Гороскоп (не) врёт

- Здравствуйте, – приветствует милая женщина. – Да особо и ничего. Они пришли сами, с документами подтверждающими, что не могут быть донорами сына, от повторных анализов отказались, – пожимает плечами. – Настояли на поиски донора, которого сами и нашли, – усмехается.

- Сами? – удивляюсь. Инженер и домохозяйка занимаются поисками донора? Максимально странно.

- Да, – кивает. – Мы и сами удивились, но женщина подошла отлично, словно близкий родственник. Правда отношения с Билянскими у неё, мягко сказать, натянутые.

- Спасибо, – выхожу из кабинета.

Картинка начинает складываться. А что, если это Людмила не принимала участия в зачатие Тимофея? Нужно ехать к ним и спросить всё напрямую.

«На рака сошло благословение, и он обрёл то, что так давно искал», - снова оживился мой внутренний помощник.

Кстати, раньше это не происходило так часто. Хм, интересно почему сейчас?

- Как дела? – спрашивает Алекс, когда я отвечаю на звонок.

- Отлично, – улыбаюсь, думаю он чувствует. – Я кое-что нарыла, чувствую, что разгадка близка.

- Кайф, – выдыхает. – Этот отдел уже надоел.

А раньше он с большим удовольствием тут работал, всё же обстоятельства меняют людей.

- Как у тебя дела?

- Соскучился, – внутри завязывается приятный тёплый узелок. Внутри бушует столько эмоций, что и не передать словами, но я отчётливо чувствую тех самых бабочек, про которые всегда говорят, все героини сопливых мелодрам.

- Я тоже, – говорю чистую правду.

- Тогда вечером увидимся, – чувствую его улыбку, и от этого становится тепло даже в холодный дождливый ноябрь.

- Конечно, - тоже лыблюсь как глупая девчонка. – Целую, – говорю веденная этими чувствами, обычно мне не свойственны все эти нежности.

- И я, – отвечает Алекс.

Вот она та приторная романтика, над которой я всегда стебалась. Ну теперь и я в этих рядах.

Мы заканчиваем разговор, я завожу машину и еду к Билянским. Очень хочется услышать, что же они мне расскажут. У них точно должен быть интересный рассказ для меня припасён.

Глава 42.

Стефания.

Я подъезжаю к дому Билянских ровно в тот момент, когда Андрей возвращается с работы.

- Здравствуйте, – догоняю его у двери. – Есть разговор.

- Это снова вы? - злобно. – Пришли снова копаться в чужом грязном белье?

- Такая у меня работа, – пожимаю плечами.

- Ваша работа искать моего сына! – кричит, чем привлекает внимание жены и некоторых соседей.

- И я бы с удовольствием её выполнила, – начинаю закипать. – Если бы вы не утаивали информацию от следствия!

- Проходите, – Людмила приглашает войти, озаряясь по сторонам.

- Вы сами расскажите? – смотрю на Людмилу, затем на Андрея, но пара молчит. – Хорошо тогда я начну! – закатываю глаза. – Поправьте меня если я где-то ошибусь, потому что у меня есть две отличные теории.

- Не надо, – тихо произносит Людмила. – Я же говорила, что они всё узнают! – попрекает мужа.

- Я жду, – напоминаю про своё присутствие.

- Тимоша не родной нам сын, – выдыхает женщина.

- Почему нет документов об усыновлении? – не понимаю. – Вы же не украли его? – озвучиваю мысли вслух.

- Нет – возвращается к способности говорить Андрей.

- Почти семнадцать лет назад, – садится на стул. – Я ждала малыша, – поднимает глаза вверх, чтобы сдержать слёзы. Муж становится сзади и поглаживает её плечи. – Но, родила я мёртвого мальчика, – слёзы всё же покатались по её щекам. – В тоже время, вместе со мной рожала совсем молодая девчонка, – сглатывает. – Которой не нужен был ребёнок, она хотел отказаться от него, – тыльной стороной руки вытирает слёзы. – У нас не было всё того, что есть сейчас, – смотрит на мужа. – Поэтому вариант усыновления нам не подходил, – прикусывает губу. – И мы придумали план. Конечно, согласовав всё с матерью ребёнка, – слёзы всё не останавливались, видно, как тяжело ей давалось каждое слово. – Андрей, отдал врачу фамильные драгоценности, последнее ценное что тогда у нас было, – гладит руку мужа. – И она сделала так, что Тимофей — это наш ребёнок, а моего мёртвого – громко сглатывает, избавляясь от кома в горле. – Родила другая женщина. Она поменяла детей местами.

Я ожидала историю о семейной неверности или о соседе гуляке, но точно не такого.

- Вы поддерживали связь с биологической матерью Тимофея? – смотрю на супругов с сочувствием. Мне правда жаль их. Это не честно.

- Нет, – активно замотал головой Билянский.

- До операции мы даже не знали где она, – продолжает Людмила. – Но Тимоше становилось всё хуже, срочно требовался донор, - выдыхает.

- Мы по понятной причине не подошли, – трёт глаза Андрей. – И тогда я начал искать её, - поджимает губы. – Она очень легко согласилась стать донором для Тимофея, конечно, за круглую сумму. Вот только после операции, – делает глубокий вдох. – Она захотела ему всё рассказать.

- Мы боялись, что Тимофей отвернётся от нас, – её глаза снова наполнились слезами. – Он ещё ребёнок, а они всё воспринимают очень остро. Понимаете? – сглатывает.

- Понимаю, – выдыхаю. – Вы знаете где сейчас Тимофей? – спрашиваю на свой страх и риск.

- Нет, – в унисон.

- Это правда, – встаёт со стула. – Но мы думаем он с ней, – закрывает лицо руками.

Белянские успокаиваются, даже уговаривают меня остаться на чай. Они дали всю имеющуюся информацию по биологической матери мальчика. В отдел я возвращаюсь в замешательстве. Они вроде не бандиты, и не плохие люди, но поступили не по закону. Однако, всё не может быть только белым или чёрным, у всего есть оттенки.

Удивляюсь, увидев в отделе близнецов. Разве они не должны сейчас следить за Максимом?

- Почему вы тут? – интересуюсь невзначай.

- Потому что это глупая затея наблюдать за подростком, – цыкает. - Он только и делает, что играет в футбол, да тусуется везде где ни попадя.

Ну собственно всё с ними понятно! Вся надежда на Федю, я, кстати, ему написала про спор, и что вся информация только для нашего отдела.

- Выйдем? – обращаюсь к Алексу.

Мужчина кивает, подходит ко мне и берёт за руку. Это такой обычный жест, но как много он говорит о человеке, и как много он значит для меня.

- Что-то случилось? – всматривается в моё лицо, когда мы обосновались в кафе поблизости.

- Всё хорошо, – вздыхаю. - Просто жалко Билянских.

- Да найдём мы парня, – принимается утешать меня Орёл.

- Да не из-за этого, – эмоционально. – Точнее, из-за этого тоже, но не только.

- Ничего не понимаю, – смеётся.

- Тимофей чужой ребёнок, – пытаюсь вкратце рассказать суть дела. – Его подменили в роддоме, но с согласия его настоящей матери, потому что та хотел от него отказаться, – вроде бы передала весь масштаб трагедии.

- Ничего себе! – Орлов в шоке. – Продуктивный у тебя был денёк.

- Ага, – киваю. – И грустный.

- Всё наладится, – подмигивает.

- Родители думают, что в похищение замешана его мать, – понимаю, что звучит странно. Родители – мать, но и такое бывает.

- Разберёмся, – кладёт свою руку на мою.

От близости Алекса, мне становится лучше, грусть потихоньку отступает, освобождая место для чего-то светлого и тёплого, наверное – это любовь.

Перекусив, возвращаемся в отдел, чтобы нарыть как можно информации на Некрасову Анну Владимировну, биологическую мать Тимофея. Но в коридоре, практически сбив нас, пролетает Федя, но заметив своих, возвращается к нам.

- Я знаю где Тимофей, – шепчет. – А ещё, вы же знаете, что я против азартных игр, а спор это как раз одна из них, – складывает руки на груди.

- Мы знаем, – киваю. – Но нас никто не спросил.

- Понятно. Всё эти выскочки! – осуждающе.

Получив необходимые бумажки у руководства свыше, мы едем забирать мальчика. Так делать нельзя, обычно прыгать выше головы непосредственного начальника не стоит, но он сам виноват. Это вынужденная мера.