Страница 33 из 87
Ночью, введя жителей виллы и окрестностей в беспробудный сон до утра, мы тронулись в путь. Засад спутник не засек, тем более, что мы ехали под магическим скрытом и нас практически не видели и уж точно не запоминали. В небольшом рыбачьем порту мы загрузились на нанятую заранее бригантину и отбыли в путь, уже в открытом море за нами увязался испанский военный корабль и я был вынужден потопить его из своего Суоми поставленного на полную мощность, хватило двух выстрелов. На палубе был только капитан и несколько матросов, которым Шарлотта потом почистила память, а наши друзья играли в специально оборудованном закрытом кубрике в преферанс под старый херес и на палубу по моей просьбе днем не выходили, так что все опять обошлось. А ночью, усыпив экипаж и пассажиров, мы с Шарлоттой перешли на 'Луку', золотой груз из Мадрида, на борт нашего флагмана, перетащили абордажники, после чего, наш корабль растворился в ночной тьме. Нашим друзьям мы оставили письмо, о том, что нас срочно позвали дела службы и чтобы они за нас не волновались, о нас молчали и если хотят, то могут остановиться в любом из наших замков, о чем все управляющие оповещены по голубиной почте.
<p>
<a name="TOC_id20250439"></a></p>
<a name="TOC_id20250441"></a>Глава 43. Снова Марсель и снова Париж
В Марселе, Портоса, д Артаньяна и князя Качессоффа встречал комендант и начальником гарнизона Замка Ле, барон Мушкетон в сопровождении платунга абордажников и платунга из Красной Германской роты, таков был приказ капитан-лейтенанта Красной гвардии, графа де Штофа, барона дю Мара, переданный голубиной почтой. Гвардейцы должны были сопроводить д Артаньяна и князя в Париж, а графа Портоса в любое из его поместий. И тет-а-тет Мушкетон сказал князю Качессофу и гасконцу, что ценный багаж, они могут оставить в замке Ле, где он гарантированно будет в безопасности или же, если господа хотят, его можно поменять на векселя Парижского банка. В результате Портос отбыл к себе в Брасье, а князь и д` Артаньян прибыли в замок Ле, где золото было пересчитано, на половину суммы были выданы векселя, а вторая половина оставлена на хранение.
В Париже князь Качессофф отправился к Мольеру, обсуждать свою новую постановку, а д`Артаньян в Лувр, где камердинер королевы Ла Порт, недавно освобожденный из Бастилии, провел его к их Величествам. И это был звездный час гасконца, не зря он сначала проштудировал свои 'воспоминания' с графом де Штофом, а потом отрабатывал форму своего будущего повествования с князем, ибо граф их строго предупредил, что от совпадения их донесений, будет зависеть их жизнь. Первую часть своей пламенной речи мушкетер произносил в тоне Ля, вторую - в тоне До и финальную в таком патетическом тоне Ми, что королева Анна Австрийская аж всплакнула. В этом ярком повествовании было все... Интриги подозрительных кабальеро и иезуитов, коварная Камарилья ненавидящая Францию, дуэли с донами бретерами и схватки с наемными убийцами маврами, страшные застенки Железной башни, рядом с которыми Бастилия - будуар, острый ум гасконца и блестящий талант князя композитора, с помощью которых они смогли уговорить стражников на прогулку и вышли во двор тюрьмы, и про чудовищный взрыв который чуть не убил их и оставил в лохмотьях, и карета благородного графа де Штофа который к счастью ехал их навестить, длинная дорога в порт сквозь засады и заставы, и плаванье с погоней на хвосте, которую остался задержать граф де Штоф, сказав, что всецело предан его величеству и посему обязан спасти его верного слугу мушкетера и автора любимой музыки его величества (тут прослезился и король, пробормотав что-то о благородном сердце). Но когда обласканный августейшими слушателями капитан-лейтенант мушкетеров ее Величества вернулся к себе домой, то был встречен лебезящим и отводящим глаза хозяином дома, который протягивал к нему поднос с лежащим на нем письмом с узнаваемой алой печатью. Печати алого сургуча, применяли только в Службе кардинала. Письмо это, по словам хозяина, принес никто иной, как капитан де Каува, командир гвардейцев кардинала. В письме было сказано, что капитан-лейтенанта полка Черных мушкетеров, графа д`Артаньяна ожидают завтра в Пале-Рояле в два часа пополудни. Мушкетеры несущие караул в Лувре, рассказали ему, что Арамис, он же аббат де Эрбле, находится сейчас в Париже, в монастыре иезуитов в Сен-Клу и гасконец бросился к бывшему сослуживцу, чтобы посоветоваться...
Арамис радостно встретил старого друга и даже откупорил бутылку Анжуйского, келья где они общались отнюдь не производила ощущения монашеской кельи, изящная мебель, дорогие портьеры, обшитые инкрустированным деревом стены. Арамис объяснил, что это апартаменты для знатных мирских гостей монастыря и учитывая Съезд клириков - Толкователей Святого Августина, все кельи увы заняты и аббату пришлось поселиться в несоответствующем его скромному положению роскошном помещении, но было видно, что Арамиса это не сильно гнетет. В ответ на вопрос друга, идти ли ему к кардиналу, Арамис ответил, что после Мадридских событий, любое неправильное поведение их свидетеля может вызвать излишние подозрения, так что к кардиналу идти надо. Но держать себя в его присутствии простоватым шевалье, истово выполняющего августейшую волю и ни на что большее не претендующего, кроме разве что заслуженной награды и естественно этим гордящегося. И тут гасконец вспомнил блестящую шутку графа де Штофа, гласящую, что то вроде того, что подчиненный, должен иметь в присутствии начальника вид лихой и придурковатый, дабы не смущать начальство своим излишним разумением' и он повторил ее Арамису, который пришел в восторг и сказал, что это именно то, что нужно. Но посоветовал в дальнейшем с посторонними людьми Испанскую тему особо не затрагивать, да и не с посторонними тоже. Когда гасконец ушел, аббат де Эрбле вызжвал служку и показав ему перстень супериора ордена, приказал выяснить, если за графом д`Артаньяном слежка и если есть, то ненавязчиво его от нее избавить и с этого момента взять мушкетера под негласную охрану.
В Пале-Рояле мушкетер именно так, как советовал Арамис себя и повел, и на все хитрые вопросы, которые ему задавали поочередно кардинал и Серое преподобие, отвечал четко и внешне не задумываясь, но строго в ключе разработанной легенды: Вывод на прогулку во двор тюрьмы (естественно тут сработало не только обаяние, но и золото, ведь испанцы их, как дворян не обыскивали, а отобрали только шпаги и кинжалы), взрыв и суматоха после взрыва, и счастливым образом подвернувшаяся карета графа де Штофа, ну и так далее...
Когда гасконец ушел и герцог вопросительно посмотрел на отца Жозефа, тот пожевав губами сказал: 'Мушкетер похоже был искренен, хотя конечно и не все договаривал, но я уверен, что и взрыв и появление кареты германца, это не случайность, а звенья одной цепи.
<p>
<a name="TOC_id20250465"></a></p>
<a name="TOC_id20250467"></a>Глава 44. Черное ожерелье
Пока мы плыли в Марсель, то помимо чтения инкубулы, мы с Миледи занимались созданием магических ожерелий из черных смаградов подаренных нам мараном. Шарлотта некогда читала в старинной книге из тетушкиной библиотеки о подобном ожерелье древних магов, которое будучи созданным по определенной ювелирно-магической технике, становилась накопителем магической энергии и усилителем заклинаний (в этом Мире магия зиждилась на некоем магическом поле присутствующим на планете наряду с магнитным, и обозначалось в древних книгах, как Айперон, понятие приписываемое древнегреческой философии, введённое Анаксимандром, означающее неопределённое, беспредельное и бесконечное первовещество. И была у ожерелья из черных смаградов одна особенность... оно работало только при наличии сильного мага со смешанной белой и черной силой, мы с моей графинюшкой как раз такими и были, как и наши друзья Сашка с Анной. Ну и еще нужен был сложный процесс инициации, известный Шарлотте из одной хитрой книжицы, из тайной библиотечки тетушки Кло. Материалов у нас было полно, (из драгоценных трофейных сундуков мадридского ростовщика ), симбионит заменял ювелирную мастерскую, Шарлотта, магическую лабораторию, так что к моменту встречи с 'Лукой', я скомстралил четыре шикарных ожерелья, буквально лучившимся магией и бывшим одновременно и оружием, и защитой и системой связи, (эти смаграды были из того же семейства, как те что были на наших сигнальных перстнях) и видеть эти ожерелья могли только посвященные, к которым пока относились только мы четверо. Мы вручили нашим друзьям ожерелья 'Магического венца' (так они назывались в той самой старинной книге), немедленно провели инициализацию и объяснили, что наш путь снова лежит на Мадейру, ибо именно в ее окрестностях находятся сокровища Ордена тамплиеров и вход на Остров Хрустальной горы. А тут и подоспела возможность испытать ожерелья в бою... Спутник засек прямо по курсу четыре пиратских фелюги, а сзади проявилась погоня из трех испанских галеонов. Пользуясь большой скоростью нашего корабля и спутниковым позиционированием, мы могли бы легко уйти от нежелательной встречи, но как сказал бы Портос, будь он с нами, было бы скучно столько проплыть и ни разу, не подраться. Тем более накануне случилось нечто странное...