Стать Магом

Вообще, тут было довольно людно. Рядом с толстяком, сидящем в массивном, оббитом позолотой, кресле стояли, судя по богатству одежд, его домочадцы — высокая темноволосая женщина с породистым лицом, пара молодых толстушек, которые телом явно пошли в отца и высокий, худощавый, очень похожий на мать парнишка. Имелась и челядь, столпившаяся в дальней части двора, со странным вниманием и каким-то нездоровым предвкушением в глазах смотрящая в мою сторону. Были еще и, судя по их экипировке, дружинники барона. Судя по тому, как охрана была рассредоточена по территории двора, то барон был настороже даже в своем родном имении. Ну не меня же, в самом деле, лишенного магии они боялись?

Кстати, о магии. Сразу я этого не понял, но сейчас, когда первые впечатления от резкой смены обстановки схлынули, я понял, что снова ее чувствую! Волна невыразимого облегчения, сравнимого лишь с тем чувством, когда ты, хлопая себя по карманам, с каждым новым хлопком осознаешь, что где-то посеял свою связку ключей, а потом понимаешь, что держишь ее в руках, заполнила меня до краев, придавая уверенности в своих силах.

— Кто такой, откуда? — услышал я знакомый голос. Повернувшись в его сторону, увидел высокого крепкого мужика слегка за сорок с лошадиным лицом, украшенном небольшими усиками.

— А то вы не знаете, — нагло ухмыльнулся я ему, все еще находясь в состоянии эйфории от возвращения своих магических сил, — сами же меня давеча допрашивали.

Лошадиноголовый отреагировал на мою дерзость каким-то странным взмахом руки и тут же мою спину вновь обжег раскаленный металл.

— Все понял, — отдышавшись, хрипло заметил я, — больше не буду дерзить. Спрашивайте.

— Ты уже слышал мой вопрос, — так же невозмутимо заметил местный Берия.

— Талек меня зовут. Серв я. Из деревеньки тут неподалеку. Не знаю ее названия.

— Что ты делал на полпути к Вохштерну?

Странный вопрос, на самом деле, отдающий эдаким канцелярским идиотизмом. Хотелось ответить что-то дерзкое, но спину было жалко, а прорываться с боем как-то желания пока не было. У меня все еще оставалась надежда на мирное урегулирование вопроса.

— Шел в город, — наконец ответил я, видя, что у особиста кончается терпение.

— Зачем? — задал еще один гениальный вопрос тот.

— Мир посмотреть, себя показать, — в такой же кретинской манере ответил ему я.

— При тебе нашли куски жареной дичи, — внезапно сменил он тему, — где ты их взял?

— Словил, — не стал врать я, — ну, когда я ее ловил она еще живая была, — зачем-то уточнил я.

Лошадиноголовый, судя по всему, еще что-то хотел у меня спросить, однако был остановлен на удивление звучным и глубоким голосом барона:

— Хватит, Джерт, тут все уже понятно.

— Как скажете, ваша милость, — склонил голову особист.

— Серв Талек, — начал барон, — своей властью хозяина и хранителя этих земель, за побег из деревни и браконьерство в моих личных владениях я, барон Эверт фон Киффер приговариваю тебя…

— Папочка, — столь громким, что даже я ее услышал, шепотом попросила одна из дочерей барона, — посади его на кол, а? Ну посади! Давно на кол никого не сажали. Весело будет.

— Приговариваю тебя, — как ни в чем не бывало продолжил зачитывать приговор барон, — согласно законам нашего великого королевства, к отрубанию кистей рук и дальнейшей посадкой на кол!

— Ура! Спасибо тебе, папочка, — успел услышать я радостный крик злобной твари, прикидывающейся невинной девушкой, прежде чем мною занялись местные палачи.

Честно говоря, я был в шоке и от той скорости, с которой в этом мире решались подобные дела и от жестокости наказания за такие, по моему мнению, мелочи, что не сразу сообразил, что меня уже раздели до гола и под улюлюканье и смешки толпы тащат к деревянной колоде.

— Милости! — еще на что-то надеясь заорал я, — прошу милости!

Тащившие меня бойцы на миг замерли, видимо я угадал с формулировкой просьбы, но тут же потащили дальше, видимо получив отмашку от барона.

Что-то соображать я начал только тогда, когда мои руки прижали к иссеченной колоде и начали фиксировать в специальных пазах. Злость полыхнула во мне с дикой силой. Злость на этого жирного борова, что явно жрет в три горла, но при этом простому человеку руки рубят за то, что он убил одну несчастную утку. На его кровожадных отпрысков, которые даже не подумали заступиться за того, кто ничего плохого, по сути, не сделал. На эту галдящую и орущую толпу, которой подавай кровавых представлений, которая ненавидит меня только за то, что я нахожусь тут, на эшафоте, хотя разницы особой между нами и нет. Злость на тупорылых солдафонов, которым проще выполнять ублюдочные приказы кровожадного барона, чем думать своими мозгами.

И я ударил магией. Не знаю как называлось это заклинание, но подстегиваемый дикой яростью, я вложил в него все свои силы. Сознание потухло, и я уже не увидел что именно натворил.