Хочу просто выжить!

Отлежавшись несколько недель, он пришел в школу, и ему было сообщено, что место он потерял, так как за ним стоят «настоящие педагоги, не то, что какой-то инженеришка», как сказала ему толстая, лупоглазая завуч, смотревшая на него с таким презрением, будто увидела таракана на столе своего кабинета. Тогда, действительно, много было людей без определенного заработка и хватались за всё, что еще можно было ухватить. Даже за школу, где всегда был недобор учителей, особенно мужчин. Но здесь ему круто не повезло.

В работе в том самом «комке» ему отказали, так как он «себя не оправдал» на службе, как заявил ему хозяин, молодой мужик с быстро бегающим взглядом, будто постоянно чего-то опасался. И было что, ведь ему надо было платить везде и особенно за бандитскую крышу. Они-то разобрались потом, кто и как нарушил их территорию, но хозяину было от чего терять голову и он всё свалил на Алексея, мол тот был пьян и поэтому случилась эта история.

— А может ты и сам туда свою ручку засунул? — задавал ему без конца вопрос за вопросом бандит, одетый в черную кожаную тужурку на манер комиссаров и работников НКВД.

Его не били, только долго пытали и потом заставили подписать бумаги на отказ от квартиры. Он и подписал, а куда деваться, не биться же с такими бугаями. Да и не получилось бы, потому тех было больше, и они могли всё себе позволить.

— Вот так и пришлось переселиться в маленькую комнатку старого барака на окраине города, без каких либо удобств. Но плату за это так сказать жилье требовали постоянно и даже приходили из ЖЭКа и грозились выселить при неуплате за 9 метров убогого помещения.

Алексей нахмурился и замолчал.

— И как было дальше? И это жилье отобрали? — спросила Вера.

— Нет, оно осталось, а вот работу найти не смог. Устроился рабочим на точку по скупке бутылок и вторсырья. Там и проработал до последнего. И еще стал пить. Немного, но уже постоянно. А это новые отношения и новые участники моей опустившейся жизни: такие же горемыки и бомжи.

— Некоторых приглашал к себе в комнату, если было уж совсем некуда им идти, особенно зимой. Они-то и приносили с собой что поесть и выпить. Оргий не устраивали и за то спасибо, — тоскливо хмыкнул он, глядя вдаль, — берегли «нору», как сказал мне как-то подвыпивший бомж-старик, с которым мы иногда подолгу беседовали на разные темы. Он был ученым, историком что ли или футурологом. Я многое тогда узнал из прошлого, и особенно из параллельных вселенных. Мне было жутко интересно слушать его «сказки», как я тогда думал.

Алексей хохотнул:

— Кто же знал, что самому придется испытать.

— А ты думаешь, что мы сейчас в одной из них? — спросила Вера.

— Думаю, что именно так и есть. Посуди сама — мы в молодых телах, правда, в своих, и это радует. Это раз. Второе: здесь всё так похоже на нашу землю. И третье и самое важное — Голос, который был и у тебя перед кончиной. Еще эти вот сумки с пожеланиями.

— А ты там тоже умер? — осторожно спросила девушка.

— Да, наверное, — как-то неуверенно сказал Алексей, — думаю что убили.

— Да что ты? — ахнула Вера, зажав рот ладонью.

— Ага, — кивнул он головой, — там была драка, а я влез, мне того старика-историка было жаль. Не мог не вступиться. Вот и пырнули меня тем ножом, что ему мог достаться.

Он тихо вздохнул и замолчал. Молчала и Вера, вглядываясь в лицо своего визави. Они помолчали.

— А можешь меня описать? — повернулся он к девушке с улыбкой, — так кое-что я понял о себе, ощупав, но хочется более конкретного. Как я выгляжу.

Она вытаращилась на него и засмеялась:

— Ладно, — сказала она и прищурилась, — С чего начать?

— Какие у меня глаза, цвет то есть. Были синие, а теперь какие?

— Такие же, — хохотнула она, — а ты симпотный мальчик: волосы черные, глаза светлые, сам высокий где-то под метр восемьдесят, плечи широкие, узкий таз, ноги руки крепкие и даже хозяйство что надо, — кивнула она вниз, показывая глазами на пах молодого человека.

Он слегка покраснел и потупился.

— А, в общем, ты неплох и для своего теперешнего возраста в самый раз. А как себя ощущаешь, на сколько лет?

— Думаю лет на двадцать-двадцать два, — улыбнулся Алексей, — да и ты тоже отлично выглядишь: смуглая, темноволосая, с черными глазами и яркими губами. Стройная и ладная такая, какие мне нравились девушки там, в нашем мире.

— А ты был женат?

— Нет, — покачал он головой, — не пришлось. Сама понимаешь, какое время было, да и с моими-то заботами.

Он вздохнул, но тут же улыбнулся:

— Но женщины были. Как же без них. Не монах я. Правда, потом, уже к старости, мало надо было.

Он прикрыл глаза и замолчал.

— Знаешь, — вдруг вскочила Вера, — пить очень хочется. Давай найдем ручеек или родничок. Котелок есть.

Он поднялся, подхватил свою сумку, и они двинулись с той небольшой полянки, где очутились. Углубились в заросли и поняли, что идут по леску, правда негустому и светлому. Деревьев было много и разных. Попадались всякие, и было ясно, что это совсем не тайга, а редкий перелесок. Солнце стояло высоко, и было очень жарко, как в полдень лета. Да и антураж говорил о том, что сейчас как раз то самое время, середина, а не его конец, как в их мире: зелено, нет пожухлости, и листья если и падают, то совсем зеленые. Многотравье и разноцветье вокруг с большим количеством звона насекомых, пенья и чириканья птиц, и даже далекий стук дятла и кукование кукушки.

На душе у Веры стало спокойно и даже весело.

— А что, — думала она, искоса наблюдая за Алексеем, который сосредоточенно выглядывал тропинку или какую ни есть колею, — парень молодой и вежливый, с опытом жизни, хлебнувший по полной, я молодая и мы пока одни здесь. А уж где и что будет, не хочу и думать. Буду наслаждаться возрожденным телом, летом и чистым сладким воздухом.

И так ей захотелось петь, что она не выдержала и замурлыкала:

— Ла-ла-ла, — запела она в пол-голоса, — ла-ла-ла.

Алексей обернулся на нее и улыбнулся.

— Хороший голос.

— Спасибо, — кивнула она, — стараюсь.

Они вновь двинулись, куда глаза глядели, но точно на восток, как сказал парень, осмотрев по ходу пару старых деревьев и присмотревшись к муравьиным кучам, которых было здесь много и очень высокие.

Вскоре они услышали еще какие-то звуки и поняли, что это речка. Прошли еще немного и, пробравшись сквозь кусты, вышли на каменистый бережок небольшой лесной речушки. Она была узкой, но быстрой. Волны обкатывали камешки и те гремели в потоке. И было весело наблюдать за этой игрой воды и видеть яркие вспышки отраженных в ней солнечных лучей.

Вера вытащила из сумки котелок и прошла к речке. Наклонившись, набрала воды. Потом выскочила на берег с писком:

— Холодная, зараза, — засмеялась она.

Прильнув к краю губами, сделала пару глотков и подала котелок парню:

— Вкусная, — сказала она.

Тот подхватил его обеими руками и припал пересохшим ртом. Выпил почти до дна.

— Точно, — подтвердил, улыбаясь, глядя на девушку, — и холодная. Не замерзла? — кивнул он на ее ноги, которыми она слегка перебирала стоя на теплых камнях.

— Да ни чего, не заболею. Еще бы надо набрать и, может, что поесть приготовить. Только из чего? Может тут какая рыбка водится. Как думаешь?

— Не знаю, но можно посмотреть. Котелок и вода есть, еще бы костерок и пару рыбешок в него. Ушицы похлебать и червячок заморить. Ладно, — вернул он ей посудину, — я попробую наладить огонь, а ты поищи по бережку, может, где заводь есть и мелькнет хвост рыбий. Я потом подумаю, как поймать.

Она кивнула, сняла сумку и пошла вдоль берега. Идти было неловко, камешки были разными и попадались даже колкие. Она тихо ойкала и всё же смотрела вперед и вниз. Берег речушки был пологий, без буераков и впадин, вода весело журчала, прыгая по камням, солнце освещало эту лесную поилицу и кругом пахло грибами и медом.

— Поищу-ка я обратно и грибков с ягодками, для супчика и для взвара. Хорошо бы и медку, да где сейчас найдешь дупло.