узнаю об этом в Литературном институте, когда Александр Исбах, в кожаной куртке с орденом боевого Красного Знамени, бывший военный корреспондент, вошедший с нашими войсками в Берлин, будет вести на нашем курсе семинар по западной литературе и расскажет, почти как легенду, биографию Фреда-американца — Левкиного отца. Во всех подробностях.

«Я долго сидел у Розы и беседовал с маленьким Левой. Мы рисовали с ним дальние планеты, и он мне показал, какие прекрасные кольца Сатурна нарисовал ему отец. Он с увлечением рассказывал мне о дальних мирах, но я невнимательно слушал… Я глядел в светлые, отцовские глаза Левы и думал о том реальном мире, из которого ушел его отец. Знаменитые золотые часы Федора, часы, которых так не хватало нам теперь на семинаре, отстукивали на столе ход жизни. Секунда за секундой. Мгновение за мгновением».

Левина мать не сразу узнает о гибели мужа, как не сразу потом узнает и о гибели сына. И ей все кажется, что вот-вот откроется дверь, и они войдут оба. Отец и взрослый уже сын. У обоих светлые с синевой глаза, цвет волос — пшеничный.

— Миша, они войдут оба… Оба войдут.

Она повторяет эту фразу с такой надеждой, с такой доверчивостью, что я замолкаю. Замолкает и она — и мы оба смотрим на двери, но в двери входит только персонал больницы.

Она сидит, как всегда, прислоненная мною к больничным подушкам. Во всем ее облике — проникновенная тишина. Казалось, что не замечает даже больничных стен; она в самой глубине своих чувств, своих надежд и ожиданий. Поднялась на великий порог, с которого видит своего мужа и своего сына, и это и есть ее последнее и величайшее счастье.

Вот сейчас бы Лева сделал портрет матери и портрет отца. Как Юра Трифонов сделал это в прозе, в своих произведениях, о своих родных, хотя тоже не успел дойти до завершения, до конца — не хватило времени: «Дни мои все более переливаются в память. Что же есть память? Благо или мука? Для чего нам дана? Память — это оплата за самое дорогое, что отнимают у человека. Памятью природа расквитывается с нами за смерть».

Что касается гибели Федора Федотова на охоте.

— Ты уверен, что он погиб от приступа эпилепсии? — спросил меня Тимур Гайдар. — Потерял сознание и утонул на мелководье? И не могли его найти целые сутки? Всего в считанных километрах от совхоза. Ведь было с ним трое спутников. Разве не так? И личная переписка «случайно» сожжена…

Все детали Тимур узнал от меня и теперь заострял на них мое внимание, потому что я давно свыкся с формулировкой — просто утонул.

— Человек он был самостоятельный, независимый, яркий. Вспомни случайную смерть Котовского, случайную гибель Камо. Фрунзе — после операции, — закончил свою мысль Тимур.

В отношении Левы я подумал, что многое Лева воспринял от отца, но основное, самое яркое и удивительное, добыл сам.

ФЕДОТИК

Когда задумываешься над понятием «всесторонне развитая личность», в сознании возникают не идеи, не исполненные совершенства фигуры, а просто живые люди. Из тех, что встречались в жизни. Я ими восхищался. Некоторыми восхищаюсь до сих пор. Тщетно пытался на них походить, но неизменно чего-то недоставало — чего? Может быть, особого дара? Каких-то неуловимых, а может быть, самых главных человеческих качеств?

В детстве меня поразил один мальчик. Он был как раз такой удивительно «всесторонне развитой личностью». Лева Федотов. Несколько раз я поминал его то в газетной заметке, то в рассказе или повести, ибо Лева покорил воображение навеки. Он был так непохож на всех! С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много.

Времени было мало, но ведь он не знал об этом.

Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах. Я пристрастился к этому нудному делу — писанию романов — благодаря Леве. Кроме того, он закалялся физически — зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врожденные недостатки — близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, готовил себя к далеким путешествиям и географическим открытиям. Девочки его побаивались. Мальчики смотрели на него как на чудо и называли нежно: Федотик. Так вот: Лева был первой всесторонне развитой личностью, с кем я встречался в жизни. Его убили на войне. Трудно сказать, кем бы стал этот редкостно одаренный человек, — мог бы стать тем, и тем, и этим. Вся глубинная Левина страсть, все его увлечения, поиски, жадность к жизни, наслаждение плодами человеческого ума исходили из внутренней потребности самопознания и самостановления. Поскорее определить себя в безбрежно великом мире! Тут не было никакого подталкивания извне. По сути дела, этот мальчик всему научился сам. Из чего делаю вывод: всесторонне развитая личность — итог самостоятельности мышления и чувства ответственности перед жизнью.

Поразителен факт, о котором я узнал много лет спустя после гибели Левы. Его мать дала мне дневники, которые Лева вел почти все школьные годы. Мы заканчивали тогда девятый класс. В начале июня Лева записывал, что война начнется в середине или в конце июня. Благодаря тому, что немцы нападут на нас коварно, неожиданно, они будут иметь преимущество и в первые месяцы захватят большую территорию. Война будет кровопролитной и долгой. Далее в дневнике идет подробное и потрясающе точное предвидение хода войны, вплоть до того, что оборона Одессы будет длиться несколько месяцев и немцы окружат Ленинград, но взять его не смогут. В конце этих торопливых, сделанных неряшливым школьным почерком записей выражена твердая уверенность в нашей победе: фашистская Германия будет разгромлена!

Гениальные мальчики не переводятся на нашей земле. Вероятно, гениальность и есть иное, старомодное и романтическое определение того, что именуется «всесторонне развитой личностью». Не всем дана подобная благодать, но все могут — и должны — к этим вершинам стремиться. Один человек спросил: а какой прок от этих «всесторонне развитых личностей»! Прок есть. Люди, подобные Леве Федотову, распространяют вокруг себя большую — хотя невидимую подчас — пользу. Добро, человечность, талант, любовь к жизни окрашивают в свой цвет то, что соприкасается с ними.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ

Лева запишет в общую тетрадь после того, как побывает в Большом театре на «Аиде», где опера шла впервые.

5 июня 1941 г.

…я достал билет… и имел возможность прослушать эту бессмертную коллекцию сотен превосходных мотивов на сцене нашего главного оперного театра. Я опять-таки не могу удержаться, чтобы не вспомнить здесь сцены появления пленных и дуэта Амонасро и Аиды на берегу Нила. Слушая эти патриотические и высокочувственные благородные сцены, я не помнил себя…