Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 44 из 44



— Наверняка подослан немцами, — сказал Васильич.

— Необязательно. И у него наша листовка, — добавила я, — за подписью Бати. И держать его в бане всю жизнь мы не можем.

— Тоже верно.

Одноглазого выпустили и велели Маше приглядывать за ним, поскольку она пока была без дела.

Партизанскими листовками были наводнены ближние деревни. Листовки обращались к жителям временно захваченных врагом районов, к молодежи временно захваченн..., отдельно — к девушкам. Была еще одна листовка — специально к полицейским. В ней предлагалось переходить с оружием на сторону партизан и обещалось прощение за «деяния, совершенные в бытность полицейским». Случалось, полицейские приходили.

Являлись и подозрительные люди, наверняка агенты немцев.

Нам некогда было с ними возиться, и мы переправляли их на Большую землю, благо тогда еще был проход «ножками». А теперь проход закрыли, и что делать с этим одноглазым типом, мы не знали.

Доложили Бате, он рассердился:

— Что вы лезете ко мне со всяким дерьмом?

Саввушка-подрывник сказал:

— Шлепнуть его, гада, и дело с концом!

Маша услышала и высказалась неожиданно:

— А вот и не надо. Он очень полезный может быть. Его Васькой зовут.

— Убийственная логика, — сказал Васильич. А что с него толку, с твоего полезного Васьки?

— А то, что его двоюродная сестра живет в любовницах у Щекотова.

Мы переглянулись.

— Что ж он сразу не сказал?

— А вы его не спрашивали.

— Врет небось, — предположил Саввушка..

Васильич задумался.

— Слушай! — азартно вмешался Сашко. — Пусть он идет обратно и гробанет Щекотова.

— Как же! Карателей он на нас наведет — вот что он сделает, — настаивал Саввушка.

Вопрос о судьбе одноглазого остался открытым.

А назавтра Васька исчез.

Мы набросились на Машу: как же ты его упустила? Мы тебе приказали приглядывать.

— Приглядывать — не на часах стоять, — беспечно отвечала Маша.

И Васильич велел посадить Машу в баню на пять суток за потерю бдительности.

Маша сидела в бане. Девчата носили ей пирожки с кониной и по вечерам пели под окошечком бани вполголоса, как поют партизаны, песню «Синий платочек». И Маша в бане подпевала.

Через неделю наша разведка принесла содранное со столба объявление, подписанное начальником полиции. И это был не Щекотов.

Где Щекотов? Разведали, где Щекотов. Нету Щекотова. Убит «неизвестными злоумышленниками». При каких обстоятельствах? Гранату в окно шардарахнули.

— Это Васька! — закричала Маша.



— Нет, она помешанная. Помешалась на одноглазом Ваське, — сказал Саввушка.

— Я знаю, — в Машиных словах что-то крылось.

— Что же именно ты знаешь? — ледяным голосом спросил Васильич.

— А то, что я ему гранату дала. И проводила его до Старого Брода. Вот что я знаю, — вызывающе ответила Маша.

— Будем тебя судить партизанским судом, — пообещал.Васильич.

И доложил Бате.

Реакция была неожиданная:

— Вы не додумались, а она додумалась. Где одноглазый? Ищите одноглазого. Он это. Другой никто не мог. У дома Щекотова охрана стоит. Она могла пропустить только своего человека. Тем более ночью. А Машке объявить благодарность за смекалку.

Мы не нашли одноглазого. Много позднее узнали, что ему удалось скрыться, он долго плутал по лесу и вышел в другой партизанский отряд.

Маша заметила злорадно:

— Он к нам и не хотел. Охота ему была к нам вертаться. Чтоб его шлепнули?

Задолго до конца войны я потеряла Машу из виду. И встретила ее уже в мирные дни. И, как ни странно, опять в лесу. Рейсовый автобус Москва — Новгород остановился на дороге, водитель стал менять камеру. А мы разбрелись кто куда.

Утоптанная тропинка привела меня на поляну. Неожиданная картина открылась передо мной. Это была какая-то имитация партизанского лагеря. Посреди поляны горел малый костер, над ним — пристроен котел на треноге. Мальчишка лет двенадцати сидел над картой, сосредоточенно водя по ней карандашом.

Меня остановил запоздалый окрик «патруля»:

— Кто идет? Пароль!

— Всем смертям назло! — ответила я наугад.

— Стоять здесь. Бросить оружие! — скомандовал патрульный и послал товарища:

— Позови Марью Павловну.

— Это кто же? — спросила я, усаживаясь на траву.

— Наша учительница.

Я слышала, как недалеко в кустах взволнованный детский голос докладывал:

— Пароля не знает. Говорит: «Всем смертям назло!»

Пауза. И быстрые шаги прямо сквозь чащу...

Это была Маша.

Она познакомила меня со своими учениками, и я рассказала им немного о партизанских днях их наставницы.

Упомянула и о том, что в отряде ее звали «Всем смертям назло», — они этого не знали.

— Это потому, что она была такая смелая! — не спросил, а скорее объяснил рыжий, как морковка, мальчишка сиплым от волнения голосом.

Маша, засмеявшись, сказала, что это просто слова из стихотворения, которое она любила повторять.

Но ей никто не поверил.


Понравилась книга?

Написать отзыв

Скачать книгу в формате:

Поделиться: