Грёнланд

   Но даже без современного оружия гренландцы были настроены весьма решительно. Ни вожди, ни епископ не могли остановить кровопролитие, и началась потасовка. Больше полусотни человек, рассыпавшись по полю, стали яростно лупить друг друга своим примитивным оружием.

   Меня, с детства воспитанного на реконструкциях средневековых сражений, просто замутило от этой деревенской драки топорами и дрекольем. Я привык к правильному бою, когда воины спокойно выстраивают стену щитов, ощетинившуюся копьями и мечами, а потом, согнувшись так, что видно лишь макушку шлема, медленно сближаются приставным шагом. Здесь же просто две толпы в беспорядке смешались, и фермеры с торговцами лупасили друг друга чем попало.

   Гренландцы, неробкие по нраву, были отважны и ловки, но не слишком сноровисты в ратном деле. В правильном бою или в поединке норвежцы, привычные умерщвлять, легко одолели бы их. Но бой сразу рассыпался на отдельные даже не поединки, а схватки, лишенные малейших признаков благородства. Не зря в сагах подчеркивалось, что задуманные убийства старались совершать наверняка, подкарауливая соперника в засаде или нападая на дом ночью, и желательно имея численное преимущество. Нынешняя стычка исключением не стала. Все старались наброситься на противника вдвоём-втроём, и лучше со спины, так что воинских навыков и отваги норвежцев было недостаточно для победы. Хотя многие остманы с детства привыкли прикрывать щитом и разить копьем, но сейчас ни того, ни другого у них не имелось.

   Замечу, что здешнее архаичное фехтование не ведало отработанных защит при бое без щитов, и заменяло их активным перемещением. Поэтому норвежцы, немного владевшие рассыпным боем вне строя, умело уклонялись от ударов, бросали на топоры гренландцев свои плащи, перехватывали рукой палки и пинали противников ногами. Но все их воинские навыки и отвага лишь нивелировали численное преимущество противника. А гренландцы, охотившиеся без лука на тюленей, моржей и северных оленей, были весьма проворны. Видя, что остманы, сражаясь без доспехов, предпочитают держать дальнюю дистанцию, совершая редкие выпады, они наоборот старались сблизиться, и рубили часто. Конечно, удар топором не провести скрытно. Его слишком легко предсказать, а повернуть топор после начала взмаха слишком трудно. Но от диагонального удара, да еще на короткой дистанции уйти сложнее, особенно когда тебя рубят сразу с двух сторон.

<p>

***</p>

   Будучи не раз в прошлом... точнее, в будущем, судьей на реконструкциях, я привычно охватывал взором сразу всех состязающихся. Вот Кетиль Кальфсон, спрятав за спиной лангсакс и выставив вперед левую руку с топором, медленно отступает от наседавших гренландцев.

   Вот Снеррир-Кольбейн, перехватив оружие за середину топорища, а в левой руке зажав плащ, вертится как юла, буквально разбрасывая противников в стороны своими длиннющими руками. Вроде бы хвастун-хвастуном, но в бою держится отменно. Но даже войдя в раж, норвежец остался верен себе и громко похвалился, что его встреча с грёнлендингами была бы короче, будь при нем меч, или если бы ему не пришлось отбиваться от многих противников разом.

   Вот рядом остман Торир Смурный, не успевший снять чехол с топора, мощно рубит обеими руками. Его соперник расторопно делает шаг вперед, гася встречным импульсом тела энергию удара, но все-таки валится контуженным, без единой раны став непригодным к бою. Однако, товарищ упавшего прибегает к старом надежному приему фиксации противника с последующим нанесением удара. Схватив Торира за ворот, он быстро колит его в шею своим коротеньким ножиком и сразу отскакивает, уворачиваясь от убийственного топора.

   Маленьким островком стабильности, или скорее утесом, стали Эйвинд Бочонок и Рунольф Сходня, занявшие круговую оборону. Они стояли не спина к спине, а с интервалом, достаточным, чтобы спокойно скользить в стороны, пропуская удары.

   Так, а где же наш северный витязь Ивар? Он мог бы уже упокоить еще десяток противников. Но парнишка продолжал спокойно стоять на месте рядом с епископом, державшим умирающего Эйнара, и испытывающе смотрел на меня. Он как бы спрашивал, на чьей стороне я выступлю.

   Да ни на чьей! Однако, мне действительно надо что-то делать. На крики епископа, тонущие в общем оре, никто внимания не обращал. Ратоборцев нужно силой развести в разные стороны, но соваться в эту свалку - чистое самоубийство. Впрочем, далеко не все присутствующие заразились яростным безумием, и несколько человек все же попытались разнять дерущих. Это были исландцы братьев Кодрансонов и западногренландцы. Они-то все рассчитывали на мирное тинговое состязание, и война им совершенно не нужна. Мир, как говориться, тесен, и других рынков сбыта и сырья у них просто нет. Поэтому исландцы осторожно подступали к краю бранного поля, прикидывая, как им получше разнять буянов. Но пока островитяне примерялись, Морозов решил действовать радикально, и его высокая фигура вдруг метнулась прямо в центр сражения.

   - Алекс, куда! - Мой крик потонул в общем гвалте, и я почувствовал лед в животе. Его же сейчас затопочут! Так, мне нужно быстро найти что-нибудь длинное и прочное, вроде оглобли. Но пока я растерянно крутил головой, Альберто сообразил первым, и уже мчался ко мне с длинной жердиной наперевес. Я взялся за другой конец жерди, и мы с Моретти навалились на спины дерущихся. Начало было неплохим, но свалив несколько человек мы остановились. Ладно, попробуем-ка взять пониже, на уровне лодыжек.

   Осторожно, чтобы не нанести увечья, мы начали подсекать ноги драчунам, и дело пошло веселее. С другой стороны поля брани мирные гренландцы повторили наш прием, а исландцы притащили невод. Слава Времени, тут нашлись разумные рыбоеды, и их рыболовные сети оказались весьма к месту.

   Когда бойцы переместились на землю, драка сама по себе затихла, и тут уже голос Арнальдра прогремел, как божий глас, повелев всем бросить оружие. А следом и я поднапряг свои легкие, предложив всем невредимым отойти в сторону, а раненым остаться на месте для лечения.

<p>

Последствия тяжбы</p>

   Недавние ратоборцы, пошатываясь, вставали и уходили прочь, а я бросился искать Алекса. Увы, но среди вставших его не оказалось. Он получил колотое ножевое ранение аорты, и умер меньше, чем за минуту, пока мы утихомиривали буянов. Впрочем, даже если бы я подошел сразу, то ничем не смог бы помочь. Спасти его могло бы лишь хирургическое вмешательство в стационаре.