Графство Дюбуа

– Не поймают, обещаю! – перебила Оля.

– Не обещай того, чего не исполнишь.

Оля заметила в его глазах слезы, и этот скорбный, полный боли взгляд разозлил. В крови вскипел адреналин, пробужденный злостью, и она яростно выдохнула:

– Не-на-ви-жу! Чтоб вы все сдохли и попали в ад!

Захар улыбнулся и вновь погладил ее по щеке.

– Мы уже давно в аду, милая. Да и не за что меня любить. Я столько сделал, столько натворил.

Мужчина резко выдохнул и, подхватив Олю под мышки, поставил на ноги. В первые секунды она чуть не упала оттого, что тело не слушалось, но он поддержал. Затем взял со стола алюминиевую кружку, поднес к ее губам.

– Попей. Это простая вода.

Оля отчего-то поверила и сделала глоток. Там и правда оказалась обычная вода, пусть и теплая. Пить очень хотелось. В горле пересохло, даже говорить было больно.

Закончив пить, Оля отстранилась, и мужчина поставил кружку на стол.

– Ну, что теперь? Напоил, можно и на смерть вести? – язвительно спросила девушка.

Захар промолчал. Завел руки Ольги за спину и связал их. Но… не особо туго. Если постараться и посильнее потянуть в стороны, веревка сама развяжется.

– А теперь идем, – подхватил Олю под локоть и повел на выход.

Когда шли мимо стола, где стоял аквариум с жабами, Оля обратила внимание, что ни одного земноводного нет. Захар заметил, куда она смотрит, и почти неуловимо улыбнулся.

– Представляешь, забыл закрыть крышку аквариума, и все мои подопечные разбежались, – произнес с какой-то легкостью.

А Оля вздрогнула. Она помнила рассказ о жабах, чей яд вызывает практически мгновенный паралич. И ей стало еще страшнее. А вдруг в коридоре одно из этих красивых, но в то же время мерзких существ набросится на нее и парализует? Жу-у-уть!

Девушка тряхнула головой, заставляя себя не думать о плохом. Но как тут не думать, если ведут на верную смерть?

Далеко идти не пришлось. Дверь в ритуальный зал находилась в прачечной. Оля особо не интересовалась, куда ведет второй выход из этой комнаты. Однажды, когда пришла закидывать белье в стирку, попыталась из любопытства дернуть, но та оказалась закрыта, и интерес пропал. А потом она и вовсе выкинула ее из головы.

Прежде чем открыть дверь, Захар остановился, придержал Олю за локоть.

– Ты же помнишь: все в наших руках?

Оля, не думая, кивнула. Ей сейчас было на все наплевать, мысли крутились вокруг того, что в считанные минуты она лишится жизни.

– У тебя очень красивый и очень острый нож, – Захар откуда-то достал ее складной ножик-брелок. Оля тут же отбросила все размышления, глядя на подарок отца в руках мужчины, ведущего ее умирать.

– Откуда?.. – она осеклась, вспоминая, что положила ножик в карман джинсов в тот момент, когда открывала дверь спальни.

– Нашел в кармане твоих штанов, – подтвердил подозрения мужчина. – Он очень острый. Надеюсь, ты умеешь им пользоваться? И не забывай: графиня и дом – один организм. Если повезет, ты сегодня прекратишь то, что длится сотнями лет. А если нет, то знай – я сделал все, что в моих силах, пусть тебе это и кажется слишком малым.

Захар запихнул складной ножик в задний карман джинсов Оли и толкнул железную дверь. Хлипкая деревянная лестница вела вниз. Девушке пришлось идти впереди, и она постаралась ступать осторожно.

Оля словно очутилась в своем сне. Та же комната со стенами из красного кирпича и металлический стол, такой же, как в лаборатории Захара. Вон и ниша в стене, явно предназначенная ей, а рядом – стопка кирпичей. И четыре человека в темно-красных балахонах и с масками на лицах, расположившихся возле каждого из лучей пентаграммы.

Повсюду стояли свечи, освещающие помещение. Отличалось одно. Точнее, одна. Графиня.

Она не лежала голая на столе, как во сне Оли, а сидела, скрючившись, в инвалидной коляске, закутанная в такой же темно-красный балахон с надвинутым почти до подбородка капюшоном.

– Наконец-то привел.

От резкого незнакомого мужского голоса Оля вздрогнула и посмотрела на говорившего, но лица из-за маски не увидела.

– Начнем? – теперь, невзирая на маску, человека Оля узнала. Игорь.

Захар подтолкнул девушку, занимая вместе с ней место у свободного луча звезды, очевидно, предназначенного ему.

Двое подошли к инвалидной коляске и, закрывая собой графиню, стали аккуратно снимать с той мантию. А когда они отодвинулись, Оля увидела обнаженную Августу и чудом не вскрикнула от ужаса.

В прошлом красивая и здоровая женщина превратилась в изуродованный скелет, обтянутый разлагающейся кожей.

К горлу подступил тошнотворный комок, и Оля отшатнулась, врезаясь в грудь Захара. Задышала часто-часто, чувствуя, как комната наполняется гнилостным запахом.

Тем временем двое, подхватив Августу, усадили ее на металлический стол и уже собирались уложить, когда скелет ожил и, открыв глаза, посмотрел прямо на испуганную Олю. Губы, точнее, что от них осталось, искривились в усмешке, а рука поднялась, заставляя помощников остановиться.

– Страшно тебе? – прохрипела графиня, но девушка не ответила.

Страшно ли ей? Не то слово! Она бы заорала от ужаса, только вот тело, переполненное страхом, кажется, снова не подчинялось, и не то что сказать, даже пальцам пошевелить не получалось. Если бы не Захар, держащий ее, Оля бы упала.

– Страшно, знаю. Не буду говорить, сколько мне лет, ты и так знаешь. Дом сообщил, что ты рылась в моих вещах и нашла записи и картины. А значит, видела, какой я раньше была красавицей. Это уродство ненадолго, только до окончания ритуала. И я снова стану такой же красивой, как на тех портретах. Снова буду жить. А ты нет.

И графиня улыбнулась поистине жуткой улыбкой.

–З-з-зачем? – с трудом прошептал Оля.

– Зачем что? Жить? – женщина каркающе рассмеялась. – А кто не хочет жить вечно?

– А смысл? Вы ведь не выходите за территорию поместья, у вас не осталось родных и друзей. Вы целыми днями сидите взаперти с книжками и йогой. Разве в этом ценность вечной жизни? По-моему, прожить короткую, но куда более насыщенную жизнь лучше, чем вот так, – презрительно выплюнула Оля, смотря как скелет, обтянутый кожей, буквально на глазах становится все злее и злее.

– Да что б ты понимала, девчонка! Ты не представляешь, сколько мне пришлось пройти и чем заплатить, чтобы жить вечно!

– На вашем счету десятки погибших девушек.

– Плевать на этих безродных созданий! Отец ненавидел свою жену и меня привез сюда, в настоящую дыру, в надежде на лучшую жизнь. Бедная моя мама! Сколько она натерпелась издевательств! Он же большинство служанок в нашем доме оприходовал, частенько брал их силой. Ему все сходило с рук. В принципе, и сейчас не многое в мире изменилось: если у тебя есть деньги, то ты всемогущ, а если нет, то ты никто. И находящиеся здесь, в этой комнате, прекрасно меня понимают. Отец против воли заключил брачный контракт с одним из столичных графов. К счастью, мой муж оказался хорошим человеком, я даже его полюбила. Но, увы, не смог дать то, что я хотела.

– И что же вы хотели?

– Свободы! Все решать самой! Но, к сожалению, раньше женщины, пусть даже имеющие титул и деньги, всегда оставались никем. Мужчины – вот кто правил миром. А мы для них являлись лишь красивыми игрушками. На одном из приемов я познакомилась с человеком, назвавшимся колдуном. Естественно, я не поверила, но он доказал. И убедил в возможности стать свободной. Только предупредил, что свобода дается нелегко, и нужно отдать самое ценное, что у меня есть, – графиня замолчала, а Оля пораженно вдохнула:

– Детей!

– Да. Муж и дети – вот драгоценность, которую я променяла на бессмертие. Пришлось принести в дар самое важное и забрать жизнь у врага, своего отца. А затем объединить душу с дорогим сердцу местом. И местом, как бы прозаично ни звучало, стал этот дом. Здесь, в одной из стен, захоронены мои муж и сын с дочкой.

– И не жалели? – поинтересовалась Оля.

Пока графиня рассказывала, девушка пыталась высвободить руки. Причем Захар точно чувствовал и понимал, что она творит, но не выдавал, отчего Оля была ему безмерно благодарна.