Страница 8 из 58
Чтобы скрыться от его безумных глаз, я отступила к стене и накрылась слабым невидимым куполом. На больший не хватило сил. В эссахе что-то изменилось, моя ледяная магия бушевала, ребра будто ломались, крошась о нечто необъяснимое. От мощного холода, что разрастался под кожей, слиплись губы, а изо рта вылетело крошечное облако тепла.
Я замерзала изнутри. Лед вышел из-под контроля эссахи, и оберег Патроуна больше не работал, как я не пыталась к нему воззвать. Что-то извне подкормило мой дар. Сердце, что пичужкой билось под ладонью, замедлило ход, а запястье со шрамом пронзило такой дикой болью, что я упала на колени и завыла сквозь сомкнутые зубы.
Может, это и есть избавление от страданий?
Хотела прочитать заклинание — погружение в летаргический сон, крайняя мера, чтобы остановить мучения, но не смогла вывернуть правильно ладонь. Чтение магии сорвалось, рассыпавшись в воздухе серебром. Кисть скрутило, я сжала ее пальцами другой руки, спрятав старый грубый шрам, что сейчас безумно жег кожу и лишал меня возможности себе помочь.
Глава 5
Синар
Папа хоть бы инструкцию дал, как пользоваться осколком. Бесконтрольно ворочается остряк под кожей, щекоча ребра — не очень приятно. Да и как искать невесту? Вживили в тело кусок гадости и сказали, что магия сделает все за меня, а я не привык кому-то (тем более, бездушному камню) доверять свою жизнь. Приколист у нас король, весь в меня. Или я в него?
Отец раньше улыбался чаще, последнее время все больше хмурился и пропадал в кабинете, шушукаясь со своими советниками. А точнее, они там друг на друга орали, восседая за круглым столом. Были беспокойства на границах с Иманом, но я не особо вникал, ведь с соседями у нас многолетний мир, закрепленный богами. Не верю, что до войны дойдет. Считаю, местные волнения можно погасить с помощью кнута, в виде ареста парочки бунтарей, или пряника, наградить тех, кто ведет себя подобающе законопослушному кританцу. Тут папе помощник и поддержка — Ланьяр, он у нас настоящий вояка. Изредка отец собирал советы биологов и магов, чтобы решать проблемы питания и полива в теплицах. Бывало, что приходилось целые плантации овощных культур сжигать из-за вирусов. Тяжелые решения… для меня это слишком — уничтожать, я бы попытался вылечить теплицы. Но кто меня слушал? Папе всегда проще выбросить слабое и поврежденное, выстроить помещения и засеять заново. А еще король проводил недельные консилиумы лекарей, чтобы найти способ остановить развитие заразы, вроде черноты. Скукота. Это Эв любитель подобной ботанической чуши, с ним король и советовался, к нему прислушивался. Я же, по его мнению, шалтай-болтай — только за девками бегаю да горячительное в горло заливаю. Папа меня никогда не ценил, потому что я не чета двум другим, правильным, сыновьям. А мои достижения для страны — пустой звук. Правитель изредка ярился, мол, лучше бы я мечом махать научился, чем прожигаю свои годы на секс, выпивку и иллюзорный прогресс. А я не могу без экспериментов, верю в скорое развитие мира, мне нравится чудить и копаться в неизведанном, в необъяснимом, а еще созданные механизмы смешиваю с магией, усиливая результат, хотя это и рискованно. В прошлом году чуть пол замка не сжег. Благо моя магия водная, успел все потушить.
Моя гордость: недавно мы с помощниками добавили в новый двигатель колесницы бесполезные на первый взгляд сниикты, уменьшили нагрузку на ось, переделали носовую часть машины, а магик-лошади получили облегченную сбрую. За счет этого полеты и передвижения стали быстрее, получалось даже сквозь порталы проходить, и крошка магических сталактитов экономилась.
Если внедрим такую систему в новое производство Криты, сбережем ископаемое и продлим энергию на несколько десятков лет вперед.
Да только отец не видел в этом ничего хорошего, тормозил финансирование и запрещал эксперименты, мол, неоправданный риск. Ему было все равно, что я на это отдал много лет своей жизни. Плевал он на то, что для меня это было просто важно! Король считал, что нужно хозяйством заниматься, а не мертвыми безделушками. Ни разу за все время работы завода не похвалил мою работу, все посмеивался, что я веду себя не как наследник, а как избалованный мальчишка, которому не хватает игрушек. Даже не пришел, когда мы запускали первый рианцевый двигатель. Дорогая штука вышла, но оно того стоило. Настоящий прорыв.
Хотя для королевства — это пустое, ненужное. Такими штуками только перед девушками щеголять, больше никто и не оценит, ведь магия, которой было достаточно в каждом городе, умеет и перемещать, и лечить, и стрелять… Зачем кританцам технические, безумно дорогие штуки, которыми еще и управлять сложно? Учиться нужно, материалы искать, магию тратить… А для бедняков и пустых все равно это заоблачно дорого и невозможно.
— Орин, бережней! — буркнул я, обращаясь к вознице, когда колесницу слегка качнуло на повороте, а меня бросило на панель от рывка при остановке.
Темноволосый высокий парень оглянулся через плечо и сдержанно кивнул.
— Приехали, ин-тэ! — уведомил он. — Осторожней, народу в академии сегодня много. Еще затопчут будущего короля.
— Ничего, прорвемся. — Колкие шуточки возницы мне всегда нравились. Никто, кроме него, не смел мне так дерзить, поэтому я не разозлился, а лишь хохотнул: — Это всего лишь нежные девчонки, будет повод лишний раз их потискать.
Орин, широко улыбнувшись мне в окошко, пригладил ладонью гладкие черные волосы, стянутые в хвост на широкой спине, и ловко, несмотря на большой рост, мягко соскочил с подножки, чтобы открыть дверь.
Я ступил наружу и опешил. Какое великолепие! Сколько прекрасных творений здесь собралось! Папа знал, куда меня отправлять. Глаза разбегались.
Толпа перед академией оглушительно заржала, стоило мне отойти от колесницы.
Я возвысился над головами и с любопытством приблизился к скоплению девушек.
Одну из попаданок, а они прекрасно выделялись в толпе белыми нарядами, сбил пробегающий мимо парень. Причем не остановился даже, помчал дальше. Меня перекосило от такого хамства. Девушка попыталась выровняться, снежные волосы разлетелись по плечам, будто облако. Ученица вдруг согнулась, словно от боли, и, запутавшись в длинной юбке, рухнула на лед. Беспомощно перевернувшись на руки, девушка отползла к стене, подальше от толпы, что угрожала ее затоптать. Я ринулся наперерез, отталкивая зевак. Склонился над пострадавшей, но замер в миге от прикосновения. Какая же она бледная, словно в молоко упала. Было ощущение, что студентка сейчас пойдет трещинами, как хрусталь, который случайно уронили.
Мой внутренний интеллигент не мог оставаться в стороне. Просто жест добра, уважения и благородства. Меня коробило с детства, когда страдал кто-то слабее. Я, может, в каких-то вопросах и эгоист, но мама приучила нас с братьями быть галантными, насмехаться над чьим-то поражением не умею и другому могу в рожу дать, если замечу подобное.
Магический артефакт в груди внезапно ожил. Меня насквозь прошило колючим холодом. Будто я из распаренной купальни заглянул в комнату для хранения мяса и рыбы.
Белянка, ее трудно было называть иначе, слишком белоснежная, лежала около моих ног лицом вниз, будто преклонялась пред величием королевского обувщика, пальчики, скрутившись, царапали ледяной пол, а меня словно обжигал воздух — стало невыносимо жарко в сезон снегов, когда всюду царит лед и мороз.
Студентка приподнялась на локтях, взглянула из-под белоснежных волос, моргнула бесцветными густыми ресницами и шарахнулась от моей руки. Но в последний миг ее рывка мы все-таки соприкоснулись. Ладони словно по волшебству притянулись, пальцы сплелись.
По коже побежали искры, по телу молнии, ребра раздались, выпуская осколок на волю. Он невидимый для других, только я могу видеть серебристое сияние парного артефакта, но это испугало. Мне нужно время. Я должен сам выбрать! Мама говорила, что имею право.
Я неловко отряхнулся, скидывая навязанные магией ощущения, и уставился на девушку.