Страница 42 из 58
Я скорее покончу с собой.
У меня нет абсолютно никаких сомнений по поводу этого решения.
Я скорее умру, чем позволю захватить себя вот так.
Если они доберутся до меня, Трэвис уже будет мертв. Он будет сражаться, чтобы защитить меня, даже если это заранее безнадежная затея. Я знаю это наверняка.
Если Трэвиса убьют, у меня все равно ничего не останется.
Я терзаюсь этими унылыми размышлениями, пока мы не добираемся до укрытия деревьев. Это не лес и не что-то близкое к нему. Просто небольшая группа примерно из двенадцати сосен. Но между ними достаточно места, чтобы поместился джип, и я выдыхаю, когда понимаю, что мы больше не на открытом месте.
Если кто-то подойдет поближе, они наверняка нас увидят, но я не могу представить, чтобы кто-то подошел очень близко к тому месту, где мы прячемся.
Если это группа людей на обычных транспортных средствах, им нужна какая-то дорога.
Словно прочитав мои мысли, Трэвис толкает меня локтем в плечо и указывает сквозь деревья вниз по склону в противоположном направлении от того, откуда мы приехали.
— Смотри, — бормочет он. — Это старая окружная дорога. Должно быть, они следуют по ней.
Я киваю и начинаю что-то говорить, но звук двигателей становится громче. Я смотрю в направлении шума и вижу приближающийся пикап.
Я замираю, держа руку на псе, чтобы убедиться, что он не выпрыгнет.
Мы продолжаем наблюдать, как за первым следует еще несколько пикапов. Затем пара больших внедорожников. Джип. Школьный автобус. Они едут не очень быстро. На самом деле, они еле тащатся вперед.
— Автобус? — шепчу я.
— Это не стадо, — глаза Трэвиса прищуриваются, пока он вглядывается в машины, движущиеся организованным строем по двое. — Это караван. Держу пари, это город тронулся в дорогу.
Минуту спустя я понимаю, что он прав, когда вижу большую группу людей, идущих позади машин. По периметру идут охранники с оружием. Дети и пожилые люди, вероятно, в автобусе. За пешеходами следует еще один автобус. А потом еще пикапы и внедорожники. Столько, сколько они смогли заправить на дорогу. Вот сколько они забрали. Машины будут набиты припасами. Едой. Оружием.
Когда Мидоуз собрал вещи и уехал, они сделали это таким же караваном.
— Держу пари, они направляются в Форт-Нокс, — говорю я. — Куда еще они могли направиться по этому маршруту?
— Да. Наверняка, так и есть.
Я наблюдаю, как большая группа медленно ползет по дороге.
— Забавно, — говорю я еще через минуту. — Когда я была ребенком, я даже не задумывалась о том, что значит быть частью города. Это было просто место, где ты жил. Люди, которых ты знал. Где ты покупал еду и чинил машину. Но теперь…
— Ага, — несмотря на то, что я не закончила предложение, Трэвис, кажется, понимает, что я имею в виду.
С момента падения астероида небольшие сообщества сплотились как никогда раньше. Им пришлось это сделать. Это единственный способ выжить. Люди, которым все равно, бросают все на произвол судьбы, или присоединяются к группам ополчения, или сбиваются в стада. Но все, кто остается, нуждаются друг в друге.
После удара астероида Мидоуз значил для меня гораздо больше, чем когда-либо прежде. Если бы кто-нибудь в прошлом году спросил меня, откуда я родом, я бы ответила «Мидоуз». Не Вирджиния. Не Соединенные Штаты.
Просто Мидоуз.
Твои люди теперь — это твое непосредственное сообщество, и раньше так никогда не было, пока мы жили в нации, объединенной средствами массовой информации и кишащей пригородными районами.
— Мы могли бы спросить их, куда они направляются, — Трэвис повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом. — Если они едут в Форт-Нокс, то, возможно, позволят нам присоединиться. Тебе было бы безопаснее в такой большой группе, чем только со мной.
Его предложение удивляет меня, хотя это абсолютно логично.
— Я не знаю, — медленно произношу я. — Я думаю, мы неплохо справляемся только вдвоем, но я не стану возражать, если ты считаешь, что так будет лучше. Как ты думаешь, что нам следует делать?
— Я правда не знаю, — он снова осматривает караван с серьезным выражением лица.
Я жду. Я абсолютно не представляю, каков был бы наилучший план действий. На самом деле я не в восторге от того, чтобы присоединиться к кучке незнакомцев. Я знаю Трэвиса и доверяю ему. Я не знаю никого из этих людей на дороге и не доверяю им.
Но я хочу быть в безопасности, и я хочу, чтобы Трэвис был в безопасности. Если в большой группе нам безопаснее, то нам стоит к ним примкнуть.
— Думаю, спросить не помешает, — наконец говорит Трэвис.
— Ладно. Стоит попробовать.
Он выезжает на джипе из-за деревьев и начинает спускаться с холма к дороге.
Мы еще очень далеко, когда в воздухе гремит выстрел.
Это предупредительный выстрел, и Трэвис немедленно тормозит, останавливаясь.
— Не очень дружелюбно, — говорю я.
Трэвис высовывает руку из машины и машет в попытке обозначить мирные намерения.
Я подпрыгиваю от неожиданности при очередном выстреле. Этот уже не предупредительный. Он попадает в верх нашей машины, отколов кусочек от угла.
— Бл*ть, — выдавливает Трэвис сквозь зубы. Он опускает мою голову на мои колени, положив руку мне на затылок, и удерживает ее там, пока другой рукой крутит руль, делая быстрый разворот. Как раз в тот момент, когда он поворачивается, они стреляют в нас еще раз.
Я съеживаюсь, прижимая к себе пса, который начал рычать и дрожать при первом выстреле. Трэвис держит руку на моей шее, газуя обратно вверх по склону.
— Придурки, — слышу я его бормотание. — Хватило бы еще одного предупредительного выстрела.
— Они напуганы.
— Я знаю. Это не значит, что им обязательно надо было стрелять по нам. Могли ведь попасть в тебя, — теперь он загнал джип на холм и, наконец, убирает руку, позволяя мне выпрямиться обратно.
— Или они могли попасть в пса.
Он фыркает.
— Верно. Могли попасть в пса, — теперь он почти улыбается.
Я улыбаюсь в ответ, хотя мое сердце все еще бешено колотится.
— Думаю, нам лучше оставаться вдвоем.
— Да. Похоже на то. До сих пор мы справлялись нормально.
— Лучше, чем нормально, — я дотрагиваюсь до его руки. — Мы справлялись хорошо.
Он бросает на меня теплый взгляд.
— Да. Мы справлялись очень хорошо.
Той ночью мы снова разбиваем лагерь — у нас нет другого выбора, — и я начинаю наш третий день в дороге, чувствуя себя окоченевшей, измученной и раздраженной.
Я понимаю, что часть моего раздражения вызвана желанием секса. А его у нас не было три дня.
Не то чтобы я хотела оргазмов. Они замечательные, но я могу без них жить. Я скучаю по тому ощущению близости с Трэвисом, когда мы занимаемся сексом. Я скучаю по тому, как он горячо и в то же время мягко смотрит на меня — так, будто я особенная, будто я принадлежу ему.
Он все равно лучший спутник, на которого я могу рассчитывать, но это не то же самое.
Мы ощущаемся как партнеры. Это не изменилось.
Но мы больше не ощущаемся как пара.
И нет смысла врать себе. Я хочу, чтобы мы были парой.
Я хочу быть с ним всем.
Я не настолько глупа, чтобы ожидать, будто это случится. «Жили они долго и счастливо» больше не бывает в этом мире. Весьма высоки шансы, что один из нас или мы оба умрем, не добравшись до Форт-Нокса.
И даже если мы доберемся…
Трэвис со мной потому, что я свалилась ему как снег на голову. Он бы никогда не выбрал меня, будь у него возможность решать.
Реальность всего этого накрывает меня по мере наступления утра; наше путешествие такое же медленное и раздражающее, как и раньше. Я не в лучшем настроении. Я стараюсь не ворчать, но я не чувствую себя бодрой или дружелюбной.
Трэвис, похоже, это понимает. После неудачной попытки поговорить о нашем маршруте он умолкает, время от времени бросая на меня беглые взгляды.
В какой-то момент он бросает на меня даже слишком много вопросительных взглядов, и я рычу на него.