Страница 42 из 51
Вернувшись, я сразу же рухнул на постель. Кажется, в порыве злости даже накричал на Лесс, и она от испуга умчалась, так и не выполнив поставленную задачу. Потом каким-то образом я впал в глубокий, беспокойный сон, а проснулся от того, что меня что-то душило, и это выразилось в подсознании обликом змеи, сдавливающей шею. Я действовал, будто в бреду: избавился от сюртука и рубашки, стянул сапоги и снова рухнул на кровать. Голова нещадно болела, но мне не хотелось лишний раз двигаться, чтобы просто смочить пересохшее горло водой.
Скованная договором с хранительницей магия время от времени вспыхивала, от чего, даже в очередной раз задремав, я снова и снова просыпался. Это походило на бесконечную пытку. Магия огня бурлила в крови, сжигала. Я задыхался и весь покрылся потом, а к рассвету остался измученный и не выспавшийся. Даже с восходом солнца магия не успокоилась — казалось, лишь усилила своё влияние. Отчаявшись, что больше не смогу уснуть, я лежал и смотрел в потолок, едва дыша короткими, болезненными вздохами. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как резонировал раскаленный воздух в спальне, и сокрушаться о собственном бессилии. Разорванный договор повлиял на меня как катализатор, и магия огромной волной захлестнула и расплескалась наружу, влияя на всё.
— Молодой господин…
— Тише, — взмолился я. — Не суетись.
Лесс открыла дверь, зашла и оторопела. Боковым зрением я видел, как лоб горничной тотчас покрылся испариной, а короткие волосы прилипли к вискам. Даже щеки тотчас раскраснелись от пышущего в лицо жара.
— Я приготовила вам ванну и вскоре накрою завтрак, — с трудом прошептала Лесс, держась за ворот блузы, сковывающей дыхание.
— Прости. Я мало что помню, что наговорил вчера. Я был груб?
Лесс покачала головой, и я усмехнулся. Вряд ли бы она призналась, что ее господин действовал неразумно и бессердечно.
— Это следствие пробудившейся силы красного дракона, — сухо констатировала она, но мне не становилось легче. Совесть червяком снедала изнутри, будто изгрызенное яблоко.
— Ты свободна. Мне сложно контролировать себя, — повторил я устало и с нетерпением. — С остальным справлюсь самостоятельно.
Девушка шагнула вперед и замерла, когда я жестом остановил ее, попутно пытаясь заставить ослабленное тело сесть в постели. Лесс коротко кивнула. К счастью, она больше не настаивала на помощи, а мне хотелось раствориться в самобичевании. Я сам разрушал себе жизнь и окружающим, будто раскаленное пламя, сминающее все преграды на пути.
Лесс скрылась за дверью. Пар горячего воздуха рванул вслед за ней, встречаясь с препятствием. Металлические петли жалобно заскрипели.
— Это безумие, — прошептал я вслух и перевел дыхание.
Да: не секрет, что высшие драконы мужского пола, не достигшие второй инициации, издревле заключали договор с драконицами-хранительницами, способными контролировать буйствующую магию. Но договор с Синтией теперь разрушен. Энергия, рвущаяся наружу, создала себе еще большую брешь. Это могло убить меня, но, что удивительно, я смог пережить кошмарную ночь, подобную лихорадке.
Времени до инициации оставалось не так много, чтобы заключать договор с другой хранительницей. Тем не менее, отказаться от связи вовсе — означало справляться со всем в одиночку. Сколько ночей я смогу пережить, если магия будет буйствовать?
Я невесело хохотнул и, оттолкнувшись от подушек, заставил себя подняться на ноги. В смежной комнате меня ждал накрытый стол — запахи приятно закружили в пазухах, пробуждая аппетит, однако разумнее казалось сначала принять ванну. Лесс подготовилась на славу, будто знала на собственной шкуре, какую я ощущал агонию: в воде плавали кубики льда. Но даже они не смогли толком охладить разгоряченное тело пламенного, красного дракона. Стоило мне опуститься в воду, как та начала стремительно, с шипением испаряться. За то короткое время я успел лишь обтереться от пота и хоть немного сбить температуру тела, что помогло прояснить голову.
Магия успокаивалась. Мне удалось дышать полной грудью. Чудилось, что все напасти исчезли, но на столе, вместе с завтраком, меня дожидалась записка:
«Старший господин распорядился о встрече с вами у себя в покоях в одиннадцать. Просил не опаздывать».
Безусловно, текст написала Лесс.
Я тотчас перевел взгляд на колыхающееся пламя, указывающее время. Назначенный час вот-вот наступит, а я даже не подготовился морально к встречи с отцом. Мне предстояло более суровое испытание, чем бессонная ночь в муках разрастающейся магии.
— Сначала поем, — заключил я, ведь на голодный желудок дела не делаются.
Не сложно было догадаться, о чем отец собирался говорить. У нас оставалось не так много тем для обсуждений, и все они сводились либо к экспедициям на границе, ведь наследник Кендриков обязан стать следующим генералом, либо к выгодной женитьбе на драконице, выбранной лично отцом. Отчего-то я расплылся в улыбке. Если он узнает, что отношения с Синтией окончательно разорваны, как отреагирует? А если дойдет весть, что я якшался с замаскированной, чистокровной ведьмой в самом сердце драконьей долины?
Я вспомнил печальную улыбку Синтии, когда она воспользовалась магией телепортации на моих глазах. Это выражение лица засело в груди занозой, вот только знание, что в теле любимой существовала другая душа, вынуждало рану гноиться.
Кто бы ни была та ведьма, если драконы узнают о ее вылазке, они с Синтией будут казнены в назидание другим.
А я собирался держать язык за зубами.
Время неумолимо шло вперед, будто приближая момент моей казни, заставляя смириться с участью виновного. Отец любил давить на слабости, чтобы получить желаемое в кратчайшие сроки, при этом приговаривая, что дракон должен быть сильным и мужественным. У Кендриков нет слабостей, поэтому единственному наследнику нужно стать жестче, безжалостнее и амбициознее. Эту мантру я давно уяснил, однако именно сегодня отчего-то отцу взбрело в голову вызвать меня спозаранку. Тогда, когда особенно не хотелось бы встречаться с кем-либо вообще. Справиться бы со своим недугом в одиночку, но теперь следовало взять себя в руки, не показав, через что мне приходится пройти, лишившись договора с хранительницей.
С горем пополам я смог позавтракать и собраться, не спалив ничего вокруг. Температура тела понемногу снижалась, воздух, пусть и резонировал, но позволял дышать полной грудью. Одежда стесняла: ткань елозила по коже, вызывая постоянное жжение, давящее на виски самой мучительной болью. Но я был уверен, что это ничто по сравнению с тем, в каком полуобморочном состоянии я пребывал ночью.
Наверное, в нынешней ситуации я шел на огромный риск, решив проглотить жемчужину, подавляющую силы, ведь тело только начало свыкаться с вырвавшейся на волю неконтролируемой энергией. Тем не менее, выходить наружу сейчас, ничего не предприняв, казалось мне еще более опасным. Не для себя — для окружающих. Далеко не каждый способен защититься от неожиданного выброса магии огня, а контролировать в полной мере энергию дракона я не способен. Недаром пламя несет за собой лишь разрушение…
Жемчужина, к счастью, сработала быстро, и у меня в запасе имелось пара часов благоразумия. Времени должно хватить на визит к отцу и возвращение, даже если тому заблагорассудится снова сыпать нравоучениями.
— А я, видимо, вечный ребенок в его глазах… — пробормотал я вслух и усмехнулся.
Вариант, чтобы отец пришел ко мне сам, я отмел еще в зародыше, не желая показывать свою слабость, — аукнуться в итоге могло самым неимоверным образом. Рисковать не хотелось.
Поднявшись на верхний этаж мужского общежития, где обычно проживали преподаватели, я постучал в дверь, а после сухого «Заходи» вошел в спальню отца. Эту комнату закрепили за ним, пока длилось мое обучение, ведь генерал часто посещал столицу и академию в частности. Ректор, глубоко уважающий заслуги отца, пошел ему на уступки. Для меня же это выглядело еще одной клеткой, ведь отец в любой момент мог проверить мои успехи, а ректор возлагал непосильные надежды. Я должен был удовлетворять желания других, но выбор хранительницы — единственное, что мне удалось сделать самостоятельно.