Узоры на полотне

Владимир Орестов

Узоры на полотне

Глава 1 Сады ткачей

1.Большой палец.

Затем указательный, средний и безымянный.

Наконец, мизинец.

Согнуть.

Разогнуть.

Безобразные вены – толстые синие канаты, выпячивающиеся через бледную, папирусную кожу.

Ногти – шершавые, розовато-серые, вогнутые, обгрызенные до мяса. Он грызёт ногти? Но когда? Во «снах» или же во сне?

Читающий Вероятности поддёрнул рукав и перевёл взгляд на культю.

«Возможно, она выглядит лучше, чем левая кисть, – подумал он, усмехаясь. – Иногда полное отсутствие чего-либо выглядит куда лучше, чем присутствие того же упомянутого чего-либо. Возможно, стоит отрезать и вторую кисть тоже? Возможно, тогда мне будут сняться совсем другие сны?»

Ткач перевёл взгляд на мольберт.

Лёгкими, небрежными масками Северен набросал панораму Города – тот вид, который отрывался со смотровой площадки на границе Садов, а сейчас тщательно закрашивал чёрной краской то место, где обрывались поля – Бездну, на языке простолюдинов.

Поймав взгляд ткача, художник опустил кисть и смущённо улыбнулся ткачу.

– Вчера ты рисовал ту же самую картину, – отметил Читающий Вероятности.

Северен пожал плечами:

– Немного другою. Каждый день – разное небо. Разное небо давно умерших миров.

– Но Город-то не меняется, – фыркнул Читающий Вероятности.

– Да, но… в этом-то и заключается моя идея.

– Идея? – Читающий Вероятности скептически поднял брови.

«У тебя море идей, паренёк. И одна, я так смотрю, глупее другой. Что же ты придумал на этот раз?»

– Я хочу написать множество картин Города, – пояснил Северен. – Из одной и той же точки. День за днём. Мне кажется, что если затем выстроить их в один ряд… это будет выглядеть интересно…

– И сколько же ты собираешься рисовать всё это? До конца своей жизни?

Художник опустил глаза:

– Не… не знаю. В Городе ходят слухи, что работа Мастерской близится к завершению… это так?

«Почему все всегда всё знают?! «Ходят слухи»! Может быть, у слухов есть ноги, иначе почему же они «ходят»? Или с учётом скорости их распространения «бегают»?»

– Думаешь, даже если так, то это что-то изменит в твоей судьбе? Или судьбе столь любимых тобой низших каст?

Северен вздохнул:

– Не знаю. Но всё станет иначе, я уверен. По-другому и быть не может! – с неожиданным пылом добавил он, вызвав у Читающего Вероятности улыбку. Тот покачал головой:

– Ничего не изменится. Мастерской всё также нужны будут слуги для того, чтобы кормить и одевать её. Думаешь, богам не нужно питаться? Или они предпочитают тратить своё время и силы, чтобы волшебным щелчком очистить комнату от пыли?

– Но… всё равно. Новый мир, новые люди…

– И новые аппетиты моих коллег, требующие немедленного удовлетворения, – покачал головой Читающий Вероятности. – Можно изменить структуру Вселенной, но нельзя изменить людей… и богов.

Некоторое время они сидели молча. Северен с обиженным видом закусив губу, писал, Читающий Вероятности, погружённый в свои мысли, наблюдал за резкими, нервными движениями кисти.

«Почему я почти каждый день прихожу сюда? Что мне до этого паренька?» – в чём точно Читающий Вероятности не собирался признаваться даже самому себе, так это в том, что общение с художником каким-то образом возвращало силы. Или же всё это было чушью и дело было в тех огромных запасах энергии, заполнивших Город и… в желании узнать, как всё закончится.

Узнать, как всё закончится и сделать тот выбор, который он не смог до конца сделать пятьдесят лет назад.

– Последние несколько дней я много времени провёл в библиотеке, – внезапно заговорил художник. – Вы упоминаетесь в архивах гораздо чаще, чем мне казалось раньше.

«Зачем ты об этом говоришь?! Думаешь твои слова что-то изменят в твоей жизни, в жизни Города, в конце концов, в моей жизни?!»

Заныла рука, а Северен всё продолжал говорить:

– Я обнаружил… разумеется, по косвенным признакам, что вы несколько раз шли на открытый конфликт с ганом Мастерской, защищая простых горожан! Это… – художник покачал головой, – заставляет меня почувствовать ещё большее уважение к вам! Ваша забота о людях, ваше стремление сделать Город лучше…

Несмотря на некоторую наивность Северена, Читающий Вероятности не мог отказать своему знакомому в некоторых зачатках разума. Увидев выражение лица своего собеседника, художник замолчал на полуслове, отвернулся к мольберту, втянув голову в плечи.

«Правильно. Помолчи. Не береди старые раны. Последние дни они и так кровоточат без меры. Помолчи! Почему ты опять смотришь на меня! Что ты хочешь сказать…»

– Читающий Вероятности, – неуверенным голосом заговорил Северен. – Я не смог найти ничего в библиотеке о том, что вы совершили в других мирах. Возможно, когда-нибудь вы захотите что-то об этом рассказать?

Культя вспыхнула огнём.

Кривая улыбка появилась на лице Читающего Вероятности:

– Поверь, художник, ты не захочешь узнать об этом правду!

«Не кричи на него. Он просто маленький, наивный мальчик, так похожий на тебя… с поправкой на почти три сотни лет. Не кричи. Держи себя в руках».

Северен, испуганный криком Читающего Вероятности, отступил на один шаг назад:

– Простите меня, ткач. – художник опустил вниз голову. – Я не хотел обидеть и рассердить вас.

– Ты не мог бы при всём желании сделать ничего из этого. – «Я сам прекрасно могу и обидеть, и рассердить себя, художник!». – Мне пора идти… – Читающий Вероятности начал подниматься на ноги.

Рука художника внезапно опустилась на правое плечо Читающего Вероятности и скользнула ниже, бесцеремонно обхватив культю:

– Тяжёлые воспоминания требуют отдыха, – каким-то чужим голосом сказал Северен.

Мир потемнел.

«Это уже было…» – мысль, еле успевшая появиться в голове, тут же исчезла, сметённая потоком чужой воли.

Читающий Вероятности спал, откинувшись на спинку каменной скамьи. Тонкая струйка слюны стекала от края рта к подбородку.

2. – Проснись! –высокий, напевный женский голос, разбудил Читающего Вероятности.

Не открывая глаза, ткач постарался вспомнить – где он и что происходит.

– Проснись, Читающий! – повторил голос, и чья-то рука погладила его по плечу.

Это не может быть Она, – грустно отметил ткач, продолжая сидеть с закрытыми глазами. Она давным-давно умерла, так и не дождавшись его.

А ждала ли она его вообще, после того, как он объяснил ей – кто он на самом деле, после того, как обрёл её на медленное мучительное угасание вместо быстрой мгновенной смерти?

Наверное, не ждала. Вспоминала иногда, проклиная его имя… Но, что за женщина так бесцеремонно тормошит его за плечо? И где он спит?

Он сидел вместе с Севереном в Садах. Затем художник попрощался и ушёл, а он… получается задремал на тёплой скамье… Какая прелесть!

Читающий Вероятности открыл глаза:

– Приветствую Мастера Смотрящую за Полотном! – отвесил он короткий поклон.

«В конце концов, если уж он решил прервать своё заточение, этой встречи никак нельзя было избежать. Как бы он не старался»

– Привет, А̀ни, – повторил он, после короткой паузы.

Молоденькая, возможно даже слишком молоденькая – лет семнадцать, не больше, сероглазая брюнетка опустилась рядом на скамейку и, не скрывая усмешки, ответила:

– Приветствую Читающего Вероятности!

«А̀ни … когда-то он звал её своей сероглазой совой… Как же она цепляется за свою внешность! Сколько ей? Две сотни с лишнем? А выглядит так же как в тот день, когда её впервые привели в Город… Что сейчас прячется в её взгляде? Презрение к бывшему любовнику, стоящему одной ногой в могиле? Жалость? А может быть горечь того, что уже не вернуть…»

– Я очень рада, что ты прервал своё затворничество, – тихим голосом сказала А̀ни. – Нам не хватало тебя все эти годы.

«Нам или тебе? Неужели протухший скелет, обтянутый кожей способен вызывать у кого-то какие-либо чувства? Или ты думаешь, что раз я начал выползать в Совет, то скоро стану таким же, как раньше?»