Страница 20 из 52
Сразу не ушёл, дождался отката, а затем чуть не обрушил свод зала, круша стены и спуская накопившуюся злость.
Вспышка быстро прошла, некогда. Поспешил к любимой. Вбежал в палатку, она лежала на кровати в своей комнате наверху, не в силах даже приподняться. Миларена умирала, впрочем, как и её брат. Показатели бара жизни каждую секунду смещались влево.
— Ты всё-таки пришёл…- надсадно и сухо прошелестел её голос, прежде такой бархатный и очаровывающий, — Пить…
Я закружил по дому в поисках воды, с отчаянием понимая, что её просто нет. Бассейн! Метнулся туда, набрал в большую кружку, понюхал, отпил сам, проверяя — чистая.
Мила жадно выпила, но «прогресс» смерти это даже не задержало.
Держу её за руку, она еле тёплая, и проклинаю себя последними словами — только и исключительно из-за меня она с братом скоро погибнет.
— Мне так повезло с тобой, я узнала, что значит «любовь»… — её лицо озарилось радостью.
Эти слова зацепили что-то глубоко внутри души, пошёл неконтролируемый выплеск ЯРОСТИ:
— ТЫ… НЕ УМРЁШЬ!!!
Хотя бы попытаюсь спасти тебя. Представляю себя со стороны, перехожу на восприятие «тонкого мира», спасибо интернету, начитался ненаучно-популярных небылиц, вижу беловатую субстанцию в очертаниях своего тела — душу, как я её представляю. А сейчас смертельный номер в стиле Древнего Слава: нематериальными руками хватаю полупрозрачную невесомую дымку и рву вдоль.
Пронзает жестокая боль, но отрываться от процесса нельзя, требуется последнее усилие — вживляю оторванную треть души (как получилось) в лежащую девушку, после чего куда-то падаю, успев подумать: «На Бахтирена меня точно не хватит, прости, Мила», и отрубаюсь.
Заставляют очнуться чьи-то нежные прикосновения, мне заботливо протирают лицо влажным платком:
— Три, очнись.
Открываю глаза: Мила, живая и выглядит как прежде. Лишь бы это не было галлюцинацией!
— С тобой всё в порядке? — обрадовалась любимая, увидев, что я открыл глаза.
— Точно не знаю, как ты сама?
— Нормально, только за тебя сильно беспокоюсь.
Собираюсь с духом, хочу спросить про Бахтирена, но тут он сам входит в поле зрения:
— Наконец-то, мы с сестрой очень волновались…
Глаза мозолит какая-то странность, мозг пробуксовывает, после отключки никак не может уловить, что именно не так.
Тильды! Теперь в именах Милы и Баха их нет!
Чувствую себя очень «не очень», сонливость, слабость во всём теле:
— Милая, я ещё немного посплю…
— Хорошо, — отвечает она, но я её уже не слышу.
Просыпаюсь, гораздо лучше, но «разрыв» внутри меня до сих пор тихонько ноет. Поворачиваюсь на бочок, ба, неожиданность. Рядом со мной на кровати прямо в одежде спит Мила, тихонько посапывая. Умаялась, бедная, а тут я, в её постели. Наверно, сидела, выжидала, а потом прикорнула. Убираю прядь волос, упавшую на лицо, она тоже покидает объятия Морфея.
Гляжу на неё и невольно улыбаюсь:
— Ты такая красивая!
— Спасибо.
Первый «настоящий» поцелуй, в губы, продвигаться сейчас дальше не буду, видно, что она не готова.
Поинтересовался, как они тут без меня? Более-менее, не умирают, и слава кому-нибудь. Провизии нет, есть хочется, но нехороших последствий от голода не наблюдается. Каким образом и почему «потерялась» тильда, они не знают и даже не представляют.
— А мы с братом теперь тоже неумирающие, как ты?
— Очень хочу надеяться на это, но не убивать же вас специально, чтобы выяснить этот вопрос. Я ни за что не желаю терять тебя.
— Ты хочешь сказать, что…
— Да, я люблю тебя, — может быть слишком быстро и самоуверенно, но уверен в своём ответе.
— Мне кажется… я тоже тебя люблю, — призналась девушка, за что была тут же повторно расцелована.
Глава 10
Четыре долгих месяца мы находимся в этом чёртовом данже, столько странного и необычного произошло.
Как только я достаточно оклемался, практически на семейном совете — я испросил у Бахтирена, как у старшего брата, разрешения на женитьбу, которое проведём несколько позже, уж точно не здесь — мы решили продвигаться на выход из пещер, под лежачий камень вода не течёт. Постепенно, с боями, проходили залы. Все не до конца зачищенные при моём забеге помещения оказались полностью обновлены при повторном заходе в них.
Сначала приходилось очень нелегко, рисковали начинать зачистку только при готовом к применению «здоровью Соланы» в качестве страховки. Постепенно, по мере набора напарниками уровней (весьма быстром при таких противниках), стало гораздо спокойнее. Мы уже слаженно работаем втроём, почти до автоматизма отработали тактику боя, Милка активно пользуется волшебством, распробовала.
Я сам поднял ранги магии до «великого мастера» во всех направлениях, кроме Тьмы, здесь её не на кого применять, все сплошь иммунные. Для того чтобы работал закл «клинок света», догадался «привинтить» его на клевец молота, как будто на клинок.
Светящийся шар, выпавший из убитого Архидьявола, оказался (вдруг!) полезной штукой. Так как в пещерах было темно, помимо своего «светлячка» использовал и его. Бахтирен выковал нечто наподобие металлической клетки на ручке, в которую его вставляли и таким образом носили и освещали помещения. Он «слепил» нежить, позволяя более эффективно уклоняться от них.
А на вампиров вообще действовал почти как маленькое солнышко — под его лучами они обугливались и не могли приблизиться. Главная сложность с ними была в том, чтобы успеть убить прежде, чем он сдохнет от света шара, задачу набора опыта и уровней нам никто не снимал. Заодно с них «сливали кровь» в мензурки, пригодится в возможном будущем.
Да, к сожалению, несмотря на прошедшие четыре месяца, проклятие с меня не снялось, и это очень-очень-очень плохо. Настолько плохо, что готов лично убить Фака за все те радости, что он мне, точнее, нам, включая Миларену и Бахтирена, принёс.
Прошли все залы в пещерах, выбрались наружу. Здесь «населения» пока не видели, ходим, исследуем территорию. Набрели на вулкан, с красиво кипящим озером магмы. Сижу на склоне кальдеры, любуюсь. В совершенном одиночестве — напарники сидят дома, в последнее время как-то сникли, тревожный симптом.
Вдруг вижу, из магмы выпрыгнули два переливающихся оранжевым цветом небольших тела, сплетённые между собой в яростной битве. Ожесточённая скоротечная драка заканчивается тем, что на ногах остаётся стоять один из них. Начинает трепать лежащее на камнях существо, оно жалобно скулит.
— А ну-ка, отпусти его, сволочь! — прикрикиваю на победителя, добивающего побеждённого.
Он полностью игнорирует меня, продолжая своё дело. Ах, так! Сближаюсь «прыжком», в лицо пыхает жаром, но это не помеха, спасибо прежнему Сатане, подарил нечувствительность к нему. «Воздушный кулак» на маленького наглеца действует почти как таран, он с писком улетает обратно в озеро лавы.
Поднимаю израненное тельце, что-то вроде ящерицы, главное, сразу же бросившееся в глаза отличие — на лапках не коготки, а нечто вроде присосок.
Опять!?! Спаситель, меценат-благотворитель… Что с ним делать? О, накладываю «высшее исцеление», выглядит как новенький, супер.
— Беги, малыш! — отпускаю его в сторону расплавленного озера.
Он пробегает с полметра и останавливается, разворачиваясь в мою сторону.
— Что? Спасибо сказать? Так, пожалуйста, благодарностей не надо.
Ящерка шустро бежит ко мне, карабкается по одежде и устраивается на левом плече, присасываясь к ткани костюма.
— И что это такое? Со мной хочешь?
Она приподнялась на лапках и лизнула в щеку.
— Надеюсь, это не проверка на пригодность в пищу? — шучу я, — Ладно, пошли, познакомлю тебя с остальными, Гек, — вспомнил название подобных, с присосками на лапах — гекконы, отсюда и сокращение для прозвища.
Мне кажется, Черныш немного ревнует к новой «игрушке». Успокаиваю его, руками в артефактных перчатках чешу его, собакину это очень нравится.
Разворачиваюсь по направлению к дому, в паре метров от меня на камне сидит старец с выбеленными волосами и бородой, тяжело опирается на клюку. Я встал как вкопанный. Стоим-сидим, смотрим друг на друга.